Страница 88 из 104
Сколько раз в те дни я балансировала между надеждой и отчаянием!
— Почему? — Это опять был Искандер.
— Только не говори, что Индарс не передал вам материалы! — не выдержала я, закричав. Никто из моих не успел. Голос еще затихал в воцарившейся вдруг тишине, а отец уже прижимал меня к себе. Слез не было, но я рыдала. С сухими глазами. — Я не хотела, чтобы он мне помогал, но продолжала верить, что выкручусь и на этот раз. А когда забрали гвардейцы, поняла — все. Ну, думаю, хоть умру, не потянув никого за собой. Молча. А хотелось выть. И никто не виноват, только я сама. Глупо. А потом смотрела в глаза Индарса и кляла себя последними словами. За что ему-то…
— На тот момент император уже знал обо всем. — Спокойствие Искандера подействовало на меня отрезвляюще. Его ментальные штучки!
Сейчас я была ему благодарна.
— Тот офицер узнал кольцо и активировал аварийный передатчик. А дальше все было просто. Получивший сигнал связался с Индарсом, он и занялся твоим вызволением. Кстати, — чуть улыбнулся он, словно и не было моей истерики, — император просил передать тебе, что в этой игре выиграл он.
Сказанное объясняло многое. И в первую очередь, кажущийся очень экстравагантным приговор. Прикажи он отрубить мне голову…
Жестокий урок. По-видимому, Индарс посчитал, что я его заслужила.
Но главным в его словах было не это. Я даже отстранилась от отца, хоть он и был против, пытался удержать. Оглянулась на скайла. Он качнул головой раньше, чем я подняла на него вопросительный взгляд.
Никаких комментариев… А я разве ожидала другого?!
— Что с тем офицером?
Ответил опять Искандер.
— Откомандирован во вновь организуемую Службу. Нам нужны сообразительные розыскники.
— Спасибо, — кивнула я. Это решение спасло Рауле жизнь, император стархов не терпел предателей. Отвечать скайл не собирался, да я и не ждала этого ответа, просто попросила: — Оставьте нас. — И добавила, если вдруг кто не понял: — С отцом.
ГЛАВА 2
Восемь с половиной стандартов тому назад
Ряды… Ряды… Ряды…
Белоснежная парадная форма, идеальные линии…
Выпуск Высшей Военной Академии Службы границ…
Смотреть безучастно у Искандера получалось без труда. Даже не образ — «я», сформированное осознанием, что лишь жесткий самоконтроль способен стать залогом жизни для других.
Высокий ментальный уровень.… Дар и проклятие. Если кто и мог позволить себе контактировать с необученным скайлом без того, чтобы рискнуть собственным разумом, то лишь демоны, да самариняне. Но и о тех, и о других, разговор был особый.
Одни — пришлые, чужие в Галактике. Вторые… со вторыми еще сложнее. Вроде и свои, но потомки домонов стали ближе, вписавшись в повседневную реальность настолько плотно, что уже и не разорвать. Эти же… изгои.
Мысль попыталась увести за собой, к проблемам, волновавшим кангора, посланцем которого он являлся, но быстро сдалась, вернувшись к тому, с чего началась. К скрывавшимся за выдержкой эмоциям, кипевшим на площади. Ярким, созвучным когда-то пережитому, пропущенному через себя…
Грань! Черта!
Вчера еще юноши и девушки, завтра… Завтра — офицеры. С честью, долгом, ответственностью…
— Ты кого пытаешься обмануть? — с явной подковыркой внезапно уточнил стоявший справа подполковник Шторм. Не у него, у генерала Орлова, который находился слева.
Внешне — безукоризненная выправка, да и воспринимался, как и положено генералу контрразведки: спокойным, уверенным, способным молниеносно отреагировать на любое изменение ситуации, но если пробиться сквозь ментальную защиту, которой мог позавидовать и скайл, то все натянуто и звенит.
Тонко, надрывно, с тоской, горечью, невозможностью изменить…
Орлов отвечать то ли не собирался, то ли просто не успел. Накопившееся, спресованное в единый монолит напряжение, буквально вдавливающее в покрытие плаца ровные ряды бывших, будущих и настоящих выпускников Академии, вдруг взорвалось, словно мыльный пузырь, опав пустотой… тишиной, в которой шаги поднимающегося на трибуну офицера звучали четко и безоговорочно.
Секундная пауза… Искандер и сам забыл, что нужно дышать, и над площадью разнеслось:
— Академия! Равняйсь! Под знамя Службы границ Галактического Союза…
И воздух завибрировал, отражая… Смирно! Смирно! Смирно…
Воинские церемониалы… Шло время, но они сохранялись практически неизменными. С выверенным ритмом маршей, с чеканным шагом, с выражением лиц, на которых за внешней сосредоточенностью скрывался восторг и кураж…
— Эх, где мои двадцать лет? — вздохнул подполковник, заставив Искандера, там, внутри, вздрогнуть от столь откровенного отражения собственных мыслей.
И не важно, что чужой сектор, да и ритуал мало похож на тот, что вспоминался в эти мгновения, но вот это… сопричастность, сопереживание, стало одним на всех, не завися от расы, к которой каждый из них принадлежал.
Лишь обрывочные ассоциации, способные коротко и однозначно описать то, что ловил взгляд…
Строй, как рубеж… до конца, до последнего вздоха… Не по присяге, по состоянию души, по невозможности переложить на других…
— Там же, где и мои, — понимающе отозвался Орлов. Потом ворчливо добавил: — На сентиментальность пробило или задумал что?
— Генерал… — начал было Шторм, но тут же осекся, скосив взгляд.
Искандер и хотел бы поверить, что продолжить не позволило его присутствие, но не получалось.
Кураж, азарт…
Человеческие эмоции распознавались без труда, пусть еще не всегда приводя к правильным выводам, но в этом случае все казалось более чем очевидным.
Вынос знамени под марш в исполнении настоящего, живого оркестра, который был едва ли не большим анахронизмом, чем бьющийся на ветру кусок ткани; короткая, но наполненная безупречно вписавшейся в происходящее экспрессией речь ректора Академии; слова клятвы, произносимые так, словно это последнее, что осталось в жизни.…
Вокруг уже не тлело — пылало, грозя взорваться как раз к кульминации. Последние команды перед началом вручения офицерских нашивок.
— Она — четвертая, — вновь попав в резонанс его мыслям, высказался Шторм.
— Знаю, — принимая передачу, практически равнодушно отозвался Орлов. — О назначении тоже можешь не говорить, доложили.
— Два дня тому назад или сегодня? — обманчиво флегматично уточнил подполковник. Но чуть сдвинулся, выступая вперед… словно хотел увидеть выражение лица генерала.
— Тебя просили? — грозно сведя брови, вроде как вызверился Орлов.
Продолжалось представление недолго. Быстрый, но острый… заточенный взгляд на Искандера, усмешка… как оценка увиденного за внешней бесстрастностью интереса, с которым тот наблюдал за разговором, и… маска слетела, явив другого Орлова. Но и тут с налету не разобрать, что за роль. То ли сдержанный сопровождающий, точно следующий приказу сверху, то ли… внимательный ученик, оттачивающий в общении с ним мастерство владения собой, то ли… наставник, бесстрастно взирающий на своего подопечного…
Определиться канир не успел, да и не ставил перед собой такой задачи, предпочтя просто быть… здесь и сейчас.
Рядом…
< i >- … курсант четвертого курса, Наталья Орлова», — голос начальника кафедры тактики и вооружения, звучал равнодушно, но Искандер ретушированной бесстрастностью гордости не пропустил, тут же вновь посмотрев на девушку, только что спрыгнувшую со стапеля, на котором несколько минут назад замер внеатмосферный катер.
— У нас говорят: родилась за штурвалом, — между тем продолжил офицер, не заметив, каким жестким, безжизненным стало лицо его спутника. — Предлагали уйти на средние — грех не использовать такой талант на более серьезном уровне, но она отказалась. Категорически! — Вздохнул… довольно. — Вся в отца!