Погружение

– А-а-а, понятно. – Я сажусь в кровати. – А я вчера на одну статью наткнулся с инструкциями и решил не откладывать… Но вот прошла первая ночь – и пока особых результатов нет. Разве что устал. После сна устал, представляешь? Ладно, расскажу, если получится что-то толковое.

– Обязательно расскажешь!

– Еще как… – Снова ложусь на спину. – Ладно, пойду я собираться, а то сегодня на занятия надо бы пораньше.

– Давай! Уже совсем скоро увидимся. Целую!

– И я тебя! Пока.

Положив телефон обратно на подоконник, я начинаю растягивать вторую руку и думаю: люблю я все-таки ее. Вот люблю, и все тут.

Ненавижу опаздывать.

А именно это сейчас и происходит. Снова. Вот почему, почему у меня никогда не хватает силы воли с вечера: вовремя лечь спать, с утра поднять себя с постели, а потом не трещать подолгу с родней?

Но хуже всего то, что опаздываю я к одной из самых спорных моих учениц – Виктории. Эта серьезная особа очень переживает, если я вдруг задерживаюсь – не потому, что со мной могло что-то случиться, а потому, что тратится ее драгоценное время. Впрочем, кто учителя ужинает…

Ничего, нормально. Выбегаю на улицу. Добравшись до остановки осознаю, что лимит удачливости был, был да весь вышел, причем еще вчера: ни «газелек», ни «пежо» подходящего маршрута я не вижу. И ладно бы дело было только в этом – на остановке еще и толпа народу. И что-то мне подсказывает – им всем со мной по пути.

Представьте себе шарик. Он лежит в вашей правой ладони. Резина, из которой он сделан, настолько плотная, что несмотря на небольшой размер вы четко ощущаете его массу. А теперь вы зажимаете этот шарик между указательным и большим пальцем и начинаете со всех сил давить, давить, давить… Такой шарик – это я сейчас, пока иду нервным шагом от остановки к работе.

С одной стороны, на меня давит ответственность за то, что я реально сильно опаздываю на урок: двадцать пять минут – не шутки. Перенести занятие возможности нет. Кстати, мне только что стало понятно, откуда столько народу на остановке – еще не закончился утренний час-пик. И да, хотя я отправил Виктории развернутое сообщение, она ответила одним словом: «Жду». А уж я точно не жду ничего хорошего.

С другой стороны, меня здорово вывела из себя езда в переполненной маршрутке – сравнение с резиновым шариком никогда не было уместнее.

Добегаю до офиса, проношусь через главные двери, мчу по коридору. И молюсь, чтобы ученица не слишком негодовала. Резко торможу у нужной двери, делаю глубокий вдох и захожу в кабинет, залитый утренним солнцем.

– Здра-а-а-а-авствуйте, Виктория! – Улыбаюсь я во все тридцать два, на ходу снимая куртку.

– Хэ… Хэллоу!

Похоже, не так уж она и расстроена. А что, может статься, она и сама опоздала. Извиняюсь, обещаю, что больше не повторится, и решаю обсудить тему, которая нынче мне особенно интересна.

– Виктория, а что вы знаете про осознанные сновидения? – интересуюсь я на английском.

По ее лицу пробегает целая стайка эмоций: удивленно вскинутые брови, затем – легкая улыбка, потом – насупленность, в конце – качание головой.

– Марк, айм…

– Нет-нет, не надо, я в вас верю, вы справитесь!

Но что-то ни в какую.

– Хорошо, давайте начнем издалека, – говорю я.

Почему-то не могу избавиться от одышки, что овладела мной еще у двери в кабинет. А сердце, сердце-то колотится! Вновь делаю глубокий вдох – и обращаюсь к ученице с вопросом полегче:

– Сколько часов в день вы спите?

– Оу, ай слип… слип ай… эбаут севен. Ор эйт. Й-йес. – Финальное «йес» она произносит не только с присущей жесткостью в «й», но и с утвердительным кивком.

– Хорошо! Скажите, а мягкая ли у вас кровать?..

Закончил. Пообещал в следующий раз начать пораньше. Проводил до двери и помахал на прощание рукой.

Теперь на очереди – «сестры».

Милейшие дамы: одна постарше – крепенькая крашеная блондинка, трудится в должности зам. директора на окологазовом предприятии. Зовут Людмила. Вторая – Оксана, помоложе, работает в банке, начальником отделения. Более разбитная; иной раз может и матерное словечко – даром, что на английском, – ввернуть в разговор. «Сестры» пришли ко мне на уровень Begi

Прогресс, надо признать, слабоватый. И тут же проявляется двойственность и, я бы сказал, парадоксальность результатов: Людмила старательно выполняет все домашние задания, выписывает новые слова, даже, в качестве бонуса, слушает в машине аудиотреки к курсу. Да только язык ей дается плохо.

А вот Оксане все дается легче – но она ничего не делает. От слова «вообще». Практически на каждом занятии обещает мне начать работать более ответственно, да никак.

– Что ж, дамы, давайте начинать. Есть вопросы по домашнему заданию?..

Так, вроде все прошло нормально. Даже успели немного посмеяться над свежим анекдотом о ком-то из политической элиты.

К слову об элите. Может сложиться впечатление, будто я в школе совсем один, однако это не так. Сегодня двух других работающих по найму преподавателей не было, зато пришла наша начальница, Наталья Андреевна.

Про эту даму стоит рассказать отдельно. Как и у любого человека, отмеченного предпринимательской жилкой, инициативная сила, смешиваясь с исполнительностью и профессионализмом, бьет из нее ключом. Она успела закончить местный лингвистический вуз – я подозревал, что с отличием, но она особо не распространялась, – переехать в Германию на несколько лет, влюбиться в немецкий язык, разочароваться в нем, вернуться в родные пенаты и на накопленные с родителями средства (но больше – на заработанные в Германии) открыть собственную школу «English breaks».

Как и любого прогрессивного предпринимателя, Наталью Андреевну должны были посещать мысли об открытии филиалов по франшизе своей школы, но эту мысль она в себе подавила. Все-таки школа языка – не кофе-ларек, который можно поставить где хочешь. Вопрос как минимум в кадрах, которые обучаются не год и не два. С другой стороны, мне грех жаловаться, меня-то взяли без педагогического образования – за красивые, так сказать, фразовые глаголы. Я хоть учился, но закончить-то не закончил.

От размышлений меня отвлекает знакомый голос.

– Марк! Нам надо поговорить.

У меня внутри все напрягается – настолько силен контраст между необычно суровым тоном Натальи Андреевны и моим расслабленным настроем от хорошо проведенного урока.

– Можешь заменить завтра Анечку? Она приболела, а Инженеру своему не хочет занятие отменять.

Да что ж такое-то. Неужели мой эмоциональный маячок дал сбой? Странно.

– Да-да, Наталья, конечно, как скажете. А во сколько он?

– Um zwölf Uhr.

– Сэй уо-от? – нараспев спрашиваю я. Ох и любит же начальница все эти немецкие прихваты. Да я и сам, хоть и не особо немецким владею, большой любитель обсуждения всяких лингвистических штук.

– В полдень, говорю.

– Хорошо! И никого переносить не придется: просто приду чуть пораньше.

– Вот и замечательно, – бросает она и принимается вызывать такси. Она спешит по делам в другой конец города.

Дела. У Натальи Андреевны всегда дела.

Начальница уезжает, а я выхожу в коридор перекинуться парой слов с дамой-администратором, сидящей на входе в офис. Тут же беру себе зерновой мокачино из кофейного аппарата и вскоре удаляюсь в один из кабинетов проверять вчерашние тесты группы Elementary. С ними на днях новое занятие – в среду, кажется. Или в четверг. Надо будет проверить расписание.

За кофе проверка идет бодро. Не успеваю моргнуть, как приходит последний ученик-индивидуал на Upper-Intermediate. Уже к семи я окончательно свободен.

Спустя час я оказался дома. Все больше из-за пробок, но был у моего затянувшегося пути еще один виновник – книжный магазин.