Дурная кровь

– Мы работаем над тем, чтобы остановить трансляцию. К сожалению, это займет больше времени, чем мы надеялись, - слегка покрасневший от тона, которым глава говорил с высоким леором, Гордон пытался себя сдерживать. Его многолетняя вынужденная преданность подвергалась в очередной раз серьезному испытанию.

– Мне нужен результат, - холодно бросил глава, затем, облокотившись на спинку кресло, снова вперил взгляд пронзительных светлых, почти бесцветных глаз на леора, - помимо заговора, меня все еще интересует вопрос – как долго я должен ждать приезда твоей внучки?

В кабинете главы воцарилось минутное молчание. Сиверс сент Терион терпеливо ожидал ответа на поставленный вопрос, а верховный леор сверлил взглядом своего сюзерена, внутренне желая, чтобы здесь и сейчас тот умер от остановки сердца. Это же так легко сделать, просто нужно вспомнить, что твоя вторая сила – целительство. И ты можешь и хочешь совершить это, и уже давно. Но это невозможно. Иначе все могло бы быть намного проще.

– Владыка, как только она закончит стажировку, я тут же представлю ее вам, - со всей возможной вежливостью, пожилой леор склонился перед Терионом.

– Ты мог бы поспособствовать, чтобы она стажировалась здесь, в столице, - поморщился глава.

– И сделать ее целью для заговорщиков? – вскинулся верховный леор, – осмелюсь напомнить, при каких обстоятельствах я потерял свою дочь. Обесчещенной деве не место подле великого Владыки, - тон верховного леора оставался почтительным. Никто и никогда бы не смог понять, что происходит у него душе.

– Допустим. Я одобряю твои действия. Хотя после ареста твоего зятя Псами, не вижу необходимости ее прятать. Как скоро задержанного доставят в столицу?

– Как только нам перестанут угрожать аквилонцы. Псы готовы договариваться. Но если атаки продолжаться, будет не просто убедить народ в том, что Псы по-прежнему представляют опасность.

– Хорошо, можешь быть свободен, - Владыка небрежным жестам отпустил своего главу Службы безопасности, не замечая его поджатых губ и помрачневшего взгляда.

Гордон сент Адэль вышел из кабинета своего сюзерена, и, тяжело вздохнув, прикрыл глаза. Время на исходе…

Некоторое время после ухода верховного леора Терион с отрешенным видом вертел в руке небольшой кинжал. Затем, по-прежнему с непроницаемым лицом вогнал его по рукоять в столешницу.

– Вы сомневаетесь в преданности верховного леора, - глухой голос человека, выступившего из тени, заставил главу вернуться к реальности.

– Он сделал ошибку, затеяв со мной игру, - небрежно бросил Теорион капитану своей гвардии и доверенному лицу, леору сент Зарину.

– Какие будут указания? – вкрадчиво поинтересовался капитан.

– Привези мне ее. Живой, разумеется, - отдав приказ, и дождавшись, когда останется один, глава легко вынул лезвие из стола и коснулся его подушечкой пальца. Из пореза выступила темная кровь, которая тут же свернулась.

***

Аквилонский Союз повторил наступление через неделю. Наверно, именно столько им понадобилось, чтобы передислоцироваться и изменить тактику нападения. На этот раз они действовали стремительнее и коварнее. А я осознала, что приобрела еще одну фобию под названием аквилонский смерч.

Когда в медсектор доставляли пострадавших при атаке, я не видела ни одного, пострадавшего от огня. Точнее, выжившего пострадавшего. Клауд так и не сказал, сколько его людей погибло от этого жуткого изобретения.

Вторая атака аквилонцев заставила многих военных пересмотреть свои убеждения и некоторые из них встали плечом к плечу с Псами. В их действиях не было особой любви к тем, кого они привыкли презирать. Скорее, трезвый расчет и понимание того, что уничтожив станцию, между врагом и их домом не останется больше преград.

Все время, пока длилась атака, я словно находилась в пограничном состоянии. Практически без отдыха, с давно опустевшим и так и не успевающем восполниться резервом. Меня часто лихорадило, несколько раз я отключалась, когда чувствовала, что могу сорваться и забрать чью-то жизнь. Как целитель, я ощущала наступления предела своим возможностям. Клауд выделил в помощь своих людей, которые исполняли роль санитаров и медбратьев. Номи жестко руководила парнями, чем вызывала у них снисходительную улыбку. Но они подчинялись нам обеим беспрекословно. К себе же с их стороны я стала замечать особое отношение. Возможно, сказывалось то, что для Псов давно не было тайной отношение ко мне их лидера.

– Вы решите, что я трусиха, если я признаюсь, что боюсь, - после очередного взрыва, сотрясшего станцию, дрожащим голосом произнесла Номи.

– Я сама боюсь, - созналась, инстинктивно поднимая над нами и оперируемым пациентом купол. Я не скрывала, что испытывала страх – не спасти кого-то, показать слабость, сделать ошибку, выпить чью-то жизнь. Страх начал меня бесить, он мешал работать, отрешившись от внешних раздражителей. Только вовремя операций я могла похвастаться тем, что полностью контролирую себя и свой дар. – Но стоит ли дрожать, когда нас защищают такие парни?

Стараясь отвлечь Номи от ее переживаний, решила разрядить напряженную обстановку. К моему удивлению лицо девушки порозовело от смущения, и она тут же отвернулась, избегая пристального взгляда одного из Псов.

После атаки аквилонцев у обитателей станции будто спали внутренние барьеры. Их отношения к Псам резко изменилось. Особенно после того, как трое из них погибли, спасая детей. В них стали видеть не дикарей, способных на кровавые убийства, а защитников, стоящих между людьми и аквилонцами. Единственных, кто пока сдерживает атаки, и, не колеблясь, жертвует ми жизнями.

– Подготовь пациентов к эвакуации, - Клауд пришел поздней ночью, когда я осталась дежурить, отпустив Номи и Кэла отдыхать. Присел на топчан, часто служивший нам местом отдыха и беспокойного сна. Я вгляделась в заострившиеся черты своего мужчины, посеревшее лицо, плотно сжатые губы и поняла, насколько же он измотан и устал.

– Здесь много тяжелых. Им нужны особые условия, - пояснила я.

– Напиши все, что для этого нужно, - взял меня за руку и посадил к себе на колени, обнимая, крепче прижимая к себе.

– Но мы находимся в осаде. Как корабль сможет отсюда выбраться?

– Мы сможем сделать коридор. Ненадолго. Раненые, больные, женщины и дети должны покинуть станцию как можно скорее.

– Неужели нет никакой надежды?

– Мы получили сообщение. Совет направил к нам на помощь военных. В основном, добровольцы из штрафников. Нам будет легче, если за нашими спинами не будет сотен невинных жизней.

– Я остаюсь.

– Ты летишь. Это твои пациенты. И ты обязана их сопровождать.

– С этим справится Номи. И Кэл. И Сет. Они профессионалы. А я хочу быть с тобой. До конца.

– И тебя разве не пугает мысль прожить со мной остаток своей жизни? – он усмехнулся.

– И умереть в один день, - кивнула я, - нет, больше не пугает.

– Джети, - моя имя прозвучало резко и грубо, но затем, казалось, Дан овладел своим эмоциями, - ты покинешь станцию. Это не обсуждается. Даже если мне придется тебя усыпить и отправить отсюда в медэксе.

– Варвар, - возмутилась я, хотя глубоко внутри как-то по-детски было приятно, что Клауд переживает за меня, – я нужна на станции. Скоро снова будет атака, а, значит, потребуется помощь целителя.

– Мои ребята справятся без тебя, - отрезал Клауд.

– Дан, пожалуйста, не прогоняй меня.

– Это не обсуждается, Джети. Я уже тебе говорил – твоя безопасность для меня в приоритете. Мне будет спокойнее от мысли, что ты жива.

– А как же мои чувства? Мой выбор? Я хочу быть с тобой, Дан! И не боюсь того, что может нас здесь ждать. К тому же, я могу помочь, сражаться на равных. Моя сила…

– Твоя сила может причинить тебя вред, если ты потеряешь контроль. К тому же, я никогда не позволю своей женщине рисковать жизнью наравне с мужчинами. Называй меня дикарем, варваром. Кем угодно. Мне все рано. Я боюсь за тебя. Боюсь не уберечь, не успеть прийти вовремя.