Страница 3 из 5
— Похоже, что я шучу?
— Почему ты так говоришь? Потому что он ходит с мачете, был во Вьетнаме и…, - Сью прикрыла рот рукой. — О нет, Роджер, нет. О Боже, пожалуйста, скажи мне…
Сью отвернулась от него и зарылась лицом в спальный мешок.
Роджер лёг рядом и зашептал ей на ухо:
— Я опаздывал на встречу в центре города. Свернул за угол на Оук-стрит. Стакан с горячим кофе опрокинулся на повороте, упал мне на брюки. Я дёрнулся от неожиданности и от боли, выкрутил руль, а когда поднял голову… Сначала я просто сидел за рулем, как будто вернуть всё назад, нажать на компьютере клавишу «отменить». Потом вышел и увидел ее на тротуаре. Она наполовину скрылась под передним бампером. Я огляделся вокруг. Никаких других машин не было. Вообще никого поблизости не было. Обычное тихое утро четверга; деревья покачивались от ветра, осыпая тротуар и асфальт мокрыми пожелтевшими листьями. Я подумал о тебе, о Дженнифер и Мишель, обо всех вещах, которые у меня отнимут из-за одной глупой ошибки, из-за секундной потери внимания… И в следующее мгновение я уже гнал по трассе на запад.
Сью всхлипывала.
— Так вот почему ты продал тот «лексус»? Вот почему мы переехали в Иден-Прери? Как ты мог скрыть это от меня, Роджер? Как ты мог…
— Жить с этим? Не знаю. До сих пор не знаю.
— Ты уверен, что это он? Что Дональд — отец той девушки, которую ты сбил?
— Это случилось в начале октября. Почти шесть лет назад. В Сент-Поле.
— Но вдруг это просто жуткое совпаде…
— Мне до сих пор снятся её оранжевые кеды и синие шорты, Сью.
— О боже, милый…
Она перевернулась на другой бок, прижалась к груди мужа и провела кончиками пальцев по его затылку.
— Как ты думаешь, что он собирается с нами сделать?
— Не знаю. Но я сомневаюсь, что он следовал за нами к чёрту на кулички только для того, чтобы поговорить.
— Значит, мы просто уедем? Прямо сейчас?
— Да.
— А ты сможешь вывести нас на тропу в такой темноте?
— Думаю, да. Если нет, то мы просто спрячемся где-нибудь до утра. Главное — как можно скорее выбраться из этой палатки и покинуть наш лагерь.
— Но он, скорей всего, знает, где мы живем, Роджер. — Сью села и повернулась лицом к мужу. — Ему удалось выяснить, что мы направляемся в Северную Каролину. Что помешает ему снова нас выследить, когда мы вернемся в Миннесоту? Или сдать тебя полиции?
— Я не думаю, что он собирается привлечь меня к ответственности в юридическом смысле этого слова.
— Мы не можем просто сбежать, Роджер.
— Конечно, можем. И сбежим.
— Он может узнать, где живут наши девочки. Может отправиться за ними. Мы понятия не имеем, на что он способен.
— Так что ты предлагаешь нам…
— Ты хочешь покончить с этим?
— Конечно.
— Хочешь, чтобы всё закончилось? Чтобы тебя перестали мучить кошмары? Что мы и наши девочки были в безопасности? А ты был свободен?
Какое-то мгновение не было слышно ни звука, кроме шуршания травы по пологу палатки.
— Господи, Сью. Я не смогу…
— Ну, ты же смог оставить девочку-подростка умирать на улице! Если этот человек следовал за нами в это богом забытое место, чтобы убить, то он, вероятно, сделал все возможное, чтобы никто не знал, куда он отправляется. И нам это только на руку.
Он услышал, как его жена зашевелилась в темноте, расстёгивая молнию спальника.
На колени Дональду упал кожаный футляр.
— Пули нужно будет потом вытащить, — прошептала Сью. — Вытри их, чтобы на них не было наших отпечатков. Гильзы ты, вероятно, в темноте найти не сможешь.
— Сью, я не могу.
— Хочешь, чтобы я с этим разобралась? Послушай, у меня разрывается сердце от того, что этот человек потерял свою дочь, и меня тошнит от того, что это твоя вина, но я не буду всю оставшуюся жизнь жить в страхе, оглядываясь через плечо, звоня Дженнифер и Мишель по пять раз на дню, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. В то утро, когда ты сбегал с места аварии, ты решил, что не позволишь своей ошибке разрушить нашу жизнь. Так что теперь поздно идти на попятный.
— Я же говорю: я не могу…
— У тебя нет выбора. Эта ночь приближалась с того самого октябрьского утра. Ты сам начал это шесть лет назад. Так иди сейчас и закончи.
* * *
Он оставил Сью лежать в высокой траве в нескольких сотнях метров ниже по склону и направился обратно к лугам Бич-Спринг-Гэп, держа в руках фонарик, который ему не был особенно нужен при ярком свете луны.
Мужчина добрался до ущелья, обогнул их палатку и двинулся по тропе, ведущей к горе Сининг Рок, основание которой было скрыто зарослями рододендрона, цветущего розовым в июне месяце.
В то утро — казалось, тысячу лет назад, — он заметил среди глянцевых зеленых листьев промелькнувший красный цвет и теперь гадал, не была ли это палаткой Дональда.
Он сошел с тропы и присел на корточки в траве.
В пяти метрах от него виднелся край зарослей рододендрона.
Роджеру казалось, что он припоминает этот красный фрагмент примерно в сотне метров вверх по пологому склону, хотя он и не был в этом уверен.
Некоторое время он просто лежал на земле, прислушиваясь.
Трава колыхалась, сухо шелестя стеблями. Листья рододендрона скребли друг о друга. Что-то пронеслось сквозь заросли.
Это было его тринадцатое лето в Сининг Рок, и он обнаружил, что большая часть их пребывания здесь полностью исчезла из памяти — в основном, в воспоминаниях сохранились пережитые эмоции, а не детали. Но память о некоторых из их путешествий оставалась чистой и нетронутой.
В первый раз, когда они приехали сюда и случайно обнаружили это место, близнецам было всего шесть лет, и Мишель выбила здесь свои передние зубы, когда они с Дженнифер боролись и катались по лугу одним солнечным днем, а потом плакала навзрыд, боясь, что зубная фея не заплатит за потерянные зубы.
Это было семь лет назад, когда он и Сью должны были изображать счастливую семью перед девочками, а сами плакали по ночам в своей палатке. В то время в полутора тысячах миль отсюда, в лаборатории в Миннеаполисе, опухоль, вырезанная из нижней части левой груди Сью, была проверена на рак, которого позже всё же не оказалось.
Три года назад он с нетерпением ждал новостей о своей рекламной кампании, которая, если бы его выбрали, принесла бы полмиллиона долларов.
Роджер помнил, как старался не думать о телефонном звонке, который нужно было сделать, когда они покинут эти горы. Он понимал, что это будет означать для его семьи, если он получит положительный ответ. Он остановил машину на обочине, как только они снова вошли в зону покрытия сотовой связи неподалёку от Эшвилла. Через мгновение мужчина вернулся к машине, не сводя глаз со Сью и качая головой.
Но, глядя на то время, которое они провели здесь в целом, взирая на всю картину целиком, — всё это было очень похоже на его жизнь — куча хороших моментов, немного боли, и все это промчалось быстрее, чем он мог себе представить.
Роджер подполз к краю зарослей и начал взбираться на холм; фонарик и «глок» были засунуты за пояс его шерстяных штанов.
Через пять минут он остановился, чтобы перевести дух. Ему казалось, что он издавал жуткий шум: сухие листья громко хрустели под его локтями, пока он, извиваясь, полз под низкими ветвями кустов рододендрона. Но он убедил себя, что на самом деле шума не так уж и много. Для кого-то другого — а именно, для Дональда, — это, вероятно, звучало не громче, чем копание енота в мусоре.
Роджер отдышался и уже перевернулся на живот, чтобы продолжить ползти, когда заметил очертания палатки в двадцати метрах вверх по склону.
В лунном свете под пеленой мелкого дождя он мог лишь сказать, что палатка была тёмного цвета.
Роджер вытащил пистолет из-за пояса.
В груди у него все сжалось, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от головокружения. Затем он снова пополз, хотя теперь уже гораздо медленнее, стараясь избегать островков сухих листьев и низко нависающих веток, которые могли зацепиться за его одежду.