Сталки. Лес

— Убили!!! — и не зная, что в такой ситуации ещё можно предпринять.

Появился веский повод для внеочередного заседания Совета. Лина надеялась, что хоть кто-то (а у сталков это всегда значило — «велки») разберётся в случившемся.

* * *

Лес (16 врестей к северо-востоку от Сталочной), вторая половина того же дня.

Группа «беглецов» продолжала углубляться в лес, продвигаясь к цели своего так неожиданно начавшегося путешествия — Трубе.

Плюща Лас разбудил позже, чем тот просил, — примерно в полдень, так как приятное взаимодействие с Ксюней напрочь отшибло у него чувство времени. Плющ, конечно, посетовал на непредвиденную задержку, но зацикливаться на этом не стал, потому что благодаря такому стечению обстоятельств смог хорошо выспаться.

«Беглецы» перекусили частью своих припасов, на четверть опорожнили фляги — больше пить по общему согласию не стали — и продолжили свой путь.

Пейзаж со временем помаленьку менялся. В то время как у селения деревья, и то — лишь лиственные, только начинали желтеть, здесь, на полпути к зловещей Трубе, всё было иначе: листья через один были ярко-рыжими (а на некоторых деревьях их и вовсе не было), стволы — скрюченными, а неестественно зелёная чуть ранее хвоя постепенно словно выцветала, приобретая всё тот же страшный оранжевый, а кое-где и коричневый, и даже чёрный оттенок.

Вредомер Ласа теперь стучал намного сильнее, и юноша боялся взглянуть на шкалу, чтобы только не узнать истинные масштабы угрозы. Тем не менее, любопытство и здравый смысл перевесили лёгкую боязнь; Лас достал из кармана прибор и ужаснулся, посмотрев на стрелку указателя: та показывала уровень «загрязнения» ровно двадцать два вреда — больше, чем Лас когда-либо встречал. Предел измерения составлял пятьдесят этих довольно-таки условных единиц, так что молодой сталкер засомневался, доживёт ли устройство до того мига, когда они трое найдут ту странную штуку, которая почти полгода как будоражила его ум и заставляла сердце биться чаще.

Труба находилась ещё более чем в двадцати врестях от «беглецов», поэтому Лас и не старался пробить это расстояние своим «дальновидением» и посмотреть, всё ли в порядке с искомым предметом, — было пока слишком далеко, а тратить силы впустую, почти что без надежды на результат, как-то не хотелось.

Шли практически всё время молча: обстоятельства были не те, чтобы трепаться без умолку; к тому же, мало ли что могло случиться — от нападения мута до нового Звездопада, хотя последнее всё же было практически невозможным, и никому не хотелось пропустить мгновение, когда что-то из этого всё-таки начало бы происходить, — жизнь была дороже. Учитывая, что все были молоды и настроены на возвращение, — гораздо дороже. А значит…

— Лас, проверь, пожалуйста, лес «дальновидением», — вдруг попросил Плющ, остановившись.

— Хорошо, — вздохнул Лас и напрягся.

Он занимался этим только вчера днём, поэтому на сей раз вышло лишь с третьей попытки. Но результат оправдал затраченные усилия.

— Муты, две штуки, — отрапортовал Лас, кладя ладонь на рукоять мачета. — Сагней сто к северу, движутся прямо к нам. Уйти вряд ли успеем, но можно попробовать. Что будем делать?

— Попробуем улизнуть, — проговорил Плющ, берясь за своё оружие. — Не получится — вступим в бой. Всё, хватай Ксюню и — побежали.

Но далеко уйти не удалось. Звери, кажется, почуяли их, потому что теперь откуда-то сзади и сбоку доносились мягкие приближающиеся шлепки лап о траву и тихое рычание.

Ксюня тихонько взвизгнула от страха, и Лас понял, что бой надо дать прямо здесь и сейчас.

— Стой, Плющ! — сказал он; друг обернулся, сбросив скорость, но Лас уже обращался к подруге: — Ксюня, беги как можно быстрее! Мы с Плющом остановим мутов и догоним тебя, обещаю! Всё, беги! — закончил он и подтолкнул Ксюню в спину, сам тем временем разворачиваясь к приближающейся опасности с обнажённым мачетом в руке.

Плющ, вздохнув, сделал то же самое; подумал: «А ведь мы так надеялись на лучшее…»

Ксюня, конечно, послушалась Ласа, побежала прочь, то и дело оглядываясь на спутников, решившихся вступить в схватку, но отдалилась от них максимум сагней на двадцать пять, испуганно замерев на месте, когда муты выскочили-таки из-за деревьев у сталкеров перед носом.

Ксюня впервые в жизни видела живых хищников. Большие, не менее сагни в длину, покрытые густым тёмным мехом, с огромными клыками, видными даже с такого расстояния, эти существа производили устрашающее впечатление. Но ещё сильнее сталочку устрашала битва, в которую ввязались парни.

Лас полоснул мачетом по горлу прыгнувшего было на него зверя и отскочил в сторону. Мут тряхнул головой, разбрызгивая кровь, соприкоснулся с землёй, продолжая своё движение, развернулся и снова попробовал атаковать Ласа. Тот нанёс зверю скользящий удар по массивному корпусу, но этом только разъярил чудовище, которое, не остановившись, схватил его зубами за ногу, и противники покатились по земле, чудом не врезавшись в стоявшее рядом дерево. Плющ в это время методично отбивался от «своего» монстра, желая искупить для самого себя позор на вчерашней охоте, и ничем не мог помочь другу.

Ксюня запаниковала. Нет, она не может позволить себе потерять Ласа! И поэтому…

— Не-е-е-е-ет!!! — разнёсся по лесу её звонкий крик, в то время как сама девушка на предельной скорости, не обращая внимания на бьющие по лицу и телу ветви, приближалась к полю боя.

Лас в этот момент пытался мачетом разжать челюсти мута, сдавившие ему голень. Увидев бегущую к нему Ксюню, он крикнул:

— Прочь! Беги, кому сказал?! — и, отчаявшись, начал тупо бить клинком — лезвием, естественно, — по голове зверя. Тот успевал уворачиваться более чем от половины ударов, продолжая терзать ткань штанов, кожу и мышцы на ноге юноши, уже с трудом удерживавшегося от крика боли.

Ксюня пропустила мимо ушей слова Ласа. Подскочила к возлюбленному и, в праведном гневе воскликнув:

— Уймись ты, тварь!!! — ударила мута босой пяткой по голове.

И тут произошло то, чего никто не ожидал и не мог предвидеть. Зверь преданно и изумлённо посмотрел на Ксюню, разжал зубы (Лас застонал при виде раны, нанесённой чудовищем), отошёл задом на пару шагов, уворачиваясь от брошенного Ласом мачета, и смирно лёг на землю.

Тем временем Плющ нанёс последний удар, прикончив этим собственного противника, вытер окровавленный «ножик» о траву и подошёл к остальным, которые были чем-то буквально ошарашены.

— Что тут у вас? — поинтересовался Плющ и увидел мута, который лежал на земле в двух шагах от Ласа и Ксюни с виноватым выражением на морде и — поразительно! — не нападал на них.

— Ксюня, как ты… это сделала?! — потрясённо спросил Лас, во все глаза глядя на такую же удивлённую подругу.

— Я… я не знаю… Я крикнула… и ещё мысленно сказала ему… не нападать на тебя… и на нас всех… — стала сбивчиво объяснять сталочка. — Я не знаю, почему он меня послушался…

Тут Ласа осенила невероятная догадка.

— Ксюня… ты… только что открыла свою сверхспособность! — сказал он. — Вот почему в деревне она не проявлялась: там просто не было мутов, которых ты бы могла… приручить!

Перед последним словом Лас запнулся, потому что оно было жутко древним и давно не употреблялось в прямом значении, так как в деревне не использовался труд животных, а сталкер на миг засомневался, подходит ли оно для писания ситуации.

— И… и что нам теперь с этим делать? — спросила Ксюня, указывая глазами и пальцем на лежащего зверя, от которого несло сильнее, чем от юношей, когда те возвращались из предыдущих походов за пределы Сталочной.

— Пусть катится на все четыре стороны, — после некоторого раздумья ответил Плющ, также рассматривая присмиревшего мута. — Зачем он нам? Ксюня и так, если что, нас защитит…

— Хорошо, — проговорила Ксюня и мысленно приказала хищнику уходить от них прочь.

Мут удивлённо моргнул и, нехотя встав на лапы, покосился на убитого Плющом сородича.