California

— Мне просто любопытно, все говорят об этом, а я не в теме.

— Об их пристрастии к наркоте?

Эмма широко распахивает глаза. А так можно было?

— Э-э-э, видимо да, — девушка обескуражена, Рэй хохочет.

— Да ладно тебе, все этим балуются, Дэв наверняка по мелочи, но есть и те, кто серьёзно в этом деле. Скажем, как вторая профессия. Режиссёр тире наркоман. Режиссёр тире дилер. Режиссёр тире извращенец.

— Ну, с извращенцем понятно. С наркоманом тоже. А дилер? — напряжённая до предела, Эмма словно сейчас взорвётся от такого прямого потока информации.

Нужно было сразу спрашивать обо всем Рэя! А не идти окольными путями к Дэвиду с прослушивающей гарнитурой и не сходить с ума в ночном клубе от страха и отвращения.

— Тарино не наркоман, нет, — парень смотрит на время, словно куда-то спешит. — Слухи витают вокруг самых крупных голливудских шишек, нам к ним пробиться не вариант, это из сферы Луни, Бритта и Бёрда, например.

Сердце девушки с бешеной скоростью колотится о грудную клетку, пока Рэй тянет резину изо всех сил.

— И на кого эти слухи направлены? — дрожащим голосом спрашивает Эмма.

— Вуд, наверное. Его приёмы окутаны тайной, туда ни одна живая душа не сунется без его одобрения. А что на этих приёмах происходит — никто не знает. Явно они там не в скраббл играют.

— Да уж…

Эмма опирается о дверь, чувствуя, как этот поток информации готов сбить её с ног в любую минуту. Она не удивлена слышать это имя в списке почётных дилеров Голливуда, однако тот факт, что все знают это и никто не принимает мер расстраивает девушку. Чувство справедливости приглушает все прочие чувства, она проглатывает досаду и тяжело вздыхает.

Словно они с Джеффом вдвоём против всего криминального мира.

— А как попасть на этот приём?

Рэй в удивлении распахивает глаза, и тогда девушка понимает, что переборщила. Она неестественно смеётся и качает головой. Нет, Рэй и так ей слишком много рассказал, а информацию надо вытягивать понемногу, чтобы не вызвать лишних подозрений и не привлечь к себе внимание.

«Боже, я даже мыслю как полицейский!» — сокрушается Эмма.

— Это шутка, нам туда дорога закрыта.

— Да, — актёр усмехается и ему отчего-то становится неловко. Он оглядывается по сторонам, а затем поднимается на одну ступеньку, чтобы стать ближе к Эмме. Девушка вжимается в дверь, обескураженная его смелостью. — Зато знаешь, куда открыта?

— Э-э-э, домой?

— Нет, Эмма. В ресторан. Не хочешь отметить свой первый успех? На бульваре Уилшир одно модное местечко откры…

— Рэй, — девушка кладёт руки на его плечи и с улыбкой смотрит в глаза. — Прости. Но после всех этих нападений мне хочется просто закрыться в квартире и просидеть там до завтра. Прости.

Разочарование во взгляде актёр умело скрывает за беззаботной улыбкой. Он кивает и, обняв девушку на прощание, неспеша направляется к своему трейлеру, пару раз обернувшись всё с той же легкомысленной улыбкой, которая для актёров является обязательным аксессуаром, без которой нельзя выйти из дома. Эмма ждёт, пока его силуэт скроется за многочисленными белоснежными вагончиками, и вваливается в свой трейлер, в суматохе хватая телефон и набирая до боли знакомый номер.

Первая партия гудков уходит в никуда. Эмма в спешке стягивает с себя платье и звонит снова.

Обиды, недосказанность и прошедшая ночь, покрытая завесой тайны, уходят на второй план. Он просто обязан это знать!

— Чего тебе? — грубо рявкает Джефф.

Эмма закатывает глаза. Сегодня, действительно, всё вернулось на свои места: она — на съёмки, Рэй к этим бесконечным подкатываниям, а капитан Джефф в свой ороговевший панцирь грубияна, хама, и, Господи, его голос по-прежнему такой сексуальный.

Девушка в испуге и раздражении смотрит на своё отражение в зеркале и стыдливо отводит взгляд.

— Я должна тебе кое-что…

— Эмма, у меня нет времени, я направляюсь в больницу к Катрине Стоун, одной из марионеток Вуда.

— О боже, — блондинка в ужасе прикрывает рот ладошкой. — Это одна из тех, о ком говорил Дэвид?

— Да, — раздражённо фыркает мужчина. Хлопает дверь в автомобиле. — Те девицы в клубе называли её Трина.

— С ума сойти! Я еду с тобой.

— Ты рехнулась? — он взрывается смехом. — Не трать моё время, я и так спешу.

Девушка на ходу натягивает на себя одежду, буквально вылетая из трейлера, как ведьма на метле.

— Я больше, чем уверена, что ты сейчас стоишь и куришь на парковке в участке, — шипит она. — Это во-первых. А во-вторых, у меня есть новая информация о нашей парочке, и если ты не хочешь, чтобы она ушла со мной в могилу, тебе лучше приехать.

Не нужно быть экстрасенсом, чтобы увидеть, как Джефф в эту минуту закатывает глаза.

— Хрен с тобой. Ты на съёмках?

— Да.

— Еду.

Маленькая победа над таким большим остолопом помогает девушке справиться с обидой и злостью на него. Она готова хоть сейчас устроить победные пляски на парковке, ведь всё как нельзя хорошо складывается сейчас. И сегодня она, пользуясь такой непривычной удачливостью, обязательно устроит мини-допрос о том, что же, чёрт возьми, между ними произошло этой ночью.

Через несколько минут, с характерным визгом покрышек, Шевроле Джеффа останавливается буквально в дюйме от задумавшейся девушки. Она самодовольно улыбается и садится на переднее сиденье, не одарив капитана и взглядом. Мужчина и сам молчит, лишь сосредоточенно следя за дорогой и украдкой на неё поглядывая.

«Сидит, вся такая красивая и счастливая. И чего это она, интересно, счастлива? Ведьма», — думает он, разглядывая это разрумянившееся личико.

— Где находится больница?

— В Инглвуде, — коротко отвечает он.

— Это далеко?

— Нет.

— Ясно.

Недовольная неудавшимся разговором, Эмма отворачивается к окну, где уже через пару минут виднеется белоснежное здание городской больницы. Оно утопает в декоративных деревьях, и девушка подмечает для себя, что здоровье поправляют здесь лишь те, у кого есть на это деньги.

В такой же неуютной тишине они выходят из его обожаемой Шеви и поднимаются по многочисленным ступенькам. Джефф придерживает для неё дверь и мрачный, как лондонское небо, следует за ней в регистратуру. Их встречает улыбающаяся молодая девушка в белом халате и с бейджиком, на котором написано её имя. Даниэль.

— Добрый вечер, чем могу помочь?

Джефф демонстрирует свой вечный пропуск в любое заведение — жетон капитана. Девушка изменяется в лице и готова сообщить всё, что только пожелает этот харизматичный мерзавец и его белокурая пассия. Не проходит и минуты, как они в белых халатах направляются в указанную палату.

— Ты не должна идти сюда, тебе не положено, — отчеканивает Джефф, нажимая на кнопку лифта.

Взгляд Эммы метает молнии.

«А ты не должен вести себя, как мудак, и что ты на это скажешь?» — мысленно беснуется она.

— Конечно, должна, это напрямую меня касается.

Вдвоем они захотят в лифт — пустой, как по законам жанра. Их плечи соприкасаются, но никто не решается даже взглянуть в глаза друг другу. Не после всего, что было. Если что-то, конечно, вообще было.

— Каким, интересно, образом? — Джефф самодовольно усмехается.

— Узнаешь.

Двери открываются на пятом этаже. Мужчина пропускает актрису вперёд и следует за ней, любуясь изящной фигурой в белом халате. Из неё вышла бы хорошая медсестра — визуально. Реально — Эмма бы убила первого же своего пациента, просто меняя капельницу.

— Что ты хотела рассказать об этой парочке?

— Потом, — Эмма останавливается перед вип-палатой номер семьдесят один и замирает, не решаясь войти. — Надо стучать?

Джефф закатывает глаза и с раздраженным вздохом заходит внутрь, а Эмма неуверенно прячется за его широкой спиной, тихонько следуя за мужчиной.

Первое, что привлекает её внимание — цветы. Цветы в вазах — живые и комнатные, огромные букеты и совсем небольшие, декоративные. Открытки, пакеты с фруктами, рамки с фотографиями. Вся эта необъятная палата похожа на цветочный магазин с праздничной атрибутикой.