Страница 35 из 48
========== Глава семнадцатая. ==========
Каждая услышанная или прочитанная мною сказка всегда заканчивалась тем, что прекрасный принц спасал принцессу от злодея и дело у них заканчивалась свадьбой. В любом случае они оказывались связанными узами брака. Наверное, Гарри решил, что уходить от сюжета любимых сказок моего детства не стоит, так некстати и одновременно вовремя сделав мне это предложение. Я знала, что оно всё равно ничего не значит, и свадьбы с Тедом, как и возвращения во Францию не избежать, но несмотря на это — мысленно мы были связаны. Я больше не чувствовала себя помолвленной с Тедом. Гарри Стайлс был моим принцем, сегодня он снова доказал это. И этот тонкий стебелёк, повязанный на моём безымянном пальце вместо обручального кольца, кажется, сделал меня немного счастливей.
Мы сидели на самом краю обрыва, и ноги наши свисали в бездну, так же, как и наши судьбы, и мы качали ими, как качают волны Ла-Манша эти маленькие для наших глаз кораблики. Мы почти не дышали, чтобы вдруг не нарушить это идеальное равновесие двух крошечных людей и необъятной природы. Мы были едины в этот момент, и даже взмах ресниц мог нарушить это.
— Гарри, расскажи мне о себе то, чего никто не знает. То, что знаешь о себе только ты и готов поделиться со мной.
— Говорить о себе? Не это ли нарциссизм?
Вдруг резкое желание знать его, дышать им, думать его мыслями накрыло меня с головой. Мне хотелось быть ещё ближе, чем есть сейчас. Хотелось знать — почему так тянет. Почему так тяжело находиться рядом с человеком, который делает меня свободной.
Я чувствовала, как влюбленность утягивает меня в бездну цепкими лапами, а я всё ещё пытаюсь сопротивляться, держась за его изъяны, которых… которых просто нет.
— Нет, ты просто делись, — я слегка наклонилась, дабы ещё лучше ощутить на своём лице мягкое дуновение ветра. — Как будто бы ты делишься со мной яблоком.
— Надеюсь, ты вернёшь мне моё яблоко с процентами.
— Рассказывай, — я засмеялась и ткнула парня в бок.
— Хорошо, эм, я не читаю книги, — Стайлс нахмурился.
Это возмутило меня, но не поменяло отношения к Гарри. Наоборот, только прибавило вопросов. Как он может так красиво говорить, если не читает книг? Не они ли воспитывают в нас красноречие?
— Не от лени или необразованности. Просто книги наводят на мысли, сводят тебя с ума, поглощают, меняют твои взгляды, а я не хочу их менять. Я родился таким, какой я сейчас, и ни одна книга не повлияла на моё сознание. А ты вся напичкана мыслями совершенно чужих людей.
— Неужели ты никогда не читал?
— Ну, почему же? Читал историю. Очень много исторических книг. Они просто оповещают, насыщают информацией, но ничего в тебе не меняют.
— Удивительно, — прошептала я и положила голову ему на плечо. — Продолжай, мне нравится слушать твой голос.
— Хорошо. Из ровно четырёх самых близких для меня людей я навсегда потерял двоих. Мой отец и моя любовь.
Сердце болезненно сжалось. Я знала, что, наконец, настал тот момент, когда он расскажет мне о Кейси.
— Мой отец был хорошим человеком и он умер. Моя девушка ушла от меня год назад, — он молчал несколько секунд, а потом взял меня за руку, словно бы искал поддержки. — У неё всё было идеальное. Её вкусы были такими же, как у всех, она никогда не упрямилась и не спорила со мной, — в этот момент, кажется, он сравнивал эту девушку со мной. Что ж, я проигрывала, если это можно назвать поединком. — Мы жили в полном согласии, всё было так гладко. Я знал, что любил её, был в этом на сто процентов уверен и единственное, в чём я сомневался — её чувства ко мне. Она хотела идеального мальчика, а встретила меня. И однажды, холодным английским утром, она ушла. Я знал, что так будет, но и представить не мог, что будет так больно. Я нашёл на нашей кухне записку. Там она говорила, что я больше ей неинтересен, и она никогда не вернётся в Лондон. Вот так это и было. Может, Кейси сделала меня жёстче, чем я был.
Я не могла ничего ответить. Сердце Гарри было разбито ещё год назад — были ли у меня шансы его собрать по кусочкам и склеить? Могла ли я избавить его от навязчивых воспоминаний о Кейси, поселив новые, светлые и такие счастливые моменты?
Ответ был очевиден: у нас на двоих менее двух месяцев.
— Ты должен найти кого-то, кто снова сделает тебя счастливым, — эти слова давались мне с огромным трудом, но ради его счастья… которое я просто не смогу ему дать, нужно пытаться.
— А что, если я уже нашёл? — парень подмигнул мне. Кажется, разговор об этой девушке не делал ему так больно, как должен был.
— Продолжай говорить, — мои щёки вспыхнули румянцем. Я захихикала.
— Мне двадцать четыре года, но я застыл. Я могу пошевелить пальцами ног и рук, и тогда ты скажешь, что я двигаюсь. Я могу продолжать кутить по клубам, и тогда ты скажешь, что я двигаюсь. Но это не так. Я чувствую себя старым на рассвете своих лет. Время неумолимо движется вперёд, успевая растормошить каждого на своём пути, но я словно бы вне времени.
— Быть вне времени — прекрасно.
— Ты не поймёшь, пока не почувствуешь его отсутствие. Но если ты со мной — ты вне времени, — парень поднялся на ноги. Я встала следом. — Давай приедем сюда в другой день, потому что сейчас у меня голова идёт кругом, чтобы строить какие-то планы.
Я пожала плечами. В любом случае, мы почти знаем — что делать, а значит — осталось только проверить свои силы. Но что, если сейчас у нас абсолютно нет никаких сил?
В тишине мы спустились по скале. Когда мои ноги, наконец, достигли песка, я радостно улыбнулась. Домой! К горячему чаю с бергомотом (хотя погода на удивление тёплая) и каким-нибудь кексам, которые мне придётся испечь. Интересно, у нас осталось какао?
Ха, вчера вдруг объявилась моя мать, отец забил на меня совершенно, телефон разрывается от звонков Уолтерсов, сегодня мы прогуляли работу, а я думаю о кексах. Поразительно.
Гарри вдруг отпустил мою руку и медленными шагами направился к воде, по пути стаскивая с ног чёрные кеды. Я остановилась, недоумённо взирая на Стайлса, и когда он вдруг начал снимать со своего тела джинсы и футболку, до меня дошло — он решил-таки искупаться. Я не могла оторвать взгляд от его спины. Матовая кожа так и манила прикоснуться к ней, но я уверенно (или не очень уверенно) держалась на ногах. Только бы он не начал снимать…
Гарри обернулся ко мне, широко расставив руки в стороны. Татуировки, которые я видела и раньше, сейчас как-то по-особенному красиво смотрелись на его загорелом теле. Чёрные чернила едва переливались на тусклом солнце. Я неловко улыбнулась.
— Ну же, Мейерс! Неужели ты такая трусиха!
Я сложила руки на груди и попятилась назад. Несмотря на то, что Гарри стоял на расстоянии где-то десяти ярдов от меня, я продолжала ступать ногами по песку к машине. Подальше от его чокнутых идей.
— У меня нет купальника, я же тебе сказала, Стайлс! Поехали домой.
— Я не уеду, пока мы не искупаемся здесь. Ты только посмотри! — Гарри резко обернулся назад. — Какая природа! Ты разве не хочешь коснуться её? Я же знаю, твоё любопытство скребётся сейчас о здравый смысл и просит остаться. Всего на несколько минут, просто окунёмся.
Я остановилась.
— Купаться голышом предлагаешь, маньяк? — выгнув бровь, спросила я.
— Позволь ввести тебя в курс дела, Мейерс, — Гарри направился прямо ко мне, широко улыбаясь и демонстрируя своё красивое тело.
Он же в одних боксёрах, господи. Я прикрыла глаза ладошкой и поджала губы.
— Мы с тобой духовно женаты, — Стайлс взял мою ладонь в свою и приложил к его груди. Мурашки атаковали моё тело, меня лихорадило от такой близости с его пылающим телом. Я затаила дыхание. — Странное выражение, но так оно и есть. Тебе нечего бояться, пойдём, нам надо охладить пыл.
Я покачала головой.
— Нет.
— Я же знаю, что ты хочешь.
— Я хочу домой, — снова начала я, где-то в глубине души борясь с нарастающим желанием искупаться уже в этом долбаном (но таком прекрасном) Ла-Манше.