Criminal

— Именно, — Аарон проводит большим пальцем по её нижней губе, чувствуя, как по телу разливается волна непонятого наслаждения. Она в удовольствии прикрывает глаза и тянется ближе, обвивая предплечье мужчины своей рукой. — Маленькая, непослушная Сара. Папочка когда-нибудь наказывал тебя?

Сара знает, Аарон знает и, кажется, весь этот чёртов мир знает, что речь сейчас не о её отце.

— Нет, но обещал, — с улыбкой шепчет она, боясь даже представить, какое наказание может прийти в голову лидеру опасной группировки.

Всё это становится похоже на пытку — настоящую пытку с электрическим стулом, внутривенной инъекцией смерти и бамбуком, прорастающим через грудную клетку. Она нарочно издевается, нарочно влюбляет его в свою тёмную сторону, скрытую от посторонних глаз, а затем отталкивает, вновь облачаясь в ту невинную Сару, которую никогда и ни в коем случае нельзя обижать. Держаться от неё подальше. Вот уж у кого раздвоение личности, — так это у неё! Может быть, этот сопляк Моринг познал великую тайну Сары О’Нил, а книжка эта — не улика против него, а лишь попытка узнать её ближе? Аарон поверит во что угодно и кому угодно, только не этим глазам. В них тьма и свет, в них порок и целомудрие, в них искренность и ложь. Вот только правда, как острие ножа, уже подбирается к его сонной артерии, ставя самый что ни на есть жестокий ультиматум:

Или он принимает обе её стороны, или он не принимает её совсем.

И тогда удар вдруг приходит в спину: да кто он такой, черт возьми, чтобы выбирать? Это она — воплощение юности и красоты, наивности и сексуальности, своенравия и покорности, должна выбирать! Выбирать из тысячи достойных опасного, неправильного, грубого, обидевшего её преступника. Она должна держать его в неведении, она должна играть с ним, она должна заставлять его мучиться! Если она выбрала, если решилась, если пошла против чёртовых правил, то почему, почему он не может? Чего боится? Чего ждёт?

Аарон делает выбор. Где-то глубоко-глубоко в душе, на самом её дне, в единственном месте, где нет ожогов и шрамов, он вдруг даёт вторую жизнь этому маленькому ростку чувств к ней, что оплетет своими стеблями все его раны в душе. И зацветут там самые красивые цветы, которые будут принадлежать лишь ей одной. Он выбрал, послал всё к чертям и выбрал, а дальше дело времени. Зацветет — не зацветет.

— Мне не нравится твой взгляд, — сквозь улыбку произносит Сара, вырывая Хилла из мыслей.

Он фокусирует зрение, замечая перед собой хихикающую девушку с румянцем на щеках. Мягко улыбнувшись, Аарон целует её в лоб и встаёт с кровати.

— Можешь взять мою футболку и ложиться спать. Я в душ.

Аарон — это уверенность. Строгое чувство безопасности, дисциплина и безошибочный расчёт. Аарон — это свободное падение. С расправленными руками, радостным хохотом и нарастающей тревогой в душе. Падение прямиком на мягкий батут. Адреналин и спокойствие. Перец, соль и карамель. Вся его суть.

Шумит вода. Сара ложится на кровать, раскинув руки, и немигающим взглядом прожигает потолок. Надо же. Она в постели Аарона, ждёт его из душа. Безумие или предел мечтаний? Нет, сумасшествия в её жизни и без того достаточно. Завтра тяжёлый день, завтра придётся быть осторожной, придётся наигранно улыбаться и делать вид, что всё хорошо, завтра придётся пойти в школу, вопреки своим страхам, придётся увидеть тех, кого она презирает. Но всё это завтра. Пусть граница с сегодняшним днем убережет её от тяжёлых мыслей и губительной тревоги, пусть окутает её теплом его футболки и ароматом его тела.

Минуя не прекращающие бодрствовать бабочки в животе, она подходит к шкафу возле кровати и открывает дверцы, с улыбкой уставившись на целую стопку почти одинаковых темно-серых, темно-синих и чёрных футболок. Среди них выделяется одна белая, и девушка незамедлительно забирает её, спиной захлопывая двери и со смешком прислоняясь к их деревянной поверхности. Полоумная улыбка расцветает на её губах и, не думая ни секунды, Сара стягивает с себя это надоедливое платье — источник всех бед. Оставшись в одном нижнем белье, девушка едва успевает потянуться за футболкой Аарона, когда слышит, как хлопает дверь, ведущая в ванную. Она нервно оборачивается и вздрагивает, встретившись с удивлённым взглядом Хилла. Как она могла не услышать переставшую шуметь воду?!

Аарон едва ли не теряет равновесие от такого её вида. Сара изо всех сил старается не грохнуться в обморок, заметив капли воды, соблазнительно стекающие под полотенце. Градус в небольшой спальне повышается, воздуха становится катастрофически не хватать, — так они и стоят друг напротив друга, лишённые дара речи и одежды. Два фитиля пытаются не поддаться провокациям своих же желаний, а затем вдруг лёгкий вздох, слетевший с её приоткрытых губ, становится спичкой, превратившей все вокруг в безжалостное пламя. Аарон срывается первым, мгновенно преодолевая расстояние между ними и подхватывая Сару за бедра, усадив девушку на комод. Он впивается поцелуем в её шею, жадно и не теряя ни секунды подбираясь к губам О’Нил, запуская в её рот язык и ловя бешеную эйфорию от тихих стонов, достающимся его губам. Страсть распаляется с каждой секундой: она в рваных поцелуях, в её руках на его плечах, в ногах, обвивших бедра Аарона, только бы чувствовать больше, всего его в себя вобрать. Она в мимолетных затуманенных взглядах, подаренных друг другу. Ошибки прошлого, границы, обиды, противоречия стираются на неопределённый срок, а вместе с ними стирается и страх, и сомнения. Хилл снова подхватывает девушку и, придерживая её за ягодицы, несёт к кровати.

— Дубль два, — с ухмылкой шепчет Сара, прикрывая в предвкушении глаза, когда он расстегивает её бюстгальтер.

— Я найду в себе силы остановиться без твоей оплеухи, — жадный взгляд мужчины с благоговением впивается в её оголенную аккуратную грудь, и он мгновенно припадает к ней с поцелуями, обхватывая возбужденные соски девушки зубами. Она выгибается и стонет от удовольствия, испытывая подобное впервые в своей жизни, пока от стеснения и застенчивости остаются лишь жалкие отголоски. — Но я попросту не могу от тебя оторваться. Это невозможно, Сара О’Нил. Ты сводишь меня с ума. Превращаешь в параноика.

Поцелуи спускаются ниже, когда он поднимает на девушку взгляд и отодвигает её трусики, входя в неё двумя пальцами. С губ Сары слетает рваный вздох, и она жадно хватает воздух ртом, моля его лишь об одном:

— Не останавливайся, если ты не собираешься сказать мне, — он входит в неё глубже, заставляя девушку запнуться, ускоряет движения, но Сара всё равно находит в себе силы: — Если ты не собираешься сказать, что мы просто развлекаемся.

Аарон приближает свое лицо к её и на секунду останавливается, отчего-то надломленным голосом пробормотав:

— Развлечения кончились, Сара. Поставим все на семнадцать розовые. Будем играть ва-банк. Всё или ничего. Согласна?

Пару капель с его мокрых волос падает девушке на грудь, прерывая зрительный контакт и заставляя её вздрогнуть. Хилл улыбается и трясёт головой, заставляя её расхохотаться от брызг воды, достающихся её оголенной коже.

— Я согласна, согласна, только прекрати! — сквозь смех процеживает девушка и вдруг прикусывает губу, осознавая, что его пальцы все ещё находятся в ней.

Уловив настроение Сары, Аарон мгновенно нападает на её губы и возобновляет движения, от которых она извивается, стонет, делает всё, чтобы привести его в состояние абсолютной эйфории. Это дикое удовольствие, получаемое лишь от одних пальцев, это невероятный комфорт в руках любимого человека, это заново строящееся доверие, это мурашки и нарастающее наслаждение внизу живота. Пальцы его кружат вокруг её клитора, заставляя Сару окончательно потерять рассудок, и она теряется, теряется в этих немыслимых ощущениях, вдруг чувствуя, как всё тело содрогается в приятной судороге, а внизу живота разливается сладкая истома. На губах девушки расплывается улыбка, и Аарон целует её, отстраняясь.

— Ты в порядке? — с ухмылкой спрашивает он, заправляя прядь волос за ухо счастливой девушки.