The Stolen Bride

— К Теду и отцу? Ладно. Можешь подождать меня в машине, ключи в джинсах. А мне и правда стоит охладиться.

Гарри выпустил мою руку и побежал обратно к воде, когда я, мысленно застрелившись, окликнула парня:

— Подожди! Я с тобой.

***

Вода была не просто холодной — она была ледяной. Войдя туда по пояс, я чувстовала, как немеют кончики моих пальцев, но так или иначе — это чувство нравилось мне. Гарри восторженно прокричал: «Юху-у-у», когда нырнул в воду с головой, а я лишь стояла на месте, не в силах и что-то сказать. Меня сковал холод, и вместо того, чтобы вернуться на пляж, я стояла на месте, как истукан и стучала зубами. После долгого спора со Стайлом, мы договорились остаться в нижнем белье, иначе бы я просто с ума сошла от стыда. Он и так распрощался с половиной моих принципов, а теперь…, но ведь если бы мне не хотелось — я бы этого и не делала, верно? Может, где-то глубоко в душе я мечтала о таком моменте. Конечно, не стоя по пояс в ледяном проливе и не смотря, как Хазза веселится, что снова обуздал меня. Но всё, что я сейчас испытывала — было так ново и непонятно для меня.

А ещё здесь было безумно красиво. Позади — серый пляж, справа — огромная скала и много небольших уже в самой воде, а перед моими глазами — пугающая и такая прекрасная неизвестность. То, что мы видели со скалы — островки и корабли — сейчас были скрыты от нас километрами воды.

— Ну же, долго ты тут стоять будешь? — прокричал Стайлс. Его волосы прилипли ко лбу и шее, делая парня ещё более…

Сексуальным.

— М-мне холодно.

— Потому что ты стоишь на месте! Давай, позволь воде согреть тебя. Иди ко мне.

Я не могла знать — достают ли его ноги дна или нет, но эти его сильные руки так и манили к себе. Эти руки заставляют чувствовать себя в безопасности.

И тогда я снова переступила через свой страх. Мои зубы отбивали чечётку, пока вода поглощала моё дрожащее тело, а я медленно шла к Гарри, чувствуя, как с каждым пройденным дюймом холод пронзает всё моё тело, как острый кинжал. Это было похоже на то, как маленький ребёнок, минуя трудности и неуверенность, делает свои первые шаги навстречу отцу. Но это была всего лишь холодная вода. А передо мной стоял всего лишь Стайлс.

— Господи, как ты дрожишь, — прошептал Гарри, когда я буквально упала в его объятия.

Вода была холодной, но он был таким горячим, таким пылающим. И его тепло согревало меня. Я обвила руками его шею и уткнулась в неё носом, тяжело дыша. Дрожь постепенно унималась — его горячие руки на моей спине как-то подействовали на это.

И спустя всего минуту я начала согреваться. Кажется, вода, которая была нам по плечи, и сама приняла нашу температуру. Я тихо засмеялась. Гарри коснулся пальцами моего подбородка, заставив посмотреть в его глаза.

— Вот видишь — всё в порядке.

Я чувствовала себя такой защищённой и такой… такой, чёрт возьми, влюблённой.

Но зачем! Идиотка, глупая, глупая дура, зачем пошла на поводу у своих чувств? Ты же знаешь — чем это кончится! Ты же будешь умирать без него там. Ты же не сможешь дышать. Он стал твоим кислородом, и ты знала это с самого начала. Но только зачем-то поддалась и признала это, а не закопала где-то глубоко в себе, ожидая, пока оно со временем сотрётся, превратится в пыль. Как любовь к Мартену.

Но когда всё это началось? Когда я, дура, поняла, что допустила оплошность? Когда он впервые напугал меня или, может быть, в той больнице, где он впервые мне открылся? Я не могла знать. Но в одном я была уверена точно — это было закрыто глубоко во мне ещё давно, и теперь пришло время выложить карты на стол. Только для самой себя.

И я знаю, я точно знаю, что если я снова позволю себе сломаться, сказав ему — плохо будет и Гарри, и мне. И может, если он действительно что-то чувствует ко мне и думает, что это не взаимно — он остынет. И если он остынет — я погибну, но нас всё равно ждёт разлука. Так какая разница — сейчас или через два месяца? Чёрт, ну почему так больно-то!

И если был бы другой выход, если бы не было всей этой свадьбы… хотя, наверное, если бы не было свадьбы — мы бы с Гарри не были бы сейчас здесь. Нас бы просто не было, связанных договором о побеге. Наши пути бы разошлись, как только бы я закончила занятия с Марни.

А может, хватит умничать и поддаться чувствам? Мы ведь что-нибудь придумаем, обязательно придумаем.

А Гарри ведь такой прекрасный, когда пытается укротить меня. Нет, нет, он всегда прекрасный. Надёжный. В его нельзя не влюбиться.

Но нам нельзя быть вместе. Это больно. Будет потом.

— Нет, нет, не целуй меня, — чувствуя его губы на своих, прошептала я. Всё тело пронзило током. Приятная щекотка где-то в области груди окрыляла меня, когда его губы так требовательно целовали меня. Я обмякла в его руках. Сдалась. — Гарри…

— Ммм, — хрипло промурлыкал Стайлс. Я захныкала — больно и приятно. Зачем же ты делаешь это, Гарри? — Помнишь, я говорил тебе не связываться со мной? Теперь мы так прочно связаны, кто сможет нас разорвать?

Остановись.

— Ты такая упрямая, а я голову теряю, когда ты начинаешь умничать, — его поцелуи спускались на мою шею, я прикрывала глаза в удовольствии и не могла его остановить.

Прекрати.

— Я взрывоопасен, ты тоже, — Стайлс поднял взгляд на меня. Малахитовые глаза смотрели прямо в мои. — Но единственное отличие между нами — меня можно отключить, а отсчёт до твоего взрыва никогда не остановится. То есть, я никогда не узнаю — когда ты сможешь… взорваться. Но я подожду, — кажется, вода вокруг нас стала превращаться в кипяток.

Перестань.

— Но никто нас с тобой не разминирует.

— Хватит, — прошептала я, упираясь ладонями в его грудь.

Если раньше я считала необходимым отталкивать его от себя, то сейчас это невыносимо больно. Я чувствую, что если я закрою глаза — он исчезнет, и я больше никогда его не увижу.

И никто больше не причинит друг другу боли.

Потому что он словно бы и забыл об этой чёртовой свадьбе и Франции.

— Нет, нет, хватит, — погибая от его взгляда, я отступала назад. Идиотка, что ты делаешь, вернись, поцелуй его и скажи, что пошутила. Скажи, что уже взорвалась. Скажи это и живи счастливо ещё два месяца. — Хватит, не взорвусь, поехали домой, я хочу домой, Гарри.

***

Единственная мысль, которая проснулась сегодня со мной этим холодным утром — как же я запуталась. Мне не с кем поговорить, а единственный человек, который мог бы помочь в этом разобраться — и является причиной всей этой неразберихи во мне. Я не знала — что мне делать и как поступить в этой грёбаной ситуации. Я хотела быть с Гарри, но если я выберу его — мне предстоит свадьба с Тедом. А если буду продолжать лгать о своих не-чувствах — всё будет по плану. Гарри поможет мне сбежать, и я улечу. Но что, если я не хочу улетать? Я хочу остаться здесь, с Гарри, работать в этом пабе, сплетничать с Луи и болтать с ребятами, ходить в библиотеку по средам и субботам, варить Стайлсу кофе и плавиться под его поцелуями. Я хочу его, хочу просыпаться с ним. Я не хочу в Париж.

Чёрт, я не хочу туда! Но если я не улечу и останусь с Гарри — отец убьёт и меня и его.

Господи, что же делать.

Может, мне стоит посоветоваться с Луи? Единственным человеком, которого я могу называть другом?

Холодный душ совсем не освежил мои мысли. Выйдя из ванной, я неуверенным взглядом окинула нашу комнату. Гарри не ночевал дома, да и вообще почти не говорил со мной, кроме холодного: «Буду утром». Я знаю — он зол на меня, ведь Гарри открылся мне, а я просто оттолкнула его. Но если бы он только знал — как тяжело было это сделать!

Накинув на себя тёплую толстовку и тренировочные штаны, я в сотый раз посмотрела в зеркало — на ярко-фиолетовое пятно, оставленное Гарри вчера. Мурашки пробежали по всему телу от воспоминаний, и я прислонилась к стене. Ну вот, опять плачешь вместо того, чтобы решать проблемы.

Тишина окутала меня. Привычные споры и хохот больше не витали в этих комнатах, и, ожидая, что на кухне будет так же холодно и тихо — я поняла, как сильно заблуждалась. На сковороде шипело масло, чьи-то приглушённые голоса вели мирную беседу, и вдруг умолкли, когда я — подавленная и потрёпанная — показалась в дверях.