Страница 17 из 32
— Мне наплевать, чем ты собираешься заниматься, просто уберись уже отсюда!
— О, не волнуйся, скоро я уберусь! — сказал Ишшики и закрыл глаза. Его тело постепенно начал окутывать туман, образовывая что-то похожее на оболочку.
Вместе с этим пространство вокруг Каваки приобретало яркие очертания, вырисовывая чёткие линии. Мускулистое тело напряглось, по венам прошёл разряд и перед глазами появилось черное пятно. Оно расползалось с невероятной скоростью и, не выдержав напора, брюнет закрыл глаза. Понемногу напряжение отходило на второй план и, расслабившись, Каваки открыл глаза и уставился на лабораторию Кары, а именно на отвратительные капсулы с подопытными.
— Твари! — вслух выругался мужчина и отвернулся. Смотреть на мучения ни в чём неповинных людей — противно. Ведь никто из них не подозревает, что станет очередной жертвой и больше не сможет ощутить вкуса жизни. Все они — живые мертвецы.
— Какого хрена?! — неожиданно ругнулся мужчина и выставил вперед руки. Его пальцы шевелились, а кисти выполняли все манипуляции, которые хотел Каваки. Неужели гнида Ооцуцуки и правда оставил его сознание? Брюнет и забыл какого это — чувствовать собственное тело наяву.
Время, проведённое в кошмарном месте, немного выбило мужчину из реальности, но дало и некоторую привилегию. Каваки собрал достаточное количество чакры и мог с лёгкостью разнести к чёртовой матери Кару. Только одно обстоятельство не позволяло ему этого сделать — беременная Химавари.
Вспомнив о девушке, Каваки потупил взгляд. Как же ему сейчас хотелось увидеть её прекрасное лицо, заглянуть в голубой омут глаз, крепко обнять и никогда не отпускать от себя, даже на шаг. Но после всего, что произошло, было паршиво и гадко на душе. Именно неспособность Каваки противостоять Ооцуцуки привела к тем событиям, о которых не хотелось и думать.
«Как смотреть в глаза Химавари после случившегося? Моё тело насиловало её, причиняло боль; именно из моего рта вырывались оскорбляющие фразы. Она, возможно, даже не поверит, что с ней буду говорить я, а не Ишшики. Однако я не могу просто стоять и ничего не делать! Хима нуждается во мне, как никогда, и я нуждаюсь в ней!».
Сконцентрировав всё свое внимание, Каваки напрягся, пытаясь почувствовать знакомую чакру Узумаки. Сперва не было никаких колебаний, но миг спустя еле ощутимая энергия дала о себе знать. Это был совсем слабый поток, доносившийся сверху. Химавари была на верхнем этаже. Сомкнув челюсть, Каваки бросился вон из омерзительного места. Ему нужно было увидеть её.
***
Химавари мирно лежала на кровати, поджав колени. Её голубые глаза смотрели в одну точку, а мысли были сосредоточены на одном — ребёнке. Правая рука по инерции потянулась к плоскому животу и, коснувшись его, начала поглаживать. Эти действия уже были признаком проявившейся любви к будущему малышу.
Узумаки знала, что будет любить его больше всего на свете, но на данный момент не представляла, как защитить. Её чакра запечатана техникой Ооцуцуки и поэтому использовать её не представляется возможным; единственные люди, способные помочь — сами нуждаются в помощи. Получается, ничего не остается. От безысходности глаза становятся влажными, и Узумаки старается проморгать, чтобы слёзы не коснулись щёк. Она не должна плакать, больше не должна. Ради ребёнка стоит поберечь себя, держать эмоции под контролем и отбросить нервотрёпку. Но так ли легко это сделать?
Схватив края одеяла, Хима сильнее натягивает его на открытые плечи. Будто хочет спрятаться от внешнего мира и навалившихся проблем. Глаза против воли начинают медленно закрываться, стоит девушке расслабиться, и сознание погружается в дрёму.
Первый раз грудь Узумаки ровно вздымается, а тело не вздрагивает. Брюнетка может спокойно окунуться в мир морфея и увидеть свою семью: весёлого и шаловливого старшего брата, смеющегося отца с матерью и хмурого, но в душе радостного Каваки. Настолько проникнувшись картинками из прошлого, Химавари не заметила, как дверь её комнаты открылась и на пороге появился мужчина.
Каваки стоял и вглядывался в темноту. Единственное, что освещало небольшую комнату было окно. Только лишь благодаря ему лунный свет проникал в помещение и озарял кровать, на которой, свернувшись калачиком, спала Узумаки.
Тихо прикрыв дверь, Каваки прошёл вглубь помещения и присел на корточки возле девичьего лица. Его ладонь потянулась к непослушной чёрной пряди, которая упала на умиротворённое лицо, и нежно проведя подушечками пальцев по бархатной коже, убрал её. Вид Химавари завораживал. Как же давно мужчина её не видел столь близко. Внутри всё трепетало.
— Хима? — шёпотом произнёс Каваки и, поддавшись вперёд, коснулся разгорячёнными губами мочки уха. Ответа не последовало и брюнет повторил:
— Хима, проснись, — голубые глаза мгновенно распахнулись и наполнились страхом. Девушка не на шутку испугалась. Все её красочные сны и мечты были прерваны прошедшим по коже холодком и мурашками. Подскочив на кровати и стараясь прижать одеяло к груди как можно плотнее, Узумаки тяжело дышала, не сводя взгляда с незваного гостя.
Каваки поднялся следом и понимая, что его приняли за другого, выставил вперед руки.
— Химавари, успокойся. Это я — Каваки.
— Д-да что же ты ещё от меня х-хочешь, Ишшики? — заикаясь проговорила дочь Седьмого. — Ты добился чего хотел! Теперь пришёл поиздеваться надо мной? Тебе мало?
Сердце мужчины сжимается от дрожащего голоса. Что произошло с бедной девушкой в стенах заклятой Кары? Неужели пребывание в этом проклятом месте сломало наследницу Седьмого?
— Хима, это правда я! Прошу, успокойся!
— Какую игру ты затеял, Ишшики? — девушка определённо не верит произнесённым словам.
— Хима, помнишь, как в детстве я разбил твою любимую вазу, а Боруто заставил меня склеивать её по кусочкам? Или тот день, когда ты попросила меня сходить с тобой на поле с подсолнухами и собрать цветы? — решил прибегнуть к таким родным воспоминаниям, мужчина. — Неужели Ооцуцуки знал бы всё это?
Сказанное застало врасплох. Эти воспоминания были настолько важными, как для девушки, так и для Каваки, раз каждый до сих пор помнил их и пронёс сквозь время.
— Я…
— Всё это время я пребывал в отвратительном месте, Хима, и все, что мог, — это беспомощно наблюдать за происходящим, не в силах помочь! Я видел, как эта тварь насиловала тебя и ничего не мог сделать! Я ненавижу себя за это, за ту боль, которую пришлось испытать тебе! — все слова, произносимые Каваки, были настоящими, искренними.
Произнося их, мужчина просил прощения за свою беспомощность перед Ооцуцуки. Узумаки сосредоточенно слушала брюнета и в её глазах отражалось понимание. Почему-то девушка действительно верила в сказанное, но ещё не до конца осознавала, что перед ней не оболочка близкого человека с чужой душой, а настоящий Каваки.
— К-каваки, это и правда ты? — дрожащими губами произнесла дочь Хокаге и отодвинула в сторону одеяло. Становилось слишком жарко и надобность в дополнительном источнике тепла — исчерпалась.
Мужчина не отводил взгляда со столь желанной особы и следил за каждым её движением. В особенности заострив внимание на стройных ножках и милой ночнушке светло-жёлтого оттенка.
***
К прослушиванию:
Asher — Fall Again (Radio Edit)
— Это я, Хима, — наплевав на всё, Каваки бросился к девушке и впился, наверное, самым нежным поцелуем в пухлые губы брюнетки. Такими сладостными они ещё не были. Мужчине казалось, что стоит немного прикусить и из них польётся блаженный сок. От Химавари так приятно пахло, что Каваки не смог сдержать нахлынувшего наслаждения и сильнее углубил поцелуй, проникая глубже в рот.
Узумаки будучи также на пределе чувств, не смогла противиться и начала отвечать на пылкую страсть. Да и сама Хима хотела ощутить не те грубые и резкие движения Ишшики, а жгучие и пламенные прикосновения любимого.
Химавари теснее приблизилась к брюнету и запустила тонкие пальцы в его волосы, немного сжимая их. Другой рукой девушка приобняла его за шею, стараясь углубить поцелуй ещё сильнее. Внутри пылал огонь и порхали бабочки, живот скручивало в тугой узел от разгорячённых мускулистых рук, которые жадно цеплялись за девичьи плечи, спускаясь ниже по спине и доходя до ягодиц.