Страница 3 из 28
«Страна на помощь защитникам Сталинграда направляет все больше лучших боевых частей, которые истребляют немецкие войска в районе Сталинграда.
В этой героической борьбе за Сталинград каждый гражданин нашего города, сознавая всю ответственность перед Родиной, всеми средствами и силами должен активно помогать воинам Красной Армии в истреблении фашистских головорезов, вторгнувшихся на нашу священную землю».
Вновь, как и в гражданскую войну, когда на «Красный Верден» — Царицын надвигались деникинцы, в окопы и за станки встали рядом мужья и жены, отцы и сыновья. В войсках знали, что делается в городе. Воины в свою очередь стремились все свое умение, храбрость и находчивость отдать обороне Сталинграда. В эти дни много славных подвигов совершили и наши гвардейцы-минометчики.
В конце августа на западном участке обороны города в одном месте врагу удалось прорвать наши боевые порядки. Обстановка сложилась для нас весьма сложная: в очень трудном положении оказались пехотинцы — фашисты решили их окружать. Подполковник Низков получил приказ огнем «катюш» своего дивизиона уничтожить противника. Не прошло и минуты, как боевые машины на предельной скорости уже шли к намеченной огневой позиции. Немцы вели ураганный огонь из танков и орудий. Над нашими боевыми порядками кружились «музыканты» — так за воющий звук называли на фронте Ю-87.
Колонной двигаться было нельзя. А до огневой позиции оставалось еще километра полтора. Командир дивизиона приказал увеличить дистанцию между машинами до ста метров и продолжать движение.
За пятьсот метров до огневой позиции противник встретил колонну артиллерийским огнем. Но ракетчики сумели преодолеть огневой шквал и развернуть установки. Установки наведены. Команда: «Огонь!» Там, откуда только что били немецкие орудия, поднялись тучи дыма. Однако один фашистский снаряд угодил в машину. Установка с подготовленными к залпу ракетами загорелась. Ее быстро отвели в сторону и попытались загасить пламя. Машины окутывались дымом, их ракетные заряды могли в любую секунду загореться, а значит, и снаряды могли улететь в наши же боевые порядки, вправо от огневой позиции.
Водитель Козлов вновь вскочил в кабину горящей машины, и, развернув ее в направлении наступающего врага, тут же горящим клубком выбросился на землю. В то же мгновенье мины унеслись в сторону гитлеровцев. Атака гитлеровцев была отбита. Наши пехотинцы заняли прежние рубежи обороны.
Водитель Козлов получил благодарность от командования и через неделю вновь был в родном дивизионе. Так находчивость и мужество бойца помогли в трудную минуту решить исход боя. Когда его потом спросили, о чем он думал, бросаясь в горящую машину, которая могла в любой миг взорваться, он ответил:
— О себе мыслей не было. Думал о том, что фашисты в Сталинград пройти не должны.
В боях крепли люди, закалялись характеры, росло мастерство. 87-й гвардейский минометный полк на фронт прибыл в августе 1942 года. Расчеты только-только начали срабатываться, приобретать необходимые навыки. А тут сразу в бой. Время было тяжелое: враг пытался форсировать Дон. Дивизионы почти ежедневно давали по четыре-пять залпов по пехоте противника, отбивая непрерывные атаки. Гвардейцы воевали и учились. Недостаточная подготовка во время формирования восполнялась учебой непосредственно на огневых позициях. Учились буквально всему: изучали материальную часть, огневую службу, правила маскировки, овладевали и военной хитростью.
26 августа 2-я батарея 365-го дивизиона выехала на огневую позицию до рассвета, чтобы к утру быть готовой отразить врага, атакующего наши части. Но утром стало ясно, что позиция была удобна для стрельбы только ночью, днем она хорошо просматривается противником. Приказано было переехать на новую огневую позицию. То же место, где ночью находились установки, командир батареи приказал «замаскировать» под ложную огневую позицию. Это было быстро сделано. Вскоре гвардейцы наблюдали, как тридцать «юнкерсов» бомбили обнаруженную ими «позицию» столь ненавистных фашистам «катюш». Три налета совершили «юнкерсы» на ложную огневую позицию и, видно, решили, что расправились с нею. Но стоило подняться противнику в атаку, как его встретили залпы «уничтоженных» гвардейских минометов уже с новых позиций.
Так гвардейцы учились с первых дней существования полка вводить врага в заблуждение, учились находчивости и храбрости, которые на войне часто могут «заменить» боевое оружие.
И в бою, и в часы отдыха или занятий, а они никогда не прекращались, нашим гвардейцам были свойственны чувство юмора и спокойная, деловая уверенность в своих силах, которая шла от глубокого понимания воинского долга и правоты того дела, за которое они сражались.
Не раз приходилось видеть, как бойцы со смехом сочиняли едкие послания фашистам и тут же мелом писали их на снарядах, приговаривая:
— Держите, гады, гвардейский подарок!
И как же ценились воинами те, кто в трудную минуту находил и веселое слово, и лихую поговорку. Людям нужна была психологическая разрядка. Вот почему вокруг своих «Василиев Теркиных» всегда собирались солдаты. Только отгремит бой, еще копоть с лиц не смыта, а смотришь, уже кто-то «заправляет» то про тетку Меланью, известную только в его деревне, то про жениха-неудачника, и люди слушают, в благодарность тянут рассказчику кисеты. Особенно нравились всем частушки про гитлеровцев. Они расходились десятками. И трудно было порой определить, где сочинение профессионального литератора, а где результат коллективного окопного творчества…
Октябрьские дни 1942 года были днями наивысшего напряжения всей страны, всего народа, всей Красной Армии в битве на Сталинградском направлении. Гитлер и его клика призывали солдат к очередному «решающему» штурму Сталинграда, бросали все новые и новые резервы в сражение, напрягая все усилия, чтобы взять Сталинград и одержать полную и окончательную победу.
3-й гвардейский минометный дивизион 51-го полка в эти дни находился в лесу, на левом берегу Волги, что севернее Красной Слободы. Дивизион хорошо окопался и под прикрытием деревьев умело замаскировался, построив для машин огромные крытые окопы-аппарели, оборудовал для личного состава удобные землянки с дощатой обшивкой, отоплением и даже баню.
Хотя в общем было и нелегко на душе, гвардейцы сохраняли полную бодрость и уверенность в том, что под Сталинградом гитлеровцы будут разгромлены.
Особенно выделялась землянка командира батареи старшего лейтенанта Андреева, которая в силу характера и общительности ее хозяина в свободное время была местом сбора воинов подразделения, с которыми любил говорить и шутить молодой командир. В очень редкие минуты, вернувшись с наблюдательного пункта на выжидательную позицию, он со своим другом комиссаром батареи Кузнецовым открывал очень любимые им состязания по борьбе. К ней он был неравнодушен и частенько сам подхватывал своего комиссара или командиров взводов младшего лейтенанта Авилова и старшину Дунина и укладывал их на лопатки под общий смех гвардейцев. Иногда брал в руки гармошку или садился за домино, шашки. Когда имел своим противником комиссара батареи, борьба принимала острый характер и как правило кончалась шуткой и общим смехом.
Будучи типичным «волжанином», Андреев басил, окал, по характеру был прямым, простым. Он вместе с комиссаром ежедневно выезжал на огневые позиции или же сутками находился на наблюдательном пункте, который располагался на правом берегу Волги в непосредственной близости от врага. Для наблюдения пользовался 80-метровой трубой завода «Красный Октябрь»: внутри взбирался по ней вверх. Враг знал об этом, изо всех сил старался разбомбить трубу. Она имела множество пробоин, но продолжала служить наблюдательным пунктом для разведчиков.
Разведчики и связисты в этот период вели действительно трудную службу, под непрерывным обстрелом и бомбежкой прокладывали и восстанавливали связь, вели наблюдение, передавали необходимые сведения на НП дивизиона.
Гвардейцы Коган, Латышев, Карымов, Лебедев, Большухин, Шашков и Хазинов не раз под обстрелом пробирались на лодке через Волгу, «купались» в холодной воде, под свист пуль и снарядов восстанавливали связь.