Criminal

— Я узнала, что мы погрязли в долгах, а папа больше не высылает нам деньги из Балтимора. Я лишь хотела помочь… а мама…

— У неё была причина, чтобы наказать тебя, Сара. Ты же понимаешь, что казино у нас запрещены и как опасно ходить туда таким маленьким девочкам, как ты?

Вскинув голову, Сара вдруг хмурится.

— Вы… знаете о казино?

— Да, и ничего не могу с этим сделать, черт его подери, — он разводит руками. — Эти драконы… они скоро доведут меня до ручки.

Путаница мыслей на долю секунды вырывает девушку из этого мира. Она пытается сложить два плюс два, и, не справившись, снова возвращается к мистеру Никсону.

— Пожалуйста, не говорите маме, что не застали меня сегодня дома. Я обещаю, что признаюсь ей в том, что нашла работу. И что больше не буду ходить в это казино.

Слегка сузив глаза, шериф обводит её недоверчивым взглядом. Нет, что-то с этой девчонкой не так, думает он, пока окончательно не сдаётся этим дрожащим в приближающейся истерике губам и напуганным голубым глазам. К тому же, ему ещё понадобится благосклонность Сары по отношению к его персоне. Обессиленно взмахнув рукой, Джонатан возвращается к своему креслу.

— Ладно, я ничего ей не скажу. Но ты дала слово.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — радостно верещит девушка, стараясь держать себя в руках и не кинуться на шею шерифу.

Спустя ещё пару минут бессмысленного осыпания мистера Никсона благодарностями и обещаниями, Сара спешит поскорее покинуть пределы участка. Она прижимает папку к груди через куртку и выходит на окутанную ноябрьским морозом улицу. Уже стемнело. Натягивая перчатки на заледеневшие пальцы, девушка изо всех сил старается не подпускать к себе близко чувство вины, вместе с окоченением пробирающееся через её кожу и заставляющее сердце болезненно сжаться. Не верится, вовсе не верится, что она делает всё это ради Аарона и вопреки его угрозам. Но дело сделано, а отступать некуда.

Сара в последний раз оглядывается на одноэтажное здание полицейского участка. Чувство, будто она совершила свое первое преступление, не отпускает её всю дорогу до бара «Драконий хвост».

========== Глава 11. Свидетель или подозреваемый? ==========

Бар «Драконий Хвост» встретил Сару клубами дыма из выхлопных труб выстроившихся в ряд мотоциклов. Все они яростно ревели, а рёв их изредка прерывался раскатистым хохотом «байкеров», коими Сара по незнанию их окрестила. Проходить мимо целого табуна мотоциклистов было боязно до такой степени, что она, как вкопанная, ещё несколько минут простояла на улице через дорогу — оценивая обстановку и дожидаясь, когда их станет хотя бы на несколько голов меньше. Но пальцы понемногу стали неметь, а кончик носа промерз до такой степени, что почти не чувствовался. Собрав всю волю в кулак, девушка прижала к груди заветную папку и несмелым шагом направилась в бар. В разбросаных по дорогам лужах отражался фиолетовый свет неонового названия бара. Ненароком Сара вспомнила слова Майкла о том, что она никогда не будет достойна узнать историю этого названия, а затем опустила взгляд на дело из кабинета шерифа. Едва ли Майкл Тёрнер отважился бы на такое.

— Эй, красавица, куда это ты направляешься? — грубый прокуренный голос, казалось, прогремел над самым её ухом.

Проглотив усилившуюся нервозность, девушка старается ускорить шаг. «Только не останавливайся!», — подбадривает она себя. Но мечтам не суждено сбыться, так как в следующую секунду на плечо Сары ложится чья-то тяжёлая рука. Она вздрагивает и поднимает на байкера свой испуганный взгляд.

— Я с тобой, вообще-то, разговариваю.

Сердце уходит в пятки, издав свой последний предсмертный стук, заставивший девушку тихо выдохнуть, будто вся жизнь просочилась через её кожу и, промелькнув перед глазами, благополучно исчезла. Коренастый мужчина ростом на три головы выше Сары почесал свою седую косматую бороду, сузил чёрные глаза и криво улыбнулся. Рассеянный взгляд его скользил по её маленькой фигуре, облаченной в ярко-красное пальто. Берет Сары от такого напряжения давно съехал набок.

— В этот бар детям нельзя, — задумчиво потерев подбородок, наконец говорит он. Сара уже собирается облегчённо выдохнуть, когда ухмылка расползается по его морщинистому лицу. — Но я бы помог тебе с взрослением.

Всё её тело дрожит, будто в лихорадке. Она слепнет, глохнет, немеет рядом с этой панк-версией Санты-Клауса, а страх настолько сковывает тело, что всё, что ей остаётся делать — судорожно оглядываться по сторонам в надежде на пощаду. Вот только байкерам, что скучковались позади, нет до них никакого дела. Сара предпринимает последнюю и крайне бессмысленную попытку скинуть его огромную руку со своего плеча, а затем, набрав больше воздуха в лёгкие, едва слышно шепчет:

— Пожалуйста, отпустите меня…

Мужчина смеётся, чуть склонив голову на бок, чем и заставляет школьницу ужаснуться — от мочки уха и до самой шеи протянулась неяркая татуировка дракона. «Неужели Аарон держит в своей банде таких отморозков?» — промелькнувшая в голове мысль заставляет её поёжиться. Но дракон вдруг перестаёт церемониться, хватает Сару за предплечье и разворачивает к остальным байкерам. Сердце её стремительно летит вниз. Ей ещё не было так страшно: ни в баре, ни на свалке, ни в участке шерифа. Не теряя надежды на освобождение, Сара толкается, брыкается и изо всех сил пытается вырваться, пока страхом насыщается каждая клеточка её тела. Резко дёрнув девчонку за руку, громила кричит своим приятелям:

— Эй, драконы, смотрите какой улов!

Одобрительные возгласы дюжины бандитов побуждают в ней рвотный рефлекс. Она всё дёргается и дёргается, пытаясь спастись, а он вертит её во все стороны, точно куклу на ярмарке. Это уже второй раз, когда кто-то пытается подцепить её в этом чертовом баре.

Сара зажмуривается как раз в то же мгновение, когда за их спинами раздаётся знакомый озверевший голос:

— Какого хрена?!

Не выпуская девчонку из цепкой хватки, дракон оборачивается, чтобы увидеть своего лидера. Взгляды Аарона и Сары встречаются: с её губ слетает облегчённый вздох, а Хилл слезает с мотоцикла и спешит пересечь это небольшое расстояние между ними. От вида разъяренного Аарона захватывает дух, волна испуганного шёпота проносится позади из стайки байкеров-криминалов, и только этот ублюдок продолжает ухмыляться, гордо выпрямившись и поблескивая своими черными глазищами, напоминающими пуговицы.

— Босс, как вам моя новая игрушка? Сама пришла к бару, надо же! — он прыскает истинно-мерзким смехом, но тут же останавливается, когда Аарон хватает Сару за другую руку, притягивая дрожащую девушку к себе. — Эй, что за хрень?

Правой рукой Хилл приказывает ей встать за его спину. Сара благодарно выдыхает: она ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой. Аарон оборачивается к ней всего на секунду, чтобы убедиться, что она в порядке, а затем со звериным оскалом оборачивается к мужчине, хватая его за воротник кожаной куртки.

— Ты больше не в Драконах, Лом. Снимай куртку, — рявкает он.

Сердце девушки, до того бешено колотящееся, пропускает удар. Удивлённо выкатив глаза, Лом сначала усмехается, не веря своим ушам. Он перемещает взгляд через плечо Аарона — на дрожащую Сару, а затем, сощурившись, возвращает его к своему боссу.

— Хилл, у тебя крыша едет? Что за херню ты несёшь?

У Аарона разве что дым из ушей не валит.

— Я по-моему чётко изъяснился. Снимай эту чёртову куртку и проваливай. Ты больше не в банде.

— Ты не можешь просто стянуть с меня куртку и сказать, что я больше не дракон. Серьёзно, Хилл, после стольких лет? Из-за какой-то шлюхи? Я уже понял, что она принадлежит тебе, для кого этот чёртов спектакль? — едко рассмеявшись, он оборачивается к кучке байкеров, что застыли позади с удивлёнными минами. — Не, парни, вы это слышали?! Выметайся, ты больше не дракон, говорит! Ха, да я из всех вас…

Договорить ему не удаётся, так как в ту же секунду Аарон хватает его за грудки и разворачивает к себе, чтобы с размаху ударить Лома в челюсть. Сара испуганно вздрагивает и накрывает рот ладонью, делая несколько шагов назад, а Хилл отпихивает его от себя будто что-то отвратительное и грязное. Дракон, прижимая ладонь к губе, из которой уже сочится кровь, поднимает на босса ошеломленный взгляд. Девушка замирает в испуганном оцепенении: ей впервые довелось увидеть что-то подобное. С детства маленькую Сару ограждали от всякого насилия, и даже если в школе дрались парни, — она разворачивалась и уходила как можно дальше от толпы зевак, наблюдавших это кровавое зрелище. Теперь всё это предстало перед её глазами жуткой картинкой. И виной тому была сама Сара. При мысли об этом горький привкус появился на языке, а все органы сжались в тугой узел. То была безумная смесь, ведь чувство вины и страх перекликался с абсолютно фанатичным восхищением.