Страница 6 из 11
— Я бы проверил… — протянул Смит из-под стола.
— А кто это у нас тут хочет комиссарского тела? — плотоядно ощерился Топинамбур, оглядывая окрестности.
Скайрысь понял, что они со Смитом, как никогда, близки к провалу.
Спасти их могло только чудо.
И оно произошло в виде толстого металлического кольца, о которое Скайрысь споткнулся задом, стараясь как можно глубже отползти под стол. Кольцо было холодное, тяжелое, и внушало… по крайней мере, надежду на спасение. Изловчившись, несчастный менестрель потянул за него изо всех сил. Смит помогал ему громким сопением из-за плеча.
А зловонное дыхание Топинамбура ощущалось уже совсем близко. Оно источало миазмы верескового эля и луковой похлебки. Не менее зловеще хлопали совсем рядом знаменитые эльфийские уши.
Рысь напряг все силы и дернул… Люк с жутким скрипом поехал в сторону, и если бы эльфийским принцессам в тот самый момент не приспичило в песне выяснить, которая из них более девственна, на этой истории можно было бы поставить точку.
А так беглецы успели сигануть в люк, захлопнуть его за собой и тяжело задышать, согнувшись пополам и держась за колени. Глаза Смита ярко светились в темноте. Больше вокруг ничего видно не было.
— Где… мы? — жалобно спросил Скайрысь.
— В погребе, конечно, — бодрым голосом отозвался Смит. Подпрыгнул и сорвал с потолка нечто, пахнущее копченой колбасой. Разломил надвое и сунул долю Рысю.
— Хозяин — скотина, зажимает самое вкусное. Оборонный погреб это, на случай войны между эльфами и гномами. А еще орки могут набежать… — и стал жевать, мечтательно закатив глаза.
— А часто они того… набегают? — дрожащим от пережитого напряжения голосом поинтересовался менестрель и тоже вгрызся в колбасу.
— Да лет пятьсот назад… или семьсот. Пока Темный на трон не сел.
— А продукты свежие…
— А это такая трактирная магия, — ухмыльнулся эльф. — Ты ешь, не стесняйся.
Но у Рыся почему-то пропал аппетит.
Он пошарил вокруг руками, нащупал бочку с крышкой и присел, потому что ноги отказывались его держать.
— А как мы отсюда выберемся? Этот… Лютый уйдет?
— Счазз! — зафыркал Смит. — Если у него загул по Рапсодии, он не уйдет, пока весь кабак с землей не сравняет. Ну, или пока стража не заберет.
— А когда заберет? — робко поинтересовался Рысь, не понимая причин его веселья.
— Ну-у, — Смит задумчиво укусил себя за палец и долго дул и плевал на него, шипя сквозь зубы. — Они посовещаются, подумают, стоит ли с эльфийскими девами связываться. Уже одна наша дева — это сила! А если две… да еще принцессы… да еще с лютнями…
— Это нечистая сила, — выпалил Рысь внезапно для себя.
— Дурак, — Смит в воспитательных целях постучал спутника по лбу попкой колбасы. — Гигиена — наше все. Даже Темный властелин одобряет и всецело поддерживает.
— И эльфов вешает.
— Ну-у, — Смит пошуршал плечами. — Бывают отдельные перегибы на местах. А с другой стороны, если бы не эти перегибы, на что бы мы сегодня ужинали? Ну давай, доедай колбасу, и будем отсюда выбираться.
— Не хочется, — Рысь сунул эльфу недогрызенный кусок. — А куда выбираться, наверх?
— Сдурел? — Смит легонько постучал его по лбу. — Там Лютый! А ты знаешь, что он со мной сделает, если поймает?
— Не знаю.
— Вот, правильно. Лучше не знать. Собираем тормозок и уходим в канализацию.
— А она тут есть?
— А то. Ведь гномы строили! Давай, бери вот этот бочоночек пива, а я колбаски с сальцем прихвачу, — он плотоядно зачмокал и несколько раз подпрыгнул, обдирая с балок упомянутые продукты.
— А я не вижу ничего, — пожаловался Рысь.
— Да-а… — Смит задумчиво щелкнул пальцами, и в воздухе зависла горящая свечка. — И на что ты вообще годен, а, герой?
Скайрысь спрыгнул с бочонка и выставил вперед левую ногу:
— Я менестрель!
— Блин, — эльф тяжко вздохнул, прижимая копчености к груди. — Я попал.
Глава 3
А знаешь, как лиса ловит ежика? Так вот, — я наклонился к мантикоре и продолжал таинственным и сладким до безобразия голосом, — нежным черным носиком она мягко толкает свернувшийся клубок к воде, иногда помогая себе лапой.
Подпихнул я мантикору в бок. Она очнулась и прислушалась.
— А потом… когда жертва падает в поток и разворачивается… цап его — за беззащитное пузико — и ам!
Я подхватил зверюшку под брюхо и сделал вид, что собираюсь укусить ее за ухо. Мантикора зашлась от щекотки и удовольствия и прожгла ядом из хвоста ямку в полу. Из ямки пошел желтый дым. Зверюшка застеснялась и, вывернувшись, уползла за колонну. А мне пора было заняться делами. Строить козни, плести интриги и истреблять врагов пачками.
Щелкнув пальцами, я телекинетировал к себе золотую тарелку с наливным яблоком — старинный инструмент для слежки, раритет и музейную ценность во вполне рабочем состоянии. Я постучал по расписанному рунами краю тарелки, проверяя качество связи. И совершил пробный запуск яблока. Донце тарелки прояснилось, изобразило логотип кукиша и потребовало пароль. Я торжественно надкусил румяный яблочный бок и запустил фрукт снова. Авторизация прошла успешно — кукиш исчез. Но вместо пронзительно-зеленых глаз и рыжих волос лучшего спецагента тарелка показала объемную бабищу с патлами-мочалкой и нездоровой серой кожей. Бабища подрисовывала себе губы коричневым карандашом и что-то гугнила под нос. Нос, кстати, тоже выглядел жутко — красный, в порах и с бубочкой на конце.
Вусмерть зачарованный зрелищем, я даже позабыл запустить тарелкой в стену. Только механически сгреб с нее и дожевал яблоко. Изображение, естественно, пропало.
Я выплюнул в ладонь хвостик и косточки, пытаясь понять, что же мне привиделось. Или все-таки кто?
Спонтанный взрыв телепатии? Козни и происки недоброжелателей? Предчувствие?
Я бросил останки яблока на пол и стал разглядывать в тарелке свой дивный образ. Правда, несколько позеленевший, но все же дивный. Для тех, кто забыл, напомню: иссиня-черные волосы, вьющиеся от природы; раскосые глаза, благородная бледность, элегантная одежда, серебристый меч… Или в прошлый раз шпага была? Тарелка фортелей не выкидывала и даже не привирала — все мое при мне. А следовательно… Следовательно, завопила интуиция, эта баба накрасится, выйдет из дому, кинется под какой-либо вид их местного транспорта и уже завтра будет домогаться от меня законного брака! И мой враг, тот, к которому уже направляется попаданец «Лапочка», обретет в ее лице еще одно верное орудие. Я уронил тарелку себе на ногу и обеими руками дернул себя же за волосы. Думай, Темный властелин, соображай! Ты же спец по козням и интригам! Неужто какая-то попаданка сможет до тебя добраться?!
Интенсивная психотерапия помогла, и в моей голове сложился жуткий по гениальности и гениальный по зловещести план. А через какие-то четверть часа в тронный зал вползли на карачках те, что станут его осуществлять. Вернее, полз один — заметая мозаики густой рыжей бородой с кисточками на концах мохнатых прядей. А второй сидел в кожаной сумке, привязанной к поясу первого.
— Встань! — повелел я, торжественно взмахивая рукой. — Негоже эльфийскому принцу склонять колени… — так, где это я нахватался? — Встать!
Бородатый вскочил на бочкообразные ноги и одичало уставился на меня.
— Мой повелитель, вы перепутали. Я гномий принц!
Я склонил голову к плечу и прожег гнома взглядом:
— Не смей мне перечить, смерд! Сказал, что будешь эльфийский принц — значит, будешь!
Коренастый дернул себя за бороду и со слезами на глазах взмолился:
— Не надо!
— Надо, Федя. Надо. Но чтобы тебе не было одиноко, его я тоже в принца превращу, — и легким движением руки я поднял в воздух прятавшегося в Фединой сумке ежа.
Загранье, Земля.
— Ты, я… и тромбон…
Жаркий шепот духовика Петровича резонирует под сводом Большого театра.
— Затейник, — игриво шепчет в ответ Зинаида и кокетливыми прыжками несется на авансцену. Декорации, приготовленные к спектаклю «Аида», жалобно потрескивают, а в душе примы играют скрипки. И литавры. Ну, еще, может быть, где-нибудь, совсем так фоном, рояль «August Forster», инвентарный номер «У — 248».