Страница 18 из 32
Блаженный стон вырвался из уст Узумаки, когда Каваки начал покрывать шею робкими поцелуями, постепенно набирая обороты и почти оставляя засосы. Хима прикрыла глаза, полностью погружаясь в удовольствие. Такого девушка ещё не испытала. Возможно, все дело в беременности, а может и в том, что ранее брюнетке не доводилось испытывать наслаждение, ведь её первый раз был ужасным.
— А-а-х! — руки мужчины сжали налитую грудь и начали понемногу мять её, при этом не причиняя никакого дискомфорта.
Одновременно Каваки водил языком вокруг затвердевшего соска и наигравшись, взял его в рот, посасывая, второй же рукой продолжая мять левую грудь. Спина брюнетки выгибалась навстречу манипуляциям, что сопровождались тихими стонами.
Брюнет продолжил покрывать возбуждённое тело поцелуями, спускаясь всё ниже и, наконец, достигнув живота, — остановился. Почувствовав еле уловимую чакру своего будущего ребёнка, Каваки улыбнулся, по телу прошла приятная дрожь. Он уже представлял, как будет заботиться и оберегать своё дитя; прижимать к груди и дарить вечную любовь; целовать крохотные ручки и ножки. Это было невероятное чувство, которое мужчина хотел испытывать каждый день. Так тепло на душе ему ещё не было.
Губы осторожно коснулись ещё плоского животика и запечатлели, казалось, самый трогательный поцелуй. Скоро его ребёнок начнет расти и вскоре появится на свет, и те поцелуи, которые мужчина продолжал оставлять на бархатистой коже, будут адресованы малышу.
От таких действий щёки Узумаки запылали. Девушка поняла, что Каваки в курсе её беременности, и почему-то всё это заставило брюнетку смутиться. А в глубине души испытывать удовольствие. Первый раз человек, которого она по-настоящему любит, — нежен с ней, дарит любовь, ласку и доброту. Не верится, что несколько часов назад тело Каваки не подчинялось ему и всем управлял Ооцуцуки, как и не верится в то, что её ранее изнасиловали. Всё казалось таким нереальным, что Химавари прикрыла глаза, боясь, что сладостная картина исчезнет.
Мужчина же был на пределе, его дыхание становилось сбивчивее и тяжелее. Сдерживаться было трудно. Хима очень возбуждала своими тихими и трепетными стонами, тёплыми прикосновениями. Хотелось накинуться на хрупкую девушку и взять её; слышать дикие стоны и своё имя из уст брюнетки; ощущать впивающиеся ногти в спину. Каваки уже представлял, как Узумаки выгибается ему навстречу и глазами просит войти глубже и резче. От такой картины в штанах стало невыносимо тесно, член истекал смазкой и больно пульсировал.
Левая рука брюнета оставила терзания налитой груди и опустилась на девичье бедро, слегка сжимая его и вызывая новый стон партнёрши. Сам же мужчина подаётся вперед, возвращаясь к лицу любимой.
— Я хочу тебя, Хима, — до предела возбуждённый Каваки шепчет в полуоткрытые губы Узумаки, как бы спрашивая разрешения и получая еще один вздох, расценивает сие действие, как соглашение.
Действия брюнета опьянили дочь Седьмого, и девушка сама еле сдерживалась. Ей хотелось ощутить больше, чем опаляющие прикосновения и жаркие поцелуи. Химавари хотелось Каваки, причём полностью и без остатка.
— А-а-х, Каваки-и! — девушка распахнула голубые глаза и больше не в силах держаться, принялась снимать белую ткань с мужской груди, оголяя рельефное и накаченное тело.
Брюнет не сопротивлялся, а лишь помог робкой девушке избавить себя от мешающей ткани и после перешёл в наступление. Его руки потянули тонкие лямки, оголяя плечи и спуская ночнушку до самых бёдер, а после и вовсе снял с желанного тела. Химавари осталась в одних кружевных трусиках и это её смутило, потому как в следующее мгновение брюнетка плотнее сжала ноги и отвела взгляд.
— Тебе нечего стесняться, ты — прекрасна! — Каваки нежно берёт любимую за подбородок и разворачивает к себе. Снова затяжной и пылкий поцелуй, выжигающий весь кислород в округе; снова приятная истома внутри. Пока мужчина терзает сочные губы, его руки тянутся к кружевам и даже не снимая их, а просто отодвинув в сторону.
Хима чувствует, как горячая, влажная плоть касается её внутренней стороны бедра и движется к влагалищу. Каваки старается медленно вводить головку внутрь, дабы не причинить девушке боли. От нахлынувших ощущений Узумаки выгибается сильнее и, несмотря на легкий дискомфорт, позволяет войти в себя полностью.
Брюнет ощущает, как узко внутри; как стенки влагалища сжимают его член, даря удовольствие. Мужчина начинает движение и толкается с осторожностью, но напористо. Постепенно комнату оглушают сладостные стоны. Каваки толкается глубоко и быстро, с каждым разом увеличивая темп. Его руки сжимают девичьи бедра, оставляя на них маленькие отметины. Химавари же цепляется за края простыни и, запрокинув голову, стонет от удовольствия.
Сейчас её переполняют совершенно другие эмоции и чувства; сейчас ей хорошо. Она отдаётся полностью любимому человеку.
Каваки продолжает вдалбливаться в лоно, издавая уже не то стоны, не то рыки. Он возбужден до предела и готов кончить в любой момент. Ему нравится то, как с губ Химы срываются крики удовольствия; как она пытается теснее прижаться к мужскому телу. А когда девушка обхватывает ногами торс партнера, Каваки не может больше сдерживаться.
Он хватает руками девичьи запястья и заводит их над головой; диким поцелуем впивается в приоткрытые губы и усиливает толчки. В эти мгновения, казалось, вся Кара слышала крики, стоны и скрип кровати.
Ещё пара толчков и тёплая сперма наполняет женское лоно, чувство удовлетворения и экстаза накрывают Химавари. Каваки тяжело дышит прямо в губы любимой. Это первый раз, когда он и Хима отдались друг другу; ответили взаимностью и были запредельно счастливы.
Аккуратно покинув девичье тело, мужчина ложится рядом и одной рукой притягивает любимую к своей груди. Оба дышат прерывисто и тяжело, но при этом испытывают эйфорию.
— Я люблю тебя, Хима, и очень рад, что у нас будет ребёнок! — после этих слов брюнет наклоняется к разгорячённому животу и с любовью в глазах целует его.
— Каваки, я тоже счастлива, но Ишшики, он… — Хима не хотела нарушать ту идиллию, которая зародилась минутой ранее, но после страстного секса все проблемы вернулись. Ооцуцуки никуда не ушёл, как и осознание беспомощности.
— Не тронет нашего ребёнка! Я обещаю! Знаю, что однажды подвел тебя, не смог остановить безумие. Сейчас всё иначе, я лучше погибну, нежели позволю этой мрази прикоснуться к моему ребёнку или тебе! — Каваки был полон решимости, как никогда. То, что он говорил, — чистая правда. Ооцуцуки не посмеет сделать сосуд из невинного дитя.
— Прости, я не хотела прерывать или портить этот момент, — грустно улыбнулась девушка.
— Не извиняйся, Хима. Ооцуцуки действительно проблема, которую нужно решить!
— Как? Как мы сможем защитить нашего ребенка, если этот монстр в любой момент снова завладеет тобой? — Химавари слегка напряглась и потупила взгляд.
— Послушай, — Каваки поравнялся с девичьим лицом и взял Узумаки за подбородок, немного приподнимая, — я чувствую, что чакра Ишшики слабеет и он не просто так вернул меня. Ему нужно запастись чакрой, чтобы сменить сосуд. Сейчас он уязвим, как никогда, нужно только дождаться подходящего момента. К тому же у меня есть план, Хима.
— Какой план, Каваки? Кругом люди Кары, они не позволят…
— Я не могу рассказать тебе всего, касаемо дальнейших действий, милая. Ооцуцуки не должен знать о том, что я задумал. Мне даже следует выкинуть из головы эти мысли, лишь бы этот урод не капался в моём сознании. Главное — верь мне. Я ни за что не брошу ни тебя, ни своего ребенка. Вы — самое дорогое, что есть в моей жизни, и мы обязательно выберемся от сюда, — мужские руки тянутся к дрожащей щеке брюнетке и ласково проводят по ней пальцами. Узумаки внимательно следит за движениями Каваки и начинает чувствовать себя защищённой. Пусть и не на сто процентов, но удача повернулась к ней лицом.
— Тебе нужно поспать, — мужчина увлекает Химавари следом за собой в тёплую постель и крепко обнимает нагое тело. А Хима небрежно кладёт голову на вздымающуюся грудь любимого и прикрывает глаза.