Сингулярность. Инкубатор счастья

– И каков результат?

– Положительный. Нам удалось вызвать в вашей памяти момент контакта с Сингулярностью, и аппаратура зафиксировала изменения в клауструме. То же самое с Татьяной, хотя у нее природа изменений немного другая. Теперь данные надо расшифровать и решить, что с ними делать дальше. Дайте я уберу капельницу, – Лесовский аккуратно вынул иглу и ловкими движениями закрепил на ее месте полоску коагулирующего пластыря.

– Какова ваша конечная цель? – Ник сел на кровати и покрутил головой, разминая немного затекшую шею. – На что вы рассчитываете?

– Мы попытаемся пойти по китайскому пути. Если расшифровка данных будет успешной, мы выйдем на сигнатуру активации клауструма. Вы физик и понимаете, всем в мире движут четыре силы. Если, конечно, не считать Сингулярность, которая, судя по всему, является их синергетической базой. Думаю, сильное, слабое взаимодействия и гравитацию в нашем случае можно отбросить. Остается электромагнитное взаимодействие. Процессы, протекающие в мозге, всего лишь одна из его форм. С его помощью мы и попытаемся подобрать у испытуемых нужную формулу для активации клауструма без привлечения вас с Татьяной для прямого контакта с Сингулярностью.

– Я не это имел в виду. Дальше что? Только не говорите мне, что все это ради того, чтобы лечить душевнобольных. Вы ведь хотите контролировать сознание людей?

– Я ученый, а такие вопросы надо задавать политикам. Я лишь делаю свой чертовски интересный кусок работы, и пока мы неплохо продвигаемся вперед.

– Теперь вы оставите меня в покое? – не скрывая раздражения, спросил Ник.

– Этот вопрос не ко мне. Вы работаете с французской контрразведкой, им и решать.

После придирчивого осмотра врачами, Ник попрощался со всеми и на вертолете Тьери в сопровождении двух агентов покинул скрытый в глубине дубовой рощи замок. Он возвращался домой к семье, размышляя над словами Лесовского, сказанными несколько часов назад на террасе, над параллелью, которую профессор провел между тем, что они делают сейчас, и их опасными экспериментами на коллайдере. А еще ему вспомнились необычные искорки, мелькнувшие в тот момент в глазах профессора. Очень знакомые радужные искорки.

США. Сан-Франциско

Несмотря на довольно брутальный вид стареющего, но не сдающегося возрасту качка, доктор Кравиц оказался человеком разговорчивым и даже несколько назойливым. Это Адамс понял уже в вертолете по пути в местный офис ЦРУ, где для него была заранее подготовлена небольшая комната для допросов. На ходу серьезный разговор вести не хотелось, тем более в присутствии сидящего рядом в наручниках с заклеенным скотчем ртом директора центра. Поэтому чтобы никого не обидеть, агент надел наушники внутренней связи и с сосредоточенным видом принялся рассматривать частную застройку пригородов, раскинувшуюся внизу.

Комната для допросов была вполне типичной: небольшое помещение в 20 квадратных метров, металлический стол посередине, пара спартанских металлических стульев. Все прочно прикручено к полу. Прозрачного зеркала для внешнего наблюдения не было. Его заменили полдюжины камер, расположенных в разных точках. Отсутствие зеркала и сверкающая хромом скудная мебель делали комнату совершенно пустой и бездушной, но в остальном она вполне соответствовала стандарту, принятому у силовиков.

– Итак, доктор Кравиц, – Адамс положил перед собой нетолстую папку с хорошо заметным гербом ЦРУ на обложке.

– ЦРУ? – удивился ученый, который только сейчас понял, что не удосужился проверить удостоверения у забравших его из исследовательского центра людей. – Я думал, вы из Министерства обороны. Думал, DARPA осознала свою ошибку и хочет возобновить тему моих исследований.

– Знаете, у меня был знакомый индюк… – агент расслабленно откинулся на спинку кресла и недобро ухмыльнулся. – Так вот, он тоже любил думать, пока не попал в овощной бульон. Чтобы этот неприятный случай не произошел с вами, позвольте дать небольшой дружеский совет. Я сейчас буду задавать вопросы. Вы на них будете отвечать. Четко, без лишней научной воды и заумных рассуждений. В этом случае индюк сможет избежать бульона.

– Моя работа совершенно секретна. Я дал кучу подписок о неразглашении. Это вообще может быть самым крупным в истории прорывом в науке.

– Давайте я обрисую вам ситуацию, – Адамс навалился локтями на стол и впился глазами в ученого. – Вы видите, что творится в стране. Если опустить всю лирику, то у нас разворачивается гражданская война. Мы считаем, что она является результатом применения по территории США неизвестного психотронного оружия, повысившего агрессивность американцев до пиковых значений и подтолкнувшего их к бесконтрольному насилию.

– Но я не работаю в области оружия!

– Речь не о вас. Во всяком случае, пока. Мы считаем, что удар был нанесен неким внешним противником. Кто это, мы не знаем. Но знаем точное время атаки. Президент едва сдерживает генералов от того, чтобы начать полномасштабную бойню, которая, скорее всего, приведет к распаду страны. А еще какой-нибудь идиот Пентагона может применить ядерное оружие или начать мировую войну. Как вам такой расклад? Ситуация критическая. Поэтому я в любом случае получу ответы на интересующие меня вопросы. Выбор у вас небольшой: либо вы сотрудничаете добровольно, либо я вас обколю химией и ваше тело найдут в зоне боестолкновений в центре Сан-Франциско. Уверен, в этом бардаке никто задавать вопросы особо не будет.

– Черт возьми! – выругался Кравиц и с опаской взглянул на агента. – Меня потом фирма на части разорвет.

– Не бойтесь. Моих полномочий хватит, чтобы вас защитить. Вот сейчас, например, пара моих людей уже находится у вас дома. Так, на всякий случай, чтобы с вашей женой и детьми ничего не случилось. Вы не знаете, на что способны корпорации, чтобы защитить свои секреты.

– Вы взяли их в заложники! Вы не посмеете причинить им вред! – возмутился ученый.

– Давайте не будем это проверять, – Адамс раскрыл папку и взглянул на первый лист. – Перейдем к вопросам. То, что вы работаете над антидепрессантом, конечно же, чушь. Что вы на самом деле исследуете в лаборатории № 4? Это наверняка связано с продолжением темы пси-поля, которую вы начали в DARPA?

– Дайте воды, – судорожно сглотнул Кравиц и с загнанным видом посмотрел на цэрэушника, тот, не говоря ни слова, коротко кивнул. Через несколько секунд в комнату вошел оперативник и поставил на стол бумажный стакан с водой. – Да. Пси-поле. Я работаю над пси-полем.

– Как далеко вы продвинулись?

– У нас очень серьезный прогресс. Мы знаем, что пси-поле существует. Мы можем измерить его интенсивность. И… – ученый несколькими большими глотками осушил стакан воды. – У нас есть рабочий генератор.

– Спасибо, доктор. Допрос окончен, – Адамс встал и оперся руками о стол. – Сейчас вы подпишите кое-какие бумаги. Это формальность, для вашей же безопасности. Через час встречаемся у генератора.

– Но откуда вы знаете, где он? – ученый озадаченно посмотрел на агента.

– Работа у меня такая, – коротко ответил тот и многозначительно ухмыльнулся.

То, что он вошел в контакт с чем-то очень мощным, когда прикоснулся к кубическому стальному контейнеру в фуре у исследовательского центра, Адамс понял сразу. И это нечто, вероятнее всего, и было основным элементом исследований Кравица. Он связался с генералом, командующим операцией в Сан-Франциско, и договорился разместить ценный груз у него на базе в Кэмп-Паркс, находящейся на восточном берегу залива. Туда же был переправлен лабораторный персонал. Не очень полагаясь на военных, агент попросил директора станции ЦРУ на пару дней оставить в его распоряжении группу оперативников, штурмовавших лабораторию и вертолет.

Адамс с самого начала чувствовал, что находится на верном пути, но без личного контакта с главным фигурантом четко сформулировать цель своего поиска не мог. После разговора с Кравицем в нем будто щелкнул тумблер. Теперь было ясно, что он не ошибся. Теперь он четко видел конечную точку своего расследования.