Капканы и империи

Вы, уважаемый Кургого – продолжал я, – пытались вести переговоры с Каплан–Гиреем, а Ваши потомки будут делегировать старейшин на переговоры с Екатериной, но как и Каплан – Гирей, она останется глуха к приводимым здравым доводам. Вырастет крепость на Моздоке… Это и станет источником конфликта.

– Моздок! Кто – то посягнёт на наши земли на Моздоке! Ты что – то путаешь! Издревле это наша земля! От Кубани до Каспия пасутся наши табуны и крупный рогатый скот! Кругом наши стада и горы! Урочище Моздока – самый центр кабардинской земли! Это лучшие наши пастбища… Они и зимние и весенние. Эти земли мы сдаём в аренду армянам, грузинам, грекам, крымским евреям… На Моздоке находятся и соленые озера: поваренная и глауберная соли нужны людям! – возмущению Кургоко не было предела. Князь не мог успокоиться.

– Уважаемый Кургоко, я рассказал Вам нашу – кабардинскую версию начала конфликта. Есть и русская.

– И чем русская отличается от нашей?

– По этой версии русские соблюдали все условия Белградского мирного трактата, то есть Кабарда за Тереком была независимой от России. В урочищах Моздока на противоположной стороне Терека, что на границе с Россией, кабардинцам разрешали пасти животных только с разрешения российской стороны. Но наступает день и кабардинец Кургоко Канчокин попросил разрешения у российского правительства поселиться на моздокских землях со своей семьей.

– Расскажи о нём подробней.

– Кургоко Канчокин – младший сын князя Малой Кабарды Канчоко Джиляхстановича. Старший брат – князь Адильгирей Джиляхстанович. Их сестра Русудан была женой картлийского княза Вахтанга VI.

– Почему он решил переселиться? В урочище Моздока нет поселений.

– Из–за вражды князей Малой Кабарды и князями Большой Кабарды.

– И что дальше?

– Ему отказали. По мнению русских историков, российская сторона отказала Канчокину в разрешении на поселение, так как они соблюдают условия Белградского трактата и не вмешиваются во внутренние дела Кабарды.

– Ничего не понял. При чём здесь Канчокин и начало войны?

– Канчокин на этом не остановился. В августе 1759 года он с семьей в Кизляре принял православие и получил новое имя – Андрей Иванович Канчокин – Черкасский. Через три месяца вновь обратился к русским властям, но уже как православный подданный Российской империи с очередным прошением дать разрешение на поселение с семьей, друзьями между урочищами Моздок и Микень. Он предстал перед русскими властями как ущемляемый, преследуемый князями Большой Кабарды, но уже подданный ее величества. Напросился на приём к императрице. В следующем 1760 году Андрей Иванович Канчокин – Черкасский был принят Елизаветой Петровной. Оставался в Петербурге два года. К тому времени власть поменялась. Выяснилось, что он помогал восшествию на российский престол Екатерины II, активно принимал участие в перевороте, за что получил от нее чин полковника и годовое содержание в 500 рублей.

– И тем не менее связи не увидел.

– На следующий 1763 года Куркоко Канчокин вернулся из Петербурга, поселился в урочище Моздока, где построили крепость. Беглые крестьяне (по версии русской стороны) устремились в Моздок, стали массово переходить в православие. Сбегавших крестьян стало настолько много, что вокруг крепости стали появляться маленькие поселения. Русские историки говорят, что их число достигло десяти тысяч.

– Десять тысяч человек – это как целая армия! В битве с османо – крымцами нас было десять тысяч. Такое большое число мне кажется сомнительным. Что было дальше?

– Далее князья Большой Кабарды Касай Атажукин, Асланбек Карамурзин и другие пытались убить вероотступника Куркоко Канчокина несколько раз, но Канчокин не пострадал.

– И ты продолжаешь настаивать на том, что из – за преследования Канчокина разгорелся конфликт? – спросил Кургоко Атажукин.

– Русские историки говорят, что конфликт начался не из – за Канчокина, не из– за земли в урочище Моздока, а из – за того, что кабардинские князья были недовольны массовым бегством своих крестьян в Моздок. Они считают, что десять тысяч человек крестьян взбунтовались против своих князей, что эти крестьяне хотели креститься, получить русскую защиту.

– То есть ты хочешь сказать, что кабардинские князья были плохими и крестьяне от них сбегали? – посмотрел на меня суровым орлиным взглядом Кургоко Атажукин.

– Идеальных людей нет, вполне возможно, что какие – то побеги были, но не в количестве, кратном числу целой армии. Это видение причины начала конфликта с русской стороны. По их словам русских историков, князья приезжали на переговоры, большинство крестьян вернулось к ним, но были и те, кто не захотел возвращаться. Русских объявили в укрывательстве, начались первые столкновения. И потом эти столкновения переросли в войну.

– К сожалению, не бывает в жизни так, чтобы не было ссор, конфликтов между людьми. Даже Каин убил Авеля – родного брата из ревности. Народная мудрость гласит: «В воде два камня, и те могут столкнуться»22. Бывают и сложности между князьями и крестьянами. Кто–то что–то украдёт, кто – то кого–то ударит. Всякое бывает. Я сам князь. Всегда стараюсь стоять на стороне правды и справедливости. Если мой сын обидит невиновного человека, то я его накажу. Ровно так же накажу и крестьянина, если он причинит вред или ущерб другому крестьянину. Но я никогда не слышал и не встречал, чтобы князья в Кабарде творили столько несправедливости, что столько людей сбегало от них.

– Что ещё поведаешь? – обратился ко мне Кургоко.

– Российская сторона поощряла беглецов, предлагая прибывшим в Моздок и перешедшим в православие годовое содержание 40 рублей в год, а желающим остаться в исламе 30 рублей в год. Императрице Екатерине II был представлен доклад «Об отведении урочища Моздок для поселения крестившихся кабардинцев во главе с владельцем Малой Кабарды Кургоко Канчокиным (Андреем Ивановичем), построении там крепости и превращения Моздока в центр распространения промышленности и торговли». В докладе отразили, что земля в урочище Моздока, о которой идет речь, находится в российской стороне Терека, что оба урочища и Моздок и Микень удобны для поселений, и самое главное – расположение урочища не противоречит заключенному трактату, то есть договору, с турками, то есть строить там крепость с церковью и домом для Канчокина можно.

– Я не понимаю главного – по какому праву русская царица и турецкий султан делят то, что им не принадлежит? Что левый берег Терека, что правый ее берег, протекающие у урочища Моздок – испокон веков наша земля – кабардинская, дарованная Всевышним нашим праотцам.

– Уважаемый Кургоко, я с Вами согласен. Здесь вопрос в другом. Всё зависит от мировоззрения правителей. Есть правители, о которых идёт слава на соседние земли к другим народам и эти народы к нему хотят присоединиться, просят взять под подданство, или заключают с ним военно–политический союз. Есть и другие властители, которым своих земель мало. Они грезят о победах, славе, новых землях. Мысли их думы заняты тем, как расширить империю. Черкесы – иной народ, и правители у нас иные. Нам чужого не надо. Наши предки мужественно защищали свои земли, не посягая на чужие никогда. В этом большая разница между правителями окружающих нас империй и черкесскими правителями. Этим я хочу сказать, что соседи не успокоятся, пока черкесские земли не будут поглощены и народ не перейдёт под их подданство. Завоевание новых земель–это как аппетит, который становится больше во время еды. Ты поел, насытился, но остановиться не можешь, потому что глаза еще голодны.

– Чем ты можешь нам пригодиться? В чем смысл твоей миссии? – наконец спросил он.

– Я пришёл просить: после великой победы в Канжальской битве следует отправить послов русскому царю Петру I с обращением включить Кабарду в состав России.

– Ах ты щенок! Велика для тебя честь называться собакой … В тебе нет капли нашей крови! Ты не адыг! Горе глазам моим, тебя увидевшим! Горе моим ушам, такие речи услышавшим! – Кургого пепелил меня глазами, – Ты хочешь сказать, что если враг придет и постучится в твой дом, следует принять его с распростёртыми объятиями? А сражаться ты не станешь? – не унимался он!

22

Адыгская пословица.