Страница 16 из 32
В зал стали входить воины – без оружия, естественно, если не считать кинжалов у пояса – надо же чем-то резать мясо. Шольц не ждал от них знания этикета, но все равно велел положить на их стол вилки. Хотя они все равно будут ими в зубах ковырять…
– Его Величество Дориан Второй! – объявил лорд Бауфур.
Все встали. Небольшая дверца за троном открылась, и появился король – в парадном одеянии, в «полном венце», насчитывающем тринадцать бриллиантов. На груди у него висела Роза, чуть покачиваясь на цепи. Она больше не сверкала нестерпимо-белым светом, как тогда, в Храме, и даже не светилась мягкой, молочной белизной. Но она – была, и всякий мог убедиться, что их король – избранник Древа.
Гринер ощутил, как на него устремились сотни взглядов. Опустил руку, которая уже собралась было, словно по собственной воле, сдвинуть корону чуть набекрень, чтобы было удобнее. Весь последний час перед пиром он провел в бессмысленных спорах с Пьетро, который убеждал его, что король не может выйти к праздничному столу в повседневной одежде. Гринер чуть было не зарычал, что король, как ему кажется, может все, что захочет, но Дориан его остановил – и теперь Гринер жалел, что поддался на уговоры. В мантии, короне и с цепью на шее он чувствовал себя не только неудобно, но и не в своей тарелке.
«Привыкнешь».
Он величаво кивнул присутствующим, поднял руку – и выслушал троекратное «Ура Королю!», после чего сел в тронное кресло. Только после этого сели остальные. Сенешаль махнул платком, и из-под потолка полилась музыка.
«Хорошо, что ты перекусил, особо не налегай ни на яства, ни на вино»
«Тогда зачем их сюда выставили, если мы не есть пришли? А кстати, пришли что?»
«Смотреть, слушать. И чтобы показать подданным, что их король в полном расцвете сил, всех помнит, знает и любит. И чтобы наградить воинов, отличившихся в битве. И чтобы…»
«Понял, сидеть для виду».
«Примерно так».
Похоже, понял Гринер, только король на этом празднике оставался без еды и питья – остальные налегали на разнообразные блюда так, словно не ели неделю. Но, понаблюдав за пирующими, Гринер обнаружил, что не только он сидит, ковыряясь вилкой в тарелке, на которой лежал малюсенький кусочек мяса в подливе.
Бароны либо откушали втихую у себя в комнатах, либо им кусок в горло не лез. Особенно апатично выглядел Гордойс. Гринер пригляделся к нему незаметно – и понял, что тот все время посматривает на барона Падуа.
«Он выглядит так, будто все время боится», – подумал Гринер, и Дориан тут же ответил:
«А он и боится».
«Почему? Он ведь не предатель?»
«А ты посчитай баронов и графов»
Гринер только сейчас заметил то, что старому Шольцу пришло в голову сразу же. Баронов было существенно меньше.
«Толли умер, не оставив наследника, и вопрос о его землях так пока и висит в воздухе. Хотя по традиции они должны отойти короне, каждый из баронов втайне надеялся склонить меня к тому, чтобы отдать такой лакомый кусок ему. Но это было еще до войны, сейчас у них совсем другие страхи. Смотри – нету Толли, Боклэра. Верендарт и Келмворт сидят тихо по своим комнатам и трясутся. Мервульф восстанавливает Рудего. Баронесса Дурстхен… хм. В итоге их тут всего шестеро из двенадцати. Гордойс, Смерриль, Падуа, Морринт, старый и недалекий Ольдверг, который в стороне от дел Совета, потому что несколько лет просидел послом в Лионе и Уилсонсон, который, хоть и стар, но всецело предан короне. А теперь подумай. Падуа был дружен с Боклэром. Смерриль – с Келмвортом. Из них только Гордойс и Морринт не вызывают особенных подозрений».
Гринер сначала запутался в объяснениях Дориана, но затем мысленно повторил их, внимательно глядя на лица баронов, чтобы запомнить лучше. Бароны при этом ерзали и нервно роняли вилки, стоило ему на них уставиться.
«Не пялься так, они в обморок хлопнутся. Теперь графы… Эх, как жалко, что Майоль погиб… он был очень умен. Но Тьерри тоже не дурак. И у них сейчас перед баронами есть преимущество».
«Они не запятнали себя?»
«Именно. И бароны вполне оправданно опасаются, что я раздам земли… то есть, что мы раздадим земли графам».
«Нужны им эти земли…», – буркнул мысленно Гринер, с тоской провожая взглядом уплывающий на тарелке кусок мяса. Он, хоть был маленьким, но, как считал Гринер, в его желудке – совсем не лишним. Он успел только перекусить.
«Конечно, нужны! Это поля и виноградники, крестьяне, налоги… торговля. Ты что, в экономике совсем ничего не понимаешь?»
Гринер вздохнул.
«Ладно, ладно. Я объясню».
Все пиршество, как отмечали присутствующие, король просидел с чрезвычайно озабоченным видом. Особо прозорливые отметили, что Его Величество временами поглядывал на баронов, и сделали далеко идущие выводы. Особо далеко выводы ушли у младших графов – кто был поглупее. Они вообразили, что ничейные земли достанутся им: не станет же король раздувать и без того огромные территории графов? Или поощрять баронов к новым предательствам подарками? Они переглядывались со значением ровно до того момента, как подали сладости. Его Величество встал, обвел зал глазами и тихо, но звучно произнес:
– Мы благодарим благородных господ и славных воинов, что разделили с Нами эту трапезу. И возносим хвалу Древу, что победа осенила нас своим крылом. Сейчас вы можете продолжать праздновать, я же удаляюсь.
Пирующие уже набрали воздуху в грудь, чтобы воскликнуть «Долгая лета!», но король добавил:
– Я собираю Совет. Бароны и графы, состоящие в нем, пройдите в залу Совета. Остальным я желаю веселиться и славить Древо.
И Его Величество покинул зал через ту же дверь, что и вошел. В полном молчании через главный вход вышли бароны и графы. И лишь когда за ними закрылись двери, дворяне и простые воины, в едином порыве взволнованно стали обсуждать решение короля.
«Совет…» – шептались графы. «Покатятся ли еще головы?» – качали головами купцы. Представители Ордена Древа и Ордена Близнецов, пожалуй, держали себя скромнее других – они не обсуждали новость, только переглядывались.
Маркиз Этье потер в задумчивости подбородок и, перегнувшись через стол, отвел в сторону пышный фазаний хвост, маячащий перед глазами. Кивнул банкиру Хельгорду, и встав из-за стола, отошел к камину.
– Пожалуй, нам лучше уйти сейчас, друг мой, – сказал он банкиру. Тот согласно кивнул и они покинули зал.
Они с Хельгордом направились в Казначейство. Если предстоит передел земель, работать придется много. Следовало подготовиться, вызвать служащих и наточить много перьев. Вскоре за ними замок покинули и жрецы – их замучили расспросами.
Шольц же, услышав слова короля, удовлетворенно улыбнулся.
Гринер все-таки скинул с себя мантию, но корону оставил, и Розу тоже. Он появился в зале Совета первым, сел в высокое кресло с изображением оленя на верхушке спинки, скрестил руки на груди и стал ждать. Зал освещали десятки канделябров.
«Готов?»
«Нет. Но ведь все равно это надо сделать».
Гринер посмотрел на руки. Они не дрожали. И сердце не колотилось, как бешеное. Он даже не вспотел.
«Наверное, ты повзрослел».
Гринер знал, что это не так. Вернее… может, он и повзрослел, просто… После того, что случилось тогда, на холме, занесенном снегом, вряд ли что-нибудь сможет его испугать.
Но эту мысль он произносить не стал, даже внутри.
Бароны заходили по одному, держась друг от друга как можно дальше. Кланялись, садились на свои места – на спинках сидений были вышиты их гербы, – и, все утыкались взглядом в стол, кроме барона Уилсонсона и его сыновей. Графы зашли по двое, расселись быстро и устремили глаза на короля.
– Война закончилась. Нашей победой. – Веско сказал король. – Это хорошо.
Спорить было не с чем, и члены Совета согласно закивали.
– Но дома, в королевстве, творится демоны знают что. И причины этому лежат глубоко. – Его Величество сделал паузу, обводя присутствующих тяжелым взглядом. – Я могу только догадываться, что за темные мысли и желания толкнули барона Боклэра на предательство короны и своей страны. И подозреваю, что основной причиной была жадность.