Страница 13 из 32
Я долго правил кланом вместе со своей женой — Кагуей. Эта женщина была божественно-прекрасна, неповторима и в то же время чрезмерно властна и жестока. До встречи с ней я никогда бы не подумал о предательстве собственного клана. Кагуя использовала какое-то наваждение, заставляя меня поверить в то, что только мы с ней достойны безграничной власти и бессмертия. Она решила, что должна спуститься на Землю и забрать Плод Чакры, а после, разделив его со мной, — обрести могущество. Я разрешил ей уйти и скрывал цель её вторжения на Землю от других членов клана, даже от собственного брата.
Прибыв в новый мир, Кагуя поддалась искушению, съела Плод и забеременела от человека! Это было непозволительно и осквернило всех Ооцуцуки, поставив на ней клеймо предателя. Я же, несмотря на это, простил жену и не мог позволить уничтожить Кагую, тем самым восстав против собственного клана! Сражаться с ними в одиночку было бы глупо, поэтому я решил погрузить себя в «Сон Ооцуцуки» — состояние при котором моё тело прибывает в полной неприкосновенности, а душа в астральной форме может перемещаться и жить в другом теле. Мне нужно было время, чтобы собрать собственную армию.
Для этого и нужна Кара, только эта организация способна дать мне шиноби с улучшенным геномом, способных противостоять Ооцуцуки. Моя задача, используя непревзойдённую армию, уничтожить неугодных членов клана, восстановить былой порядок, а после освободить Кагую! — мужчина и сам не знал, почему решил рассказать историю клана Химавари. Возможно, ему просто хотелось поддержать разговор, а может быть, открыть свои истинные намерения с целью некоторого понимая. Ведь в Химе тоже течёт чакра Хамуры, а значит, она неразрывно связана с Ооцуцуки.
— Если тебе так важна армия, зачем похищать мою семью?
— Твой отец единственный, кто может снять печать с Кагуи, а его Хвостатый необходим для возрождения Десятихвостого и Плода Божественного древа. Боруто же идеальный вариант для нового сосуда, когда Каваки полностью исчерпает себя, а до рождения вашего дитя еще достаточно много времени.
— Ты сумасшедший! Я не позволю тебе использовать своих близких и нерождённое дитя в качестве сосуда! — девичьи кулаки с грохотом ударяются о деревянную поверхность стола, отчего стоящие неподалеку графины падают, окрашивая белую скатерть в алый цвет.
Ишшики молчит. Он думал, что ему удастся нормально поговорить с Узумаки и добиться от неё понимания, но вместо этого получил только ненависть.
— Как же я ненавижу тебя! Ты самая настоящая сволочь, ломающая жизни людей, предающая собственный клан! Гори в аду!
То терпение, которым запасался Ооцуцуки, закончилось. Названный лидер не позволит отпрыску Хьюго и Узумаки так разговаривать с ним! В мгновение мужчина отходит от окна и, хватая одной рукой край стола, подкидывает его вверх.
Химавари только и успевает отскочить, прежде чем посуда начинает встречаться с полом и разбиваться вдребезги. От былого уюта не осталось ни следа, только сломанный стол, осколки стекла на кафеле и испорченная еда.
Узумаки стоит, боясь пошевелиться. В том, что сейчас произошло, винить нужно саму себя, никто за язык не тянул говорить такие слова Ооцуцуки, и Хима прекрасно это понимала. Но те страдания, которые испытывает она, её семья и Каваки не могут продолжаться вечно.
— Замолчи, сука! Я всё еще лидер клана Ооцуцуки и остаюсь таковым до тех пор, пока меня не одолеют в бою! Ты — ничтожество, как и все в этом гнилом мире, недостойны моего внимания. Вы должны проявлять уважение ко мне и повиноваться! — брюнет подошёл вплотную к дрожащей Узумаки и, схватив за запястье, дёрнул на себя.
— Тебе везёт, потому что, если бы не будущий сосуд в твоём теле, я бы выбил всю дурь из твоей милой головки! Ты бы ползала в моих ногах, прося пощады! — запястье уже саднит от стальной хватки, но Хима не подаёт виду. Она рада, что смогла хоть как-то задеть Ишшики.
— Убирайся в свою комнату, пока я окончательно не сорвался! — Ооцуцуки прикрывает глаза и ослабевает хватку. Используя момент, Хима выдёргивает руку и покидает зал, всё еще спиной ощущая испепеляющий взгляд. Ужин, который должен был стать в некотором роде примирительным, — не состоялся.
Как только девушка скрылась за дверью, Ишшики затаил дыхание. Что-то определённо было не так. В конечности словно впивались тысячи иголок, по венам текла лава, а легкие наполнялись песком, затрудняя дыхание. Ооцуцуки судорожно открывает рот и пытается поймать воздух, только ничего не выходит. Хватаясь за грудную клетку и что есть силы сжимая белую ткань, мужчина начинает сползать по стене. Кажется, ещё секунда и сознание окутается тьмой, но вместо этого появляется яркая вспышка, после же всё возвращается на место.
— Черт! Мне срочно нужен другой сосуд!
***
Химавари быстро добралась до своей обители и, плотно прикрыв дверь, выдохнула. И зачем её только вынудили спуститься к ужину? Ведь ничего хорошего из этого не вышло. Радует, что хоть обошлось без рукоприкладства. И всё же можно отметить одну положительную сторону — Ооцуцуки рассказал свою историю, только вот с какой целью? Может быть, хотел обрести понимание со стороны Узумаки, а может — просто нужно было с кем-то поговорить…
В любом случае, несмотря на причину, Химавари узнала важную информацию — Ишшики не главный злодей в этой истории, есть целый клан Ооцуцуки, готовый разнести Землю на тысячи кусков, и посравнению с ними Ишшики лишь малая доля неприятностей.
Узумаки тихонько опустилась на кровать и обхватила колени. Что ей делать? Боруто готовят к тому, чтобы заменить Каваки; сам Каваки вообще неизвестно где, а Наруто и вовсе запечатан; Хима же остается целой и невредимой только из расчета на то, что выносит сосуд для Ооцуцуки. Ситуация очень плачевная и кажется безвыходной.
«Почему я такая бесполезная? Почему позволила запечатать свою чакру? Если бы не собственная глупость, то я бы вытащила Боруто, отца и помогла Каваки. Что же теперь? Все они страдают, а я пленница психопата. Не верю, что всё закончится именно так! Мы не можем проиграть Ооцуцуки!» — от размышлений девушку прервал настойчивый стук в дверь. Хима молчала. Неужели Ишшики решил вернуться и преподать урок хорошего тона?
— Я вхожу! — по другую сторону двери послышался хриплый голос, и на пороге показался мужчина средних лет, в белоснежном медицинском халате и очках. По всей видимости врач.
— Кто вы?! — слишком грубо поинтересовалась Узумаки. На удивление в её глазах не было страха.
— Меня зовут Харуко — главврач Кары, специализируюсь на создании улучшенного генома и передачи Камы. С сегодняшнего дня я и твой личный врач. Господин Ишшики поручил мне лично следить за твоим здоровьем! — произнёс мужчина и поправил спадающие очки.
Вид у него был немного странный: шатен, карие глаза, слишком жёлтая кожа, противный голос и его язык странным образом всегда облизывал верхнюю губу. По телу пробежали мурашки после его тошнотворной улыбки.
— Сегодня мне нужно поработать с другими пациентами, но завтра утром буду ждать тебя на обследовании! — девушка все также молчала. Ей просто не хотелось отвечать этому человеку.
Харуко же, почувствовав себя дураком, стиснул зубы. Если бы не Ооцуцуки, врач давно бы ударил мерзавку за неуважение к нему — великому создателю совершенных геномов! Но всё же утихомирив внутренних демонов, мужчина расслабился и, ухмыльнувшись, покинул спальню, не произнеся ни слова.
Узумаки осталась одна. Только ещё одного психопата ей не хватало!
***
«Значит, мразь Ооцуцуки понемногу слабеет!» — холодная рука мужчины коснулась непонятной трещины в густом тумане.
Пару часов назад Каваки снова услышал знакомые голоса, а после увидел со стороны Химу, которая сидела за столом и слушала рассказ Ишшики. Разговор двух людей выдался не очень приятным, отчего Каваки не мог успокоиться, всё время переживая за Узумаки.
К его удивлению, ублюдок не тронул девушку, а спокойно отпустил, но после Каваки почувствовал лёгкое головокружение; пейзаж начал стремительно приближаться и послышался треск. Ооцуцуки упал, а перед брюнетом появилась прозрачная стена, давшая ощутимую трещину. Не сложно было догадаться, что Ишшики слабеет, а вместе с ним потухает и контроль сознания Каваки.