Страница 53 из 67
И я не сразу это заметила, но его шаги на полу оставляли искрящийся изумрудный след, складывающийся в сложный рисунок и замыкающийся вокруг беснующегося демона.
Тот ревел так, что сотрясались вековые стены. Он снова начал расти, не прекращая свою пляску, и у меня потемнело в глазах, когда на сознание снова лавиной обрушилась всепоглощающая тоска и всеобъемлющая злость.
А Лис продолжал меня кружить и потоки магической силы закручивались воронкой, искрили молниями. И слова заклинаний, чужие и страшные, звучали уже грохотом.
Демон уперся спиной в потолок, но, связанный обязательствами, не смог ее проломить.
И я понимаю только, что это самый сумасшедший в моей жизни вальс, в эпицентре магического урагана, на ослепительно сияющей гексаграмме…
Уже не рев, но пронзительный визг ударил по барабанным перепонкам. Раскрылась и мгновенно схлопнулась реальность. И тишина обрушилась на всех ударом молота.
* * *
Я подхватил жену до того, как она успела бессильно повиснуть на моих руках.
Легкая, невесомая, она полностью уместилась там, и влажная от пота макушка уткнулась мне в шею, и Нисайем тихо-тихо то ли плакала, то ли поскуливала от усталости и боли в сведенных судорогами ногах, маленькая моя девочка, вымотанная до предела.
— Тэйр Гослис, оцепить холл, никого не впускать! Здесь ничего не трогать! - я начал отдавать приказы капитану замкового гарнизона, пока спешно запущенная экспресс-диагностика выявляла, что с Нисайем.
Слава богам, всё в порядке — ничего, кроме крайнего переутомления, заклинание не выявило.
- Ты, - скомандовал я русалке, которая вилась вьюном у моего локтя, - Принеси ей воды!
Затем нашел взглядом недоуволенную ведьму своей жены.
Чернокосая ожидаемо оказалась тут же, рядом, но в отличии от меня не пыталась заглянуть в лицо своей госпоже через мой локоть, а в наглую, наплевав на осторожность, смотрела прямо сквозь меня.
- Приготовь ванну и постель, - велел я ей.
Обе девицы бросились исполнять мои приказы, еще до того, как те отзвучали.
- Рэй, - я снова перевел взгляд на тэйра Гослиса. - Сюда никого не впускать и не выпускать. Я позабочусь о жене, и вернусь
— А… — взгляд вояки коснулся моей драгоценной ноши, и он запнулся, но я без слов понял его вопрос.
— С её светлостью всё будет хорошо, она просто устала. Но за лекарем кого-то из своих всё же отправь. На всякий случай.
Ответный поклон, адресованный скорее ей, чем мне, моя супруга, вцепившаяся в мой мундир, не заметила.
И лишь поднимаясь по лестнице с женой на руках, я наконец задал вопрос, который не выходил у меня из головы с того момента, как я вернулся:
— Как же ты решилась, Ниса?..
Нисайем фыркнула куда-то мне в шею, дернула плечом: подумаешь, мол, ничего особенного!
А потом прерывисто вздохнула, обняла меня покрепче, и словно прорвало. Сбивчивым шепотом она спешила рассказать мне про сказки, про то, что потусторонней твари можно было бы дать задание, но ведь нужно было придумать такое, которое та точно не выполнит, а это с наскоку поди придумай, и она решила, что лучше поединок, и нужно-то было всего лишь продержаться до рассвета, а до рассвета любая тэя легко пропляшет, а что ноги болят — это мелочи и пройдёт, и вообще, она ни о чем не жалеет!
И тут же, противореча самой себе, кровожадно заявила:
— Жаль, что я не додумалась его вышивать заставить! Тогда бы туфельки не пострадали!
Покрепче обняв супругу, я не мешал ей выговариваться. С этим шепотом, с этими словами из нее выходил страх.
Мой пока выходить не спешил: засел в солнечном сплетении ледяным комком, и каждый раз, когда я вспоминал сюрреалистичную картину — Ниса и демон кружатся рядом каждый в своем танце — сжимался туже.
В покоях Нису уже ждала ванная, и расторопная рихтим Дроут ловко стянула со своей госпожи одежду, помогла опуститься ей, обессиленной, в исходящую ароматным паром воду, и отступила, давая место своей подруге из речного народа.
Та, так и не спрятавшая чешую с перепонками, болтала ладонью в воде, шептала что-то прерывающимся голосом.
Нита торопливо опустилась на колени рядом с ванной, принялась разминать госпоже натруженные ступни…
— Ниса, — я присел рядом, и Анабель понятливо подвинулась, давая мне место. — Ты не представляешь, как я тобой восхищен. Ты совершила невозможное. Отдыхай теперь, моя девочка. А я должен идти…
Серо-зеленые глаза согласно прикрылись:
— Да, ваша светлость...
Я осторожно взял с бортика ванны ладошку, поднес к губам и поцеловал.
А проходя через гардеробную, ненадолго задержался рядом с еще не убранными вещами жены.
“И туфельки бы не пострадали” — вертелась в памяти фраза, сказанная воинственным голосом.
Нагнулся и поднял туфли.
Подошва у них — у добротных зимних домашних туфель, а не у того легкомысленного недоразумения, которое тэи зовут бальной обувью — была стерта до дыр.
Пока меня не было, в поврежденном холле успели организовать дублирующее освещение, не трогая пострадавшие лампы, и в ярком свете мэтр Норман Герберт, убеленный сединами семейный целитель, осматривал людей. Ровно до того момента, пока я не спустился.
— Мэтр Герберт, вы очень кстати, — обрадовался я, пока целитель прощупывал и прослушивал меня магией и руками. — Нужно срочно осмотреть её светлость.
— А что с её светлостью? — поинтересовался старикан, будто мимоходом разворачивая меня к источнику света, заставляя запрокинуть голову и оттягивая веко.
— Переутомление…
— Магическое истощение есть? — перебил меня он.
— Её светлость не маг, но...
— Значит, подождет! — отмахнулся от моего нетерпения старикан, и запустил в меня щупы своей силы.
— Мэтр Герберт, — раздраженно рыкнул я. — Исполняйте приказ!
— Исполню, — успокаивающе бормотала мне в ответ эта старая плесень, щупая узлы у меня под челюстью. — Всё исполню... сперва долг, потом приказ…
— Мэтр Герберт, — я устало прикрыл глаза, чувствуя, как нелепо выгляжу, стоя задрав голову и ругаясь со сморчком, который еще моего батюшку в коротких штанишках застал. — Я вас выгоню.
И мечтательно развил эту прекрасную мысль:
— Я вас выгоню, и возьму на ваше место молодого и ретивого, который будет в ответ на любое распоряжение отвечать только “Да, ваша светлость!” и “Так точно, ваша светлость!”
—...а кто будет угрожать бедному старому больному целителю, — не сбиваясь с успокаивающего речитатива, попенял мне сволочной старик, — Тот дальше будет бегать без стимуляторов!
Испуганным он не выглядел, прекрасно понимая, что целителями его уровня не разбрасываются даже герцоги. Особенно — в Предгорьях.
Я заткнулся, мучительно решая, что мне важнее — заставить эту сволочь осмотреть Нисайем, или провести вдумчивое расследование происшествия…
— Её светлость где сейчас?
— В покоях, со служанками, — буркнул я.
— Ага, в покоях, со служанками… — мэтр Герберт покивал, вытягивая из меня что-то видимое лишь целителям, но мне становилось легче, исчезало гнетущее, подавляющее чувство, что вселяло беспокойство, и мешало ясно мыслить.
— А что она там будет делать? — уточнил старый целитель.
Я промолчал.
— А эти люди что сейчас будут делать? Они будут очень много бегать и быстро думать… К тому же, — впервые за всё время мэтр Герберт цепко посмотрел на меня, а не на мои магические травмы, — Если я не ошибаюсь, в самый опасный момент благородная тэя была непосредственно рядом с вами, ваша светлость? Ну так и не врите мне, молодой человек, что вы не сподобились прикрыть щитом вашу супругу!
Сухие старческие ладони легли мне на грудную клетку, мэтр свел седые брови, сосредоточился — и я ощутил, как от сердца по телу расходится горячая волна, неся с собой бодрость и жажду деятельности. Пятнадцать секунд ожидания — и новое заклинание, вымывающее из головы как отупение от долгой скачки и магического истощения, так и лихорадочную дурь предыдущего воздействия.