California

— Оу, нет, это далеко не знаменитость, — Саманта хихикает. — Это твой друг. Чарли.

Мужчина в удивлении поднимает брови и приоткрывает рот.

— Че-е-его? Нахрена тебе Чарли?

— Не твоё дело. Так что, договорились?

Три секунды на размышление. Капитан оценивает возможную перспективу и пытается предугадать реакцию своего лучшего друга, а затем обречённо вздыхает. Кажется, в роли гребанного купидона он ещё не был.

Джефф диктует номер Чарли, попутно уже представляя себя распятым за такое предательство, и в нетерпении ждёт очередь Саманты.

— И? Что мне делать?

— Значит, Эмма сильно рассержена? — довольная собой, Саманта подносит указательный палец к губам. — Странно, обычно, она не скрывает своих эмоций.

— Мне-то как себя с ней вести?! Извиняться я не собираюсь, потому что моей вины нет.

Девушка выдерживает паузу. Ей предоставилась возможность поиздеваться над этим напыщенным снобом и отомстить за Эмму, разве она, Саманта Смит, её упустит?

— Что ж, в таком случае… не знаю! — весело пропевает она. — Разбирайся сам. И спасибо за номерок! Пока-пока.

***

Чуть приоткрыв дверь, Эмма смотрит в узкий проём, затем высовывает всю макушку и со страхом оглядывается по сторонам.

— Миссис Баттс, я волнуюсь, уже минут двадцать прошло, а его все ещё нет, — шепчет блондинка.

Она снова закрывает дверь в ванную и включает воду, на тот случай, если Джефф всё же соизволит вернуться домой и сможет услышать её разговор.

— Он остывает, это нормально. И что за миссис Баттс, дорогая? Зови меня Айрис.

— Хорошо, — Эмма улыбается, но след от её улыбки пропадает, стоит ей снова подумать о капитане. — Если честно, мне не по себе. Вы видели его лицо? Как будто мы настроены против него. Я вижу, как он мучается, когда не может со мной поругаться.

В трубке слышится тяжёлый вздох. Эмма снова выглядывает из-за приоткрытой щёлочки между дверью и стеной, и обречённо выдыхает, не заметив никакого следа его присутствия.

— Эмма, милая, ты ещё плохо знаешь Джеффа. Если ты будешь идти у него на поводу и вовремя не осаждать его, в конце концов, это станет оружием против тебя. Это я о твоей податливости сейчас говорю. Пусть он хотя бы на один день почувствует себя виноватым, тогда созреет и для извинений и для нормального поведения. Это я говорю и как мать, и как женщина.

Девушка прикусывает мизинец и сползает по стене на холодный кафель.

— Но если я по нему соскучилась? Больше не хочу играть обиженную.

— Ну, милая, — добродушно протягивает Айрис. В её голосе слышится улыбка. — Завтра снова будешь прежней Эммой, а сегодня уже закончим начатое, договорились?

На лестнице слышатся его тяжёлые шаги. Блондинка испуганно вздрагивает и шепчет:

— Он пришёл, так что я отключаюсь. Спокойной ночи, Айрис. И спасибо. За все.

Женщина по ту сторону телефона как раз ложится спать. Она вздыхает и приглаживает свои волосы. Никто и передать не может её радости от того, что её сын остепенился. От того, что он, наконец, нашёл себе хорошую девушку. И теперь общими силами они сделают из него нормального человека, а не сурового робокопа, думающего лишь о том, какое бы применение найти своему пистолету.

Когда две сообщницы, наконец, прощаются, Эмма стягивает с себя тяжёлую одежду и заходит под горячий душ. Он мгновенно согревает её, но не так, как сильные руки любимого, по которым она безумно истосковалась. Так, закончив со всеми водными процедурами, Эмма переходит ко второй части выполнения их с Айрис безумного плана. Она надевает на себя пижаму, состоящую из тёплых штанов, футболки и толстовки, надевает на голову плюшевую повязку, на ноги — шерстяные носки, а поверх них — такие же плюшевые тапочки в виде двух собак и несколько раз тренируется перед зеркалом, чтобы натянуть на лицо выражение полного равнодушия и одновременно обозленности. И, наконец, спустя полчаса выходит из ванной и молча плетется в спальню.

Джефф лежит в своей кровати, как на иголках, разглядывая белый потолок и думая об Эмме. Трудно передать масштаб его удивления, когда он видит, как актриса, закутанная в какие-то нелепые безразмерные тёплые вещи, заходит в спальню. Она выглядит одновременно забавно и мило в этой толстовке с героями черт знает какого мультика, повязкой на голове в виде морды панды, в плюшевых тапках и со злобным прищуром. Капитану хочется смеяться, и он явно не ожидал, что спать она придёт к нему, думая, что, возможно, она уже напихала в матрас гвоздей, а за дверью установила гранату. Так или иначе, игнорируя удивленную мину своего мужчины, Эмма взбивает подушку на своей стороне, отодвигает одеяло и ложится, поворачиваясь к нему спиной. Полная тишина и ошеломленный взгляд — вот и всё, чем заканчивается этот безумный денёк.

Джефф тяжело вздыхает, встаёт с кровати, подходит к её половине и выключает светильник, затем выключает свой и ложится на место. Теперь Эмма может победно улыбаться и одновременно изнывать от того, как, черт подери, жарко спать в этом камуфляже.

«Пф, и какое же счастье, что она молчит, да о чем я ещё мог мечтать? Прямо какой-то праздник!» — капитан раздраженно фыркает, устраивает небольшую бойню с одеялом и поворачивается на другой бок. Он закрывает глаза. «И какого хрена она молчит?» — Джефф открывает глаза. Несколько секунд думает, сжимает челюсти, снова закрывает глаза. Проходит ещё какое-то время, прежде чем он окончательно выходит из себя, тянется к светильнику, включает его и, насупившись, поворачивается к Эмме. Она победно улыбается, положив ладошку под голову.

— Я не понимаю, почему ты злишься?

Эмма молчит.

— Эмма.

Тихо выдохнув, девушка утыкается лицом в подушку, стараясь не засмеяться.

— Ты проспорила кому-то, ты подалась в монашки, это игра такая, что, что, что могло заставить тебя замолчать именно в мою сторону?! — он психует, нервы на пределе, хочется рвать и метать от одного её спокойствия.

Эмма до крови прикусывает губу, пряча победную улыбку.

— Я тебя понял, — он фыркает, поворачивается на другой бок и выключает свет. — Значит, всё сразу.

Удивлённо вздохнув, девушка резко приподнимается и включает свой светильник, недовольно уставившись на Джеффа. Он тут же поворачивается к ней с озлобленным прищуром.

— И всё? Так просто сдался? — рявкает она в удивлении.

Джефф ошеломленно вздыхает.

— Так просто? Да я весь день, как на минном поле!

— А я всё время так, и ничего, не жалуюсь!

— Ещё бы ты жаловалась! — он взмахивает руками.

— А что, ты не даёшь повода? — Эмма злобно щурится, стягивая с головы надоедливую повязку. — То есть это не ты ведёшь себя, как король этого мира, так, словно я твоя собственность?

— Ты и есть моя собственность.

— Ты что, охренел?

— Вот только не надо, чёрт подери, выражаться, тебе это не идёт.

Эмма широко открывает рот, разглядывая его наглую физиономию.

— Да как я могла вообще согласиться жить с тобой? Ты ненормальный!

— Хочешь сказать, что ты нормальная?

— Если тебе что-то не нравится, мы можем запросто решить эту проблему, — она складывает руки на груди и чувствует, как знакомый ком подкатывает к горлу. — Я просто уйду и все.

Джефф несколько секунд смотрит на неё в удивлении, а затем громко усмехается.

— Да никуда ты не уйдёшь.

— Это с чего ты так уверен?

— Потому что ты меня любишь.

— Это ничего не решает, если у тебя нет доверия ко мне.

Мужчина трёт виски и прикрывает глаза, придумывая аргумент.

— Ага, молчишь, — блондинка поднимает брови. — Значит, не доверяешь. Ещё и относишься ко мне, как к вещи. Это любовь, по-твоему?

— Эмма, если я не целую твой зад и не говорю каждые полторы секунды о том, что я тебя люблю, это ещё не значит, что это не так, — устало поясняет он.

Эмма громко фыркает.

— Я не прошу о таком проявлении любви. Достаточно мне просто доверять.

— Я и доверяю.

— Ох, правда? А что это тогда было с Дэвидом?