Солнцеворот

— У каждого человека всегда было хоть одно неотъемлемое право — право распоряжаться своей жизнью. А у меня теперь нет даже его. Даже захоти я поднять на себя руку — рука начинает дрожать, ведь я — собственность Господина. Передо мной лорды готовы расстелиться, лишь бы заслужить милость Эрлота. А ты — убьёшь меня, как только захочешь, и плевать тебе на последствия.

Атсама успела отвернуться, чтобы не показать Ареке свою растерянность. Права девчонка, тысячу раз права! Не её сомнительный статус останавливает герцогиню, не страх перед гневом Эрлота. Страх лишиться единственного живого существа, которое можно назвать другом. Подругой…

— Не говори ерунды. Я тебя не убью.

— Даже если Эрлот прикажет?

Воскресла в памяти ночь охоты, насмешливый взгляд Эрлота, улыбка Мальчика… Вспышка. И пепел на руках. Остывающий пепел на бледных дрожащих ладонях.

— Не хочу говорить об этом.

Они ехали через площадь. Из окна Атсама увидела гигантское сооружение — деревянную бочку, стоящую на металлической конструкции. К бочке вела лестница. Лестницу отделали особенно тщательно: ступеньки и перила отполировали, даже балясины были резными, а не просто палки. Ещё бы, ведь по этой лестнице взойдет на престол Смерти великий король Эрлот. Когда настанет час.

— Как там твоя глупая затея? — проворчала Атсама.

Она была готова ощутить улыбку Ареки, но вдруг почувствовала горечь. Быстро повернулась и впилась взглядом в лицо подруги. Арека отвела взгляд.

— Возможно, и правда глупая, — пробормотала она. И рассказала о первом уроке.

— Они тебя не слушались? — Герцогиня кипела. — Бросили бумагой? В тебя?! В фаворитку короля?! И почему, позволь спросить, ты это терпела? Надо было перегрызть глотку этой мелкой дряни, и тогда остальные…

Атсама осеклась, когда в глазах Ареки появились смешинки.

— Ну, во-первых, я не вампир, — сказала Арека, пряча улыбку.

— Это мы ещё когда-нибудь исправим.

— А во-вторых, я пришла туда не за тем, чтобы убивать, а наоборот.

— Когда протягиваешь человеку руку, а он её кусает, нужно бить этой же рукой, — заявила герцогиня и вновь отвернулась к окну.

В следующий миг она вскрикнула и отдернула руку. На тыльной стороне ладони отпечатались следы зубов. Атсама, не веря глазам, провела пальцами по покрасневшей коже.

— Ты что сделала?!

— Бей! — засмеялась Арека. — Этой же рукой.

Атсама остановила сердце, испугавшись выдать свое смущение. Но Арека, похоже, разгадала её маневр — засмеялась снова и ткнулась головой в её плечо. Герцогиня захлопнула створку окошка, чтобы никто не увидел этого позора. И, лишь только самая возможность чужого взгляда пропала, обняла Ареку за плечи.

— Сумасшедшая девчонка.

— Нормальная давно погибла. С башни спрыгнула и разбилась — помнишь? А поймала ты уже сумасшедшую. Вот и мучайся теперь.

Вот и мучайся, да уж. Целыми днями терзаться вопросами. Кто я? Кто она? Как себя вести? Что делать? Куда бежать?.. Иногда Атсама хотела просто убежать, оставить за спиной и Ареку, и Эрлота, и обреченный Кармаигс. Если бы Эрлот, в великой мудрости своей, не обескровил мир, она бы так и сделала, но сейчас все бродячие вампиры тянулись в Кармаигс. Выжить можно было только здесь. Или на Востоке, куда, говорят, сбежал Эмарис. Его Атсама теперь понимала. Не понимала лишь, зачем он возвращается. Неужели действительно надеется одолеть Эрлота, впитавшего войну из вод Алой Реки?

Карета остановилась.

— Приехали, госпожа, — раздался приглушенный голос кучера.

Вот он спрыгнул на землю, подошел к дверце кареты и помешкал. Атсама нахмурилась. Что бы это ещё значило? Предупредил заранее, ждёт, будто даёт им возможность привести себя в подобающий вид. Будто у него, у этого бессмысленного человечка, в голове какие-то не те мысли.

Арека отстранилась от Атсамы, провела ладонью по волосам. Герцогиня поправила в очередной раз шляпку. Дверь открылась. Кучер стоял, не глядя внутрь, и дергал ногой, будто пытаясь стряхнуть что-то с сапога. Может, она просто надумала лишнего? Не так уж сильно он задержался. Да и это «Приехали, госпожа» — разве он не всегда так говорит, даже когда везет её одну? Или лучше убить его нынче вечером, на глазах второго кучера, и сказать про колесо? Ах, сколько вопросов, сколько проблем!

Арека первой спрыгнула на землю и огляделась. Узнала эту часть города, недалеко от въезда. Пустые дома с распахнутыми дверьми — их всё меньше становилось в Кармаигсе, вампиры стягивались сюда целыми толпами, прибывали караваны графов, путешествовавших в сопровождении баронов и баронетов. Последних теперь отличали друг от друга так: у барона был свой дом с бараком, тогда как баронеты жили по трое-четверо в одном доме. Каждый день новых баронетов приписывали к какому-нибудь барону и отправляли в тот или иной полк. Эрлот продолжал пополнять армию, которая, на взгляд Ареки, уже была огромна.

Несмотря на то, что население Кармаигса день ото дня росло, у окраины баронеты селиться избегали. Чуяли, что битва начнется здесь. Нет, конечно, они придут на сражение, но дом — дом должен быть там, где безопасно. Даже если «дом» — это лишь временное пристанище, которое приходится делить с другими. Зато потом, когда всё закончится, настанут совсем другие времена. Лорд Ринтер, новый глашатай воли Эрлота, разливался соловьем, живописуя аппетитные картины триумфального прихода вампиров на Восток. Целый мир, переполненный кровью. Мир, готовый принять новых хозяев. Мир, у которого не осталось защитников, его можно будет просто взять и — разделить. Даже самый распоследний баронет станет там бароном, обзаведется хозяйством.

— Рабочие ушли на обед, но скоро вернутся, — сообщила Атсама. — Я ждала, что ты выйдешь раньше, так что надо торопиться. Не хочу, чтобы нас видели тут.

— Мы ведь только посмотрим, — тихо сказала Арека. — Это быстро.

Но понимала, что не сможет просто окинуть равнодушным взглядом место, где сотни людей обречены будут пережить то, что пережить невозможно. Сотни глупцов, сделавших неверный выбор. Поверивших, будто у них есть этот выбор. Верящих, будто выбора нет.

Стальные ворота валялись на земле неподалеку от кареты. Рабочие как раз установили раму, в которую их предстоит вделать. Арека осмотрела массивный засов. С руку толщиной, из стали на крови вампира. Считается, что её невозможно сломать, даже если речь идет о тонкой полоске, вроде меча.

— Отсюда не будет выхода, — послышался голос Атсамы со стороны ямы. — Ворота не сломать, а со всех сторон их будет сдерживать земля. Должно быть, через несколько часов они обезумеют настолько, что начнут жрать друг друга. А когда ворота откроют…

Герцогиня была бледна, но сердце её билось. Арека научилась отличать такие вещи. Остановив сердце, Атсама говорила иначе. Из голоса исчезали человеческие нотки, движения делались резче, расчетливей. И взгляд… Конечно, менялся и взгляд.

— Поверить не могу, что тебя так тревожит судьба людей, — сказала Арека и подошла к герцогине.

Широкая и глубокая яма обзавелась внутренней отделкой из камня. Должно быть, разобрали несколько близлежащих домов. Вниз уводили деревянные ступени. Помещение внизу было небольшим, квадратным, с низким потолком. Однако Арека, видевшая, как утрамбовывали бараки на первых порах царствования Эрлота, знала, что там разместится сотни две-три. А если они будут только стоять, то и все четыре. И это — лишь одна яма из множества.

— Это безумный план, — сказала Атсама. — Но, похоже, единственный, который может привести к победе.

— Хочешь сказать, армия Эрлота настолько слаба…

— Хочу сказать, что армию Востока ведет Эмарис. Тот, кого все помнят, как короля, последние тысячи лет. Если он идет с войной — он знает, что делает. И, думаю, когда дойдет до дела, многие решат переметнуться. У Эрлота есть только сила и обещания, а Эмарис уже себя показал и показал хорошо. Если он пообещает реформы… Фавориты, охота. Тогда у нас останется одна сила, на которую можно положиться. — Атсама похлопала по стальной раме для ворот.