Человек заката

— Гуляем всю ночь! — облегченно выдыхает Санёк, направляясь к машине.

— И жена отпустила? — летит ему вслед.

Открывая дверь, Санёк смеется натужным смехом.

— Не нужно иронии, очень тебя прошу! Женщины приходят и уходят, мужская дружба остается. Паола уехала... отдыхать. Два дня свободы! — заявляет Санёк, но в голосе энтузиазма не особо много. Прошлой ночью у него не вышло с женой. Слишком пьяным вернулся с приема в посольстве.

— Вот оно — счастье! — говорит Ник малышу, седлая мотоцикл.

— Ой, ой! Не язви! — кривится Санёк, принимая высказывание на свой счет. — Должна и у меня быть какая-то отдушина!..

— Я и не думал, — откликается Ник, наблюдая, как Чаго садится позади него.

Санёк скрывается в салоне автомобиля, а потом опять выглядывает, показывается немного рассеянное лицо. После петушиных боев ему хочется продолжить веселье, а мальчишка им совсем некстати.

— Не по нраву мне эта затея, Ник. Малой он еще... — запоздало намекает Санёк.

— Пусть привыкает, — отвечает Ник.

— К чему?

— К жизни.

— Он еще ребенок! — возражает Санёк.

— Вспомни себя. В его годы мы угоняли колхозную технику и подсматривали в женской бане... — напоминает байкер.

Санёк краснеет до корней волос.

— Это другое дело! — возмущается он.

— Хватит пререкаться, — говорит Ник и заводит двигатель.

Дорога из Боготы бесконечно скучная и долгая. Ник вынужден подстраиваться под езду Санька и стоять в пробках, которые можно объехать. Санёк победоносно смотрит из представительского авто, пережидая паузу в комфорте. А Чаго пребывает в полнейшем восторге — никогда не доводилось ему ездить на мотоцикле. Он важно восседает, почти незаметный за широкой спиной байкера, и свысока поглядывает на мальчишек, проходящих по улицам города.

На выезде из Боготы опять остановка. Заезжают заправиться.

— Главная эрогенная зона путешественников на колесах — автозаправка! — смеется Санёк. — Бензин здесь дешевый. Не то что в России. Считай — бесплатный!

Ник молча соглашается. В России с каждым годом не только бензин, но и сама жизнь становится все дороже. И, думается ему, дело совсем не в мировом финансовом кризисе.

Пару часов спустя они останавливаются в закоулке небольшого городка, названия которого Ник не замечает. К тому времени, когда они подъезжают к месту проведения петушиных боев, людей собралось достаточно много. Шум и толчея за половину квартала.

— Не замерз? — спрашивает Ник, наблюдая за Чаго.

— Не-а! — сверкает глазами малыш. Спускаясь с мотоцикла, он радостно улыбается. — А еще быстрее на мотоцикле можно ездить? — интересуется Чаго, подметая улицу толстовкой байкера.

Сосредоточенно-угрюмое лицо Ника озаряется эмоциями.

— Можно и нужно! — отвечает он, довольно посматривая с высоты роста на своего маленького пассажира.

— Чему ты его учишь? — смеется Санёк. — Пошли за выпивкой.

Возле места проведения петушиных боев работают сразу четыре наскоро организованных уличных бара. От желающих «пропустить» отбоя нет. В предвкушении развлечения пьют все — от подростков до древних стариков. Дождавшись своей очереди, Ник с компанией подходят к одному из баров.

— Я вас слушаю, — обращается к ним мокрый от духоты и усердия бармен. — Вино, водка, ром?

— Лучше водочки, мне ром вот уже где! — Санёк проводит ребром ладони по горлу. — К тому же ром без стоящей сигары — деньги на ветер.

Нику хочется виски, но выбирает он пиво и какой-то тропический сладкий напиток для Чаго. Санёк уносит с собой запотевшую бутылку тростниковой водки объемом 0,33 литра. Еле проталкиваясь сквозь плотную толпу, они направляются к месту боев.

Люди жмутся, толкают друг друга, мелькают влажные черные глаза и белозубые улыбки, потные лица перетекают сплошной коричневой массой. Ник выхватывает из-под чьих- то ног Чаго, поднимает над всеми и сажает себе на плечи.

— Сейчас начнется заваруха! — усмехается Санёк. — Идем, сделаем ставки.

— В темпе! В темпе! Скоро начнется! — кричит человек на входе.

Они проходят фейс-контроль и обыск на предмет оружия, замечают, как у некоторых охранники изымают пистолеты и ножи, и направляются дальше. Сооружение, где все должно происходить, представляет собой небольшой ринг с деревянными трибунами вокруг и двумя входами. Один — для посетителей, другой расположен напротив и обставлен клетками — для выхода на ринг хозяев со своими петухами. Места все забиты практически до отказа. Вновь прибывающие прессуются в пачки и свешиваются гроздьями, рискуя переломать ограждение и вывалиться на песок.

Санёк со знанием дела велит карабкаться наверх, сделать полукруг, бессовестно давя колумбийцев по ходу движения, иначе не пропустят, а потом спускаться вниз почти к самым клеткам с бойцовскими петухами.

Ник проталкивается сквозь толпу в указанном направлении. От его тычков более низкорослые и субтильные местные жители разлетаются во все стороны и страшно матерятся, но затеять драку не решаются. Санёк идет следом, стараясь просочиться по временно свободному коридору, ненадолго образующемуся за широкой спиной друга, как полоска открытой воды позади ледокола.