Страница 23 из 81
Сначала девчонок отмыли, изведя несколько кусков мыла и две бутылки шампуня (сами при этом восхищаясь невиданным средством), которые Вован вез для поселенцев. За то время, пока их мыли, ополаскивали и снова мыли, двое теток, сопровождаемых матросами на всякий случай, сбегали на местный рынок и прикупили длинный некрашеный кусок ткани и пару куриц. Вован только хмыкал и отсчитывал серебро. Куриц забросили на камбуз, потому что Вован велел для начала кормить приобретение только бульоном во избежание эксцессов. А ткань разрезали на примерно равные куски, в каждом из которых вырезали дырку для головы. Потом бралась девчонка, голова ее просовывалась в дырку, половина куска ткани прикрывала спину и попу, а другая грудь и живот. На талии все это перевязывалось пояском из веревочки, и получался почти спартанский пеплос. Из-за того, что куски ткани были примерно одинаковы подлине, а девчонки все разного роста, получилось, что кому-то пеплос был до середины бедра, а кому-то и ниже колена. Но девчонки этим не огорчались, наоборот, получив одежду, они отходили в сторонку, рассматривая ее и разглаживая.
А тут как раз поспел и бульон. Девчонки были такие дикие, что их пришлось учить пользоваться посудой и ложками. Впрочем, на первый раз решили и не учить, когда увидели, как они похватали миски с бульоном и, обжигаясь и давясь, выпили все через край. Вид у них по-прежнему был жутко голодный, но, поняв, что добавки не будет, они не возмущались, а просто тихо легли на указанное место и, повозившись, заснули.
Тем временем шхуны вышли в море и отправились в сторону Геркулесовых столпов.
Девчонки проснулись как раз к ужину. Выйдя на палубу и увидев вокруг одну воду, они переполошились и защебетали что-то по-своему. Более старшие подруги, которым и самим-то было страшновато, стали их успокаивать, мол, ерунда это всё — обычный переход морем. Правда, очень длительный. Но корабли большие и крепкие. И, главное, командир у них суровый, надежный и знающий. А на осторожный вопрос, насколько длителен переход (девчонки моря до этого не видели от слова совсем и опасения их были понятны) ответили критянки, как более опытные.
— Как ветер будет. Но, по слухам, не менее, чем пол-луны.
Тут как раз подоспел ужин, и девчонки сразу забыли про свои страхи, потому что ужин на этот раз был гораздо материальнее обеда. Объедаться им, конечно, не позволили, хотя очень хотелось, но и голодными на этот раз они не остались. Ну, если только чуть-чуть.
Но после еды страхи опять проснулись, правда, уже приглушенные довольно урчащим желудком. Старшие женщины уже ничего не могли добавить к тому, что сказано, тем более, что они ничего не знали об участи, приготовленной для конкретно этих десяти девчонок. И поэтому пригласили компетентного помощника капитана. Помощник капитана был груб и неотесан, как и положено моряку. Но он все-таки был, типа, элита и к тому же собирался делать карьеру, став капитаном, чего Вован ему твердо обещал. А стать капитаном на одном из Вовановых кораблей это вам не на утлом купце вдоль берега ходить, и даже не на триере гонять. Это такое… В общем, помощник твердо помнил все Вовановы установки и старался исполнять их «от» и «до».
И вот от него девчонки узнали при посредничестве самой бойкой тетки с Крита, что все они плывут в далекую страну Южную Африку в новый полис прозываемый Новгород (а что, других-то Новгородов еще в помине не было). Полис этот полон всяческих чудес, не виданных нигде в подлунном мире и, хотя он еще очень мал, но совсем скоро по богатству превзойдет не только Сиракузы, которые они видели, но и сами Афины, о которых, конечно же, слышали.
А правит в этом удивительном полисе добрый деспот (каково сочетание?), по уверениям знающих людей, сын Гефеста и смертной женщины. А зовут его Александрос.
А еще помощник капитана рассказал, что рабства у Александроса нет совсем, а на наивный вопрос одной из девчонок — а что же тогда с ними будет, ответил неопределенно.
После такого рассказа авторитетного (авторитетней уже просто некуда) человека старшие девчонки впали в задумчивость. Младшие тоже впадали, но у них это длилось недолго. Они, конечно, тоже выросли в рабовладельческом обществе, но оно коснулось их в полной мере только сейчас. А вот двоим самым старшим уже довелось перейти из рук в руки. И ничего хорошего для себя они в очередной перепродаже не видели. И помощник капитана их сильно смутил. Они даже растерялись, потому что совершенно не представляли себе свою будущую жизнь. Это что же получается — их сейчас привезут на место, выгонят на берег, и иди куда хочешь. А непонятная должность — деспот, просто пугала. Они знали только старосту деревни, где жили и работорговца. Некоторые даже и родителей забыли. В общем, девчонкам было над чем подумать.
А тем временем, по правому борту кораблей поднялись из воды обрывы Иберии с грандиозным столпом достойным самого Геракла, а полевому у самого горизонта тянулись берега Африки. Той самой Африки. Девчонкам стало не по себе.
Атлантика встретила корабли легким штормом. Гражданский контингент, лежа вповалку в трюме, стонал на все голоса. Моряки удивлялись, а кок радовался экономии продуктов. Впрочем, радовался он недолго, шхуны повернули на юг, а шторм попытался протиснуться в Средиземноморье, гражданские лица воспрянули было, но тут началась тропическая жара и у них с непривычки опять пропал аппетит.
Вовану, как командору пробега не было никакого дела до страданий гражданских лиц. Он, пользуясь своим положением, вез только чистый груз, свалив на остальные две шхуны мулов и переселенцев. А если их капитаны ничего не докладывали, значит, у них все было в порядке. Заправившись водой на Канарских островах и выгуляв на берегу пассажиров, Вован уже отошел достаточно далеко, когда барометр ни с того, ни с сего стал падать. Одновременно с этим стал усиливаться северный ветер. Вован сначала хотел добежать до Гвинейского залива с удачно подвернувшимся попутным штормом, но падение барометра ускорилось, и он решил, что был неправ. Суда развернулись обратно и пошли против набирающего силу ветра галсами, одновременно поднимая пары в котлах.
А ветер все усиливался и через четверть часа превратился в полноценный шторм. Паруса пришлось максимально зарифить, пассажиров затолкать в трюма, мулов связать, чтобы они, взбесившись от страха, не переломали перегородки. Когда Вовану доложили, что можно запускать машину, он вздохнул облегченно. Круче к ветру, чем на четыре румба, шхуна идти не могла и эта лавировка, мало того, что выматывала команду, она еще очень медленно приближала к цели. Ас машиной они сразу внаглую пошли против ветра, предварительно взяв паруса на гитовы.
В маленькую бухту, скорее, даже эстуарий, все три шхуны втиснулись с трудом. Хорошо, что ветер дул с севера и высокий остров их прекрасно прикрывал. Сменись ветер, и бухточка их бы точно не уберегла. Но шторм, разошедшийся в полную силу, буйствовал два дня, но так направления и не сменил. Когда же он, наконец, пошел на убыль, Вован решил все-таки штормом немного попользоваться, тем более, что им было по пути. Пассажиры же, когда их загоняли с берега на палубы, смотрели на встрепанный океан с тихим ужасом. Это только моряки всецело доверяли своему капитану. Гражданские же лица пока оснований для такого доверия не видели.
Вовану удалось пробежать со штормом всего сотню миль. Потом ветер скис совсем, и пришлось пускать в ход машину. Так они и шли под машинами до самой Луанды, потому что сменивший шторм полный штиль почему-то затянулся. Пассажиры, когда поняли, что шхуны целеустремленно идут вперед в полном безветрии и, не прибегая к веслам, сначала очень перепугались, а потом осознали и прониклись, ощутив себя хоть чуточку причастными к деяниям полубога Александроса. Ну а матросы, которые устройства паровых машин не знали, но уже к ним привыкли и были уверены, что это не проделки богов, хотя Александрос, конечно, велик, с разъяснениями не спешили. А помощник капитана на робкий девчоночий вопрос — не потребует ли в жертву юной девственницы бог машины, в запарке ответил: