Сталки. Зима

— Да вообще… Ты так из-за Лины?

— Угу… Ты знаешь, я никогда раньше не задумывался о том, что мне может быть нужно измениться самому, чтобы… меня понимали другие. Лина… не такая, как мне казалось. Я словно хотел, чтобы она была такой же, как я, при этом упуская из виду, что ей могло этого не хотеться. Пожалуй, это была третья ошибка, которую я допустил в своей жизни — после той охоты, когда я и мута не смог убить, и Крузу в глаз заехал…

— Не думай, что ты такой безупречный. Ведь не предсказал же ты это странное потепление…

— Да меня об этом даже не спрашивали! — громким шёпотом возмутился Плющ. — Хотя да, я как-то вообще этого не почувствовал… Но у меня просто не было времени об этом задуматься! Еда, тренировки, сон — и так по кругу… Я думал только о том, чтобы восстановиться после болезни, а не о какой-то там погоде…

— Да ладно, я ничего такого в виду не имею… — поспешно пробормотал Лас. — Просто пойми, что мы все не… эти, как их…

— Не идеальные, — вздохнул Плющ. — Да, это так. Но, может, это и хорошо. Мы хотя бы можем признавать свои ошибки и, если это возможно, исправлять их…

— Эй, чего разорались? — шёпотом поинтересовался велк Зор, но его, как всегда, все отчётливо услышали. — Не знаете, что ли, что муты могут быть рядом? А слух у них лишь немногим хуже, чем нюх… Кстати о мутах: Лас, можешь, пожалуйста, применить своё «дальновидение»?

— Постараюсь, — ответил Лас, остановился, зажмурился и напрягся.

Обычно этого было достаточно, чтобы, так сказать, «пробить порог» и вызвать секундное «прозрение». Но когда юноша на этот раз попробовал активировать свою сверхспособность, то не ощутил привычного «взрыва изнутри», а когда открыл глаза, увидел всё тот же лес, окружавший его и отряд. Подумал: «Что за Первосталк?..» — и мысленно напрягся снова. Ничего. И опять.

«Дальновидение» не включилось.

Так, конечно, могло случиться, но Лас в последние год-полтора научился добиваться «включения» умения практически в каждом случае. Почему же сейчас у него этого не получилось сделать, он не знал. И это расстроило его ещё сильнее, чем осознание собственной неудачи. Ведь всегда лучше знать причину, по которой что-либо не удаётся, чтобы знать, как это можно исправить. Лас же такой возможности не имел.

Молодой сталкер вздохнул, покачал головой и смущённо проговорил (он до этого не подводил охотников со своей способностью):

— Извините, велк, у меня что-то не получается…

— Ничего, Лас, не беспокойся… — быстро ответил Зор, достал из кармана тихонько постукивавший вредомер и замерил уровень радиации. — Кажется, здесь уже побывали экологи: прибор показывает не более полувреда, хотя раньше, помню, здесь было не менее одного… Ладно, пошли дальше. Всем молчать и быть вдвойне осторожными: мы должны заметить мутов первыми! Да и мало ли, как на них подействует запах этой жидкости…

Велк снял пальцем со ствола ближайшего дерева подсыхавшую и отливавшую серебром полупрозрачную капельку, растёр её, лизнул, поморщился, сплюнул и вытер руку о штаны.

— И зачем такой гадостью всё здесь опрыскивать?.. — недовольно буркнул он и махнул всем рукой: мол, пошли.

Отряд двинулся дальше.

Все были так же настроены на успех, но неудача Ласа поколебала их уверенность в этом, и охотники чуть приуныли. Велк Зор старался делать вид, что ничего страшного не произошло (а так отчасти и было), но вернуть общий боевой дух к изначальному уровню у него не выходило.

А Лас шёл с группой вперёд и думал о том, к каким последствиям могло привести случившееся. Ксюня шла рядом с ним, то и дело посматривая на него, но понять, о чём он размышляет, не могла. Ласу казалось, что так даже лучше. Выражаясь языком Зелмы, он не хотел «накаркать беду».

Но он также осознавал, что если беда пожелает прийти, то она настанет в любом случае и повлиять на это будет уже нельзя. Однако юноше очень не хотелось, чтобы на первой охоте его девушки произошло что-либо нехорошее. В том числе и с ним, и с самой Ксюней.

* * *

Вскоре отряд забрал ещё чуть к востоку: по статистике этой зимы, именно там охотники добывали больше всего мутов. Велк Зор знал, куда вести остальных, и ему доверяли, как по-настоящему первому сталкеру на деревне.

На жёлтой полумёртвой траве, на стволах и ветках деревьев стали попадаться капельки дезактивирующей жидкости. Экологи прошли здесь сегодня, буквально полчаса или час назад, и, возможно, распугали всех мутов. Охотники чувствовали исходящее от их предводителя молчаливое раздражение и невольно проникались последним: неприятно, когда кто-либо, делая благо в одной области, причиняет вред в другой. Пусть даже это сделано не преднамеренно.

Ксюня не думала о том, что, может быть, сегодня придётся ходить по лесу с утра до самой ночи. Она была погружена в свои мысли по поводу сверхспособности, которую сталочка применяла всего один раз — и должна была снова использовать сегодня. И последствия её неудачи могли быть посерьёзнее, чем у Ласа.

«Что, если у меня не получится? — думала Ксюня, всё мрачнея, и в её душе начинал подниматься страх, который не беспокоил её ещё с начала осени. — Что, если тогда это была случайность: я придумала себе, что мут послушался моих мысленных приказов, а на самом деле это было не так? Хотя нет, я точно помню… А чего я так разволновалась-то? На меня неуспех Ласа с «дальновидением» так подействовал, что ли? Ну нет, это точно была случайность… Ладно, посмотрим, как там пойдёт. А если что, то я и мачет кидать теперь умею, да и остальные, наверное, меня защитят…»

Но былой уверенности в своей предстоящей удаче у неё уже не было.

Внезапно велк Зор остановился, и вслед за ним это же сделали все остальные. Когда командир отряда замечал какую-либо опасность (или хотя бы проверял наличие этой опасности), разумнее было поверить, что это правда, и делать то же, что и он. То есть — застыть на месте и напряжённо вслушиваться в звуки леса, с которыми смешивался едва слышный глухой стук вредомеров в карманах.

Вообще вредомеры, по опыту сталкеров, только помогали на охоте. Муты, уловив чужеродный звук на грани слышимости, теряли ощутимую часть своей смелости и решительности, метались в растерянности, не знали, что делать, когда на нервы действует непонятный шумок. И раз за разом охотники возвращались в деревню с добычей.

Но в этот раз всё как-то было слишком странно.

— Так, здесь разделяемся, — зашептал велк Зор после полуминутного нервного молчания, даже не обернувшись, но с его сверхспособностью это и не было нужно, чтобы его услышали. — Вы трое, пойдёте вместе со мной слева. — Он указал пальцем себе за спину, отметив Плюща и ещё двоих сталкеров. — Вы, — это относилось к двум другим охотникам и Ласу, — идите справа, а когда от нас раздастся свист, гоните мутов на нас. Звери, как мне кажется, сагнях в тридцати впереди, прямо на нашем пути. Круз, остаёшься с Ксюней, и вы вдвоём без суеты продвигаетесь прямо. У вас самое сложное и ответстветственное задание. Когда я свистну, Ксюня, ты должна будешь сделать то, на что вызвалась. Все всё поняли? Выполнять!

И, легонько махнув рукой, чтобы движение не было очень уж заметным для мутов сквозь ряды пустых веток, он с теми, кого назначил в свою группу, направился в обход копошащихся где-то впереди зверей. Лас и ещё двое сталкеров пошли немного в другом направлении; и юноша, прежде чем деревья скрыли бы его от глаз сталочки, обернулся и посмотрел на неё. Ксюня ответила ему более-менее решительным взглядом, какой у неё бывал в последние дни перед этой охотой, когда она прямо-таки рвалась в лес, и, казалось, прошептала одними губами: «Иди, Лас. Я справлюсь». Молодой сталкер кивнул и вслед за своими соратниками исчез за густым частоколом голых деревьев.

— Не бойся, Ксюня, — тихо сказал велк Круз. — Просто сделай это.

— Я постараюсь, — ответила сталочка и попробовала вызвать сверхспособность — мысленно обратилась к мутам, находившимся где-то там, за деревьями.