Война (ЛП)

В окружении автоматических винтовок, которые держали очень взбешённые люди, это казалось логичным поступком.

Поскольку он не мог поднять связанные руки, он просто стоял там, перенеся большую часть своего веса на ту ногу, по которой Дитрини не бил свёрнутой цепью. Мышцы бедра на другой ноге болели так сильно, что он сомневался, сможет ли удержаться на ногах, поскольку адреналин уже выветривался.

Он знал, как они втроём, должно быть, выглядели — особенно он сам.

Кровь по-прежнему текла по его лицу. Один глаз теперь заплыл настолько, что не открывался. Он был одет в белую рубашку и джинсы, даже без бронежилета, поскольку он пошёл допрашивать Мэйгара в обычной одежде. Рубашка липла к мокрой коже, запятнанная кровью в местах ран, а также испачканная грязью и комками цементной пыли. Поскольку эта пыль переполняла трубы большую часть их пребывания внизу, он, Мэйгар и Джон, наверное, выглядели так, будто их покрывал слой белой глины.

Ревик закашлялся, слегка подпрыгивая на здоровой ноге, а затем покосился на Мэйгара и Джона, которые съёжились недалеко от него, одетые примерно так же.

Само собой, человеческие копы не сняли с них ошейники.

Прежде чем Ревик успел придумать, что сказать, его с обеих сторон схватили руки. Он обернулся и увидел, что Мэйгара и Джона схватили ещё четыре или пять мужчин в экипировке спецназа, на которой сзади белыми буквами значилось NYPD.

Через несколько секунд его бесцеремонно погрузили в заднюю часть военного вертолёта из чёрного мёртвого металла — так что, скорее всего, принадлежавшего СКАРБу или одному из других федеральных или международных подразделений. Вертолёт был модели Sikorsky X4, то есть, одним из высокоскоростных и способных быстро взлетать даже в таких условиях.

Джона и Мэйгара погрузили в тот же вертолёт рядом с ним, и всех троих приковали к сиденьям цепями, которые на них уже имелись — в том числе и за ошейники, вынуждая их сидеть прямо и не крутить головами. Те же бойцы спецназа опустились на колени, чтобы приковать лодыжки Ревика к полу вертолёта.

По правде говоря, при иных обстоятельствах эта излишняя перестраховка была бы даже смешной.

С другой стороны, они понятия не имели, что его телекинез выведен из строя, так что, возможно, это неудивительно.

Ревик наблюдал за первым человеком, с которым он говорил — с тем, кто присел в том круге света от открытого люка, а теперь уселся напротив него. Человек улыбнулся, но отнюдь не дружелюбной улыбкой.

Он устроил свой мускулистый вес на сиденье и пристегнул ремень на талии, взглядом осматривая одного лишь Ревика и беззастенчиво его оценивая.

— Могучий Сайримн, — сказал он, слегка улыбаясь. — Кто бы мог подумать, что ты окажешься таким дерьмовым пловцом?

Ревик не ответил.

Он перевёл взгляд, посмотрев через окно на дождь стеной и ветер, бивший в бок вертолёта, даже пока тот оставался припаркованным посреди авеню Америк.

— Не волнуйтесь, — сказал мужчина, сдёрнув перчатку с пальцев один за другим, а потом голыми костяшками постучав по стеклу, отделявшему их от кабины пилота. — Мы улетаем, ваше королевское ледянокровейшество. Как бы моим людям ни хотелось оставить вас там, чтобы протестировать ваше умение плавать… боюсь, вашего присутствия желают в другом месте.

Усмехнувшись, он потянулся и закинул лодыжку на колено.

— А вам понадобилось совсем немного, чтобы бросить свою жену на съедение псам, да?

Ревик не отводил взгляда от окна.

Шумно вздохнув, мужчина откинулся на сиденье напротив.

— Мы отвезём вас в кое-какое уединённое место перед тем, как начать задавать сложные вопросы, мистер Сайримн, — сказал он с наигранной вежливостью. — Раз уж вы только что так рьяно просили о нашей «помощи», я полагаю, что вы с готовностью вернёте услугу. Более того, я буду чрезвычайно недоволен, если вы не будете столь же дружелюбны и услужливы, как мы с вами, кузен Сайримн. И мои друзья тоже.

Ревик проследил за взглядом мужчины до ряда солдат в чёрном позади него, которые теперь все смотрели на Ревика. Двое широко улыбнулись, один изобразил воздушный поцелуй.

Улыбнувшись чуть шире, словно не сумел сдержаться, первый человек показал на лицо Ревика.

— Кто сделал это с вами? Один из ваших или один из наших? — обменявшись улыбками со своими друзьями, пока Ревик молчал, он хмыкнул. — Кто бы это ни был, видимо, им вы нравитесь ещё меньше, чем нам. Полагаю, карма — та ещё сучка, не так ли, Король-Ледянокровка?

На это Ревик тоже ничего не ответил.

Но он испытывал соблазн.

Он испытывал соблазн сообщить этому человеку, насколько брутальной бывает карма.

Ощутив, как при мысли об Элли в его животе вновь образуется дыра, он попытался ободрить себя тем, что он хотя бы остался в живых.

Хотя бы он не убил её таким образом.

Будучи живым, он мог её найти.

Будучи живым, он мог вытащить её оттуда, где она находилась.

Человек напротив него усмехнулся. Повернувшись, Ревик увидел, что солдат улыбается ему, изучая его лицо так, словно почти угадал мысли Ревика.

— Я бы не рассчитывал на какое-то грандиозное спасение, О Могучий Сайримн, — сказал человек, продолжая улыбаться. — Боюсь, нам придётся отправиться довольно далеко. И там, куда направляетесь вы и ваши друзья, не очень-то много окон.

Улыбка мужчины сделалась ещё шире, когда он жестом показал на открытую дверь. Другой рукой он стиснул ремни, удерживавшие его на сиденье, а вертолёт резко поднялся в воздух, отчего желудок Ревика ухнул в пятки, когда машина проворно взлетела между высокими зданиями.

Вертолёт продолжал подниматься, делая поправку на ветер, скользя вверх и в сторону до тех пор, пока не сумел двигаться по ровной линии, направляясь на юг. Турбулентность продолжала трепать вертолёт, когда тот сменил движение, и пилоту приходилось корректировать курс с учётом ветра, который швырял в корпус ещё больше дождя.

Ревик невольно следил за движениями пальцев человека, видя, как поднимается россыпь других вертолётов с эмблемой армии США на бортах из мёртвого металла.

Затем его взгляд метнулся в сторону, на каком-то уровне ощутив перемену, когда вода начала выливаться из канализационных люков и струиться по улице. Он наблюдал, как оставшиеся отряды и полицейские кидаются врассыпную, отодвигаясь от воды к ближайшим зданиям — предположительно для того, чтобы подняться повыше.

Нахмурившись при мысли о том, где только что находился он сам, Джон и Мэйгар, а также подумав о возможном местоположении Балидора и Врега, Ревик поймал себя на том, что не может отвести взгляда от нараставшего потока воды. И вот уже люки исчезли, скрывшись под несколькими футами воды.

— Ах, но это лишь начало, мистер Сайримн, — усмехнулся человек, скрещивая руки на груди и показывая на горизонт. — Грядёт ещё больше, поверьте мне. Скоро всем вашим друзьям представится шанс протестировать своё умение плавать.

Когда вертолёт поднялся выше, Ревик увидел, что имел в виду человек.

Настоящая стена воды дошла до Нижнего Манхэттена.

Ревик прежде уже видел цунами. Одно из них он видел с воздуха — в Японии, пока работал на Шулеров. Раз или два он видел записи по новостным каналам, а также испытывал ВР-симуляции для тренировок в условиях катастроф. Но он ни разу не бывал в настоящем цунами.

Он также не видел цунами, которое вот-вот собиралось обрушиться на множество дорогих ему людей.

Сама мощь волны вызывала примитивный, животный ужас, прокатившийся эхом по его телу. В груди поднялась тошнота. Его сердце забилось сильнее; дыхание сделалось отрывистым.

Он видел, как вздыбившаяся волна приближается быстрее и быстрее, пока вертолёт поднимался над зданиями и ускорился, несясь в направлении воды. Видя высоту этой волны, которая врезалась в первые здания у гавани, Ревик ощутил, как его горло совершенно пересохло.

То тошнотворное чувство в груди усилилось.

Он постарался вытолкнуть его из своего света, пока не запаниковал по-настоящему и не спровоцировал ошейник, но он сумел лишь приглушить свои мысли. Когда он взглянул на мужчину в следующий раз, человек всё ещё усмехался.