Война (ЛП)

— Там же люди, — сказал Ревик. — Много людей.

Человек пожал плечами, его глаза оставались холодными.

Не такими ледяными, как у Дитрини, но достаточно холодными, чтобы взбесить Ревика.

— Видимо, у тебя не осталось семьи в городе, — добавил Ревик едким тоном.

— Сейчас везде непросто, ледянокровка, — глаза мужчины сделались ещё холоднее, выдержав взгляд Ревика и не дрогнув. — Может, ты не слышал? Тот вирус, который ты и твоя пи*да-жена решили сбросить в воду, сделал ситуацию безвыигрышной для нас. Не осталось времени оплакивать богатых засранцев Нью-Йорка, уж прости.

Ревик не ответил.

Его взгляд вернулся к окну.

Взглянув на Джона и Мэйгара, он увидел, что они смотрят на тот же вид, со схожими выражениями онемелой пустоты на лицах.

Но Мэйгар выглядел так, будто его сейчас стошнит, тогда как лицо Джона источало совершенный ужас и беспомощное неверие, которое, как подозревал Ревик, вызвано скорее тем, что Врег там, внизу, а не уничтожением города, и даже не количеством людей, которые наверняка погибнут в следующие пятнадцать минут.

Но Ревик не мог обвинять своего шурина за такие мысли.

Посмотрев на вид перед ними и на волну, которая поднялась ещё выше за те несколько секунд, что он отвернулся, Ревик почувствовал, как что-то в его груди немеет при мысли о том, что куда бы они ни направлялись, это не воссоединит его с Элли.

Он вынужден был надеяться, что она благополучно выбралась из города.

Громоподобный грохот рикошетом пронёсся между зданиями.

Ревик сфокусировал взгляд, когда волна врезалась в самую южную точку на горизонте, выбивая окна, снося постройки из стекла и стали. Два массивных небоскрёба врезались друг в друга и отлетели обратно, затем столкнулись во второй раз, уже с большей силой, и по обе стороны разбились окна. Здание «Чёрной Стрелы», сине-зелёный шедевр дизайна и одно из самых высоких зданий в стране, подверглось удару следующим — пирамидальная постройка на вершине разлетелась дождём из осколков стекла и покорёженного металла.

Массивное здание согнулось и сломилось назад. Ревик смотрел, будучи не в состоянии отвернуться, как оно обрушилось по-настоящему, смяв под собой три более старых кирпичных здания, которые стояли поблизости.

Грохот был оглушительным, таким громким, что в этот момент было сложно даже думать.

По правде говоря, Ревик едва мог воспринимать это все как реальность.

Затем сдерживающее поле города взорвалось яркой вспышкой ослепительного сине-белого света. Жёсткие импульсы электрических разрядов пробежали по южной стороне и бокам Манхэттена, как молнии, взрывая трансформаторы и вырубая поля вдоль обеих рек.

Наблюдая, как ещё больше небоскрёбов врезается друг в друга как гигантское домино, Ревик задержал дыхание, видя, как люди бегут по улице, словно они могли попросту убежать от этого.

Вертолёт продолжал взлетать, поднимая их над самыми высокими зданиями в центре, когда волна наконец-то обрушилась по-настоящему, рухнув, как живая сила, посреди Нижнего Манхэттена и переполнив каждую улицу водой.

Это был последний вид, который Ревик увидел перед тем, как стена воды полностью поглотила горизонт.

Глава 47

Темнота

Такое чувство, будто они летели часами.

На самом деле, учитывая дальность полёта данного вертолёта, не могло пройти больше одного-двух часов, но Ревик значительную часть пути ничего не видел, так что не отсчитывал ориентиры, как делал бы это при нормальных условиях.

Его глаза оставались открытыми.

Он смотрел на пейзаж, плывший перед ним, но не мог заставить себя увидеть что-либо. Он не мог заставить себя уделять внимание, хотя какая-то жёстко запрограммированная часть его всё же отслеживала направление, а также любые изменения, пусть сам Ревик и не замечал этого осознанно.

Только потом он подумал, как это глупо.

В смысле, не уделять внимание.

С другой стороны, сложно было убедить себя, что это имеет значение. В данный момент он вообще не мог думать ни о чем, кроме того, как можно попробовать сбежать при первой же возможности. Он не видел, как кто-то из их команды мог помочь ему — по крайней мере, не сразу же. Им повезёт, если они выберутся с Манхэттена живыми, куда уж тут спасать кого-то ещё.

Никто из людей не потрудился сообщить им, что случилось на Манхэттене.

Ревик не спрашивал. Джон и Мэйгар этого тоже не делали, так что, наверное, они думали в том же ключе, что и Ревик — что им лучше ничего не знать, пока они не в состоянии ничего предпринять.

К тому времени Ревик уже имел предположение, куда их везут.

И всё же он не испытал огромного удовлетворения, получив подтверждение своей правоты, когда вертолёт начал опускаться над очень знакомыми ориентирами в Лэнгли, Вирджиния[15].

Он наблюдал, как земля приближается по мере снижения вертолёта.

В этот раз он едва ощутил перемену в равновесии и лишь на мгновение взглянул на мужчину, сидевшего напротив, перед тем как перевести взгляд обратно к окну. Этот его беглый взгляд зацепился за надпись, красовавшуюся на тёмном дождевике мужчины.

— Полиция Нью-Йорка? — хмыкнул он.

Ревик не ожидал, что мужчина услышит его, и тем более ответит, но он сделал и то, и другое.

— Ага, — сказал мужчина. — А то ты всегда был прямолинеен относительно своей личности. Верно, ледянокровка? Именно так ты умудрился исчезнуть на полвека с лишним? Говоря всем и вся, кто ты на самом деле?

Ревик не потрудился отвечать.

— Вот и я так думал, — усмехнулся агент.

Вертолёт уже соприкоснулся с землёй.

При приземлении Ревик слегка вздрогнул, вновь осознав, что он пострадал сильнее, чем позволял себе думать, и уж тем более чувствовать. Посмотрев на свою окровавленную рубашку и вздутость, которая уже натягивала его штаны на одной ноге, он снова вздрогнул, в этот раз — от осознания, что он далёк от своей лучшей бойцовской формы.

Он взглянул на Джона и Мэйгара, оценивая их впервые с тех пор, как они покинули нью-йоркские канализации.

Они оба выглядели гораздо более здоровыми, чем он ощущал себя.

Агент ЦРУ выбрался первым.

Ревик наблюдал, как группа военных в униформе собрались вокруг агента на вертолётной площадке, и все они пригнулись под замедляющимися лопастями вертолёта. Некоторые поднесли руки к ушам — должно быть, разговаривая по связи с другими людьми в здании или где-то ещё.

Один из агентов раскраснелся и выглядел взбудораженным, но остальные обладали той спокойной наружностью профессиональных военных, человеческой версией «маски разведчика».

Ревик ещё несколько минут наблюдал, как они говорили, сумел прочесть по губам несколько слов, но не уловил достаточно, чтобы понять что-то связное.

Ну, ничего, кроме того факта, что над большей частью восточного побережья объявлено чрезвычайное положение. Для этого ему и не нужно было читать местных людей.

Затем агент, который привёз их сюда, жестом показал на вертолёт с замедлявшимися лопастями, а именно на Ревика.

Ещё одна группа людей в униформе (эти больше походили на солдат морской пехоты) забрались в пассажирский отсек вертолёта и начали отсоединять их цепи от сидений.

Первым через дверной проем они протолкнули Ревика, пихнув его так грубо, что он повалился бы вперёд, если бы один из них не держал его сзади за ошейник. Цепь, которую Дитрини так и оставил на его шее, по-прежнему свисала вдоль его спины, но ни один из солдат, похоже, не замечал её, и никого это не волновало. Среди этой группы могли иметься свои садисты, но по большей части они сосредоточились на деле.

Учитывая все обстоятельства, Ревика это лишь немного успокаивало.

И всё же он сканировал лица, пытаясь составить хоть какое-то представление, понять, не кажется ли кто-то из них более здравомыслящим или хотя бы менее враждебным.

Он всё ещё делал это, но тут резко остановился на одном лице. Ревик едва сумел подавить шок, пробежавший по его aleimi, и уставился перед собой.

15

В Лэнгли, Вирджиния находится штаб-квартира ЦРУ.