Непокорное сердце

– Твои слова пугают меня больше, чем огонь в небе.

– Никогда не бойся правды: незнание и невежество – вот зло. Итак, ты хочешь знать. Ну что ж… То, что ты видела, – пламя, пожирающее трон Гарольда, а всадник, мчавшийся по небу за огненным хвостом, – новый король, предводитель норманнов, которые покончат с правлением саксов в этих землях.

– Вильгельм Ублюдок, – в ужасе прошептала Ида.

– Я бы на твоем месте прикусила язычок, – слабо улыбнулась старая Эдит, на миг даже помолодев. – Скоро он будет твоим королем.

– Но что тогда станется с моим отцом?

– Дни его, бедняги, сочтены, но он оставил после себя детей – в них будет жить его кровь.

– Ты… ты видела его смерть, Эдит?

– «Видела» не совсем верное слово: у меня нет никаких видений или снов. Я просто говорю то, что чувствую. Мысли приходят ко мне сами, слова сами срываются с губ. Иногда меня саму это удивляет: думала об одном, а сказала совсем другое. Истина сама говорит за себя моими устами. Я не могу этому воспрепятствовать, потому смирилась.

– Но то, что ты сейчас сказала… – Ида зябко поежилась и судорожно сжала на груди складки плаща. – Значит, нас ждет большая война?

– Да, это так, и сердце мое полно печали. Когда-то саксы-завоеватели забрали себе все, что можно, но теперь пришло время вернуть награбленное и то, что нажили.

– Но они будут защищаться!

– И погибнут – такова Божья воля, и ничего изменить нельзя. Всевышний позволил саксам владеть благодатными землями, но пора и честь знать – пришел черед других.

– Это значит, что наш народ и все наши обычаи исчезнут?

– Нет, моя девочка, не исчезнут – просто изменятся. И эта часть пророчества относится и к тебе.

– Ко мне? – воскликнула Ида и сжала кулаки, с трудом подавив вдруг вспыхнувшее желание ударить старуху и потребовать, чтобы прекратила говорить все эти ужасные вещи. – Но я всего лишь слабая девушка – что я могу?..

– Скоро ты выйдешь замуж.

Ида очень удивилась:

– Но я уже была замужем…

Эдит фыркнула, кочергой протолкнув поглубже в печь обгоревшее полено:

– Кого ты считаешь мужем – того молокососа, который так напился на собственной свадьбе, что ввязался в драку и был убит, вместо того чтобы лечь в постель с новобрачной? Ты осталась девственницей, да и волосы носишь распущенными, как незамужние девушки.

– Да, это так, но для всех я вдова, поэтому буду носить на голове траурную повязку. Мне не нужны пересуды.

– А их и не будет: срок вдовьего одиночества уже истекает. Очень скоро в твоей жизни появится достойный мужчина.

– Красивый, отважный и сильный? – пошутила Ида, пытаясь скрыть свои истинные чувства.

– Да, как раз такой, и это вовсе не выдумка.

– Это произойдет после войны?

– Нет, гораздо раньше: твой будущий супруг скачет сюда вместе с Вильгельмом.

Ида отшатнулась, с ужасом глядя на старуху: Эдит никогда бы не сказала ничего подобного просто так.

– Норманн? – чуть слышно прошептала девушка. – Но ты же сказала, что норманны явились забрать наши земли? Как же я могу влюбиться во врага? Ты считаешь меня способной на предательство?

– Глупое дитя, – мягко улыбнулась Эдит. – Не бойся, весь наш народ не умрет, но в этом не будет заслуги наших мужчин. – Ее бесцветные губы сжались в жесткую складку. – Сейчас они враждуют друг с другом, ослабляя себя в междоусобной борьбе. Когда придут завоеватели, наши мужчины объединятся, но будет поздно. Конечно, будут и победы, но поражений их ждет гораздо больше, и еще до своей гибели они увидят, как их земли захватывают норманны. На наше будущее уже никогда не смогут повлиять саксы-мужчины, оно в руках саксонских женщин, которые станут женами норманнов. Если эти женщины будут разумны, то выучат язык норманнов, но сохранят традиции саксов и позаботятся, чтобы их дети могли говорить и по-английски.

Старая Эдит повернула голову к Иде и едва заметно улыбнулась.

– Вижу, тебе совсем не понравилось то, что я поведала.

– Да как я могу поверить в то, что буду делить ложе с врагом? – Ида возмущенно передернула плечами. – Неужели для того, чтобы наш народ не исчез с лица земли, саксонские женщины должны стать шлюхами?

– Не шлюхами: женами, хозяйками, матерями, хранительницами памяти о прошлом. Вижу, ты совсем не хочешь прислушаться к моим словам и трезво оценить ситуацию, но это необходимо. Ида из Пивинси, обещай хорошенько все запомнить и как следует обдумать.

Ида поняла, что ее наставница огорчена, а слова ее могут оказаться последним напутствием, поэтому примирительно сказала:

– Нет-нет, я слушала очень внимательно, Эдит, и все обязательно запомню. Но хватит об этом: мое сердце просто разрывается от таких горестных и печальных вестей. Лучше посмотри, что я тебе принесла.

Ида взяла у нее из рук мешок и начала извлекать свои дары: горшочек с медом, сладкий сыр, хлеб и бутыль с прекрасным вином.

Старуха улыбнулась:

– Принеси-ка нож и чашки: сейчас устроим себе пир.

– Ты не хочешь что-нибудь припрятать про запас?

– В моем возрасте, малышка, уже не думаешь о запасах, – пробормотала Эдит, принимая нож из рук Иды. – Ведь то, что будет отложено, я могу не попробовать уже никогда. Наш добрый Господь не будет ждать, пока закончатся все эти вкусности, чтобы призвать, наконец, меня к себе.

Иду передернуло от этой жутковатой шутки: наверное, не стоило сегодня сюда приходить: пророчества Эдит ее крайне встревожили. Они слишком часто сбывались, чтобы воспринимать их как бред выжившей из ума старухи. Девушка вдруг заметила, что тело старухи сгорбилось и стало странно неподвижным. О боже! От ужасного предчувствия ее охватила дрожь, девушка испытала непреодолимое желание со всех ног броситься прочь из лачуги, и только мысль, что Эдит просто впала в оцепенение, удержала ее на месте.

– Эдит! – Ида чуть потрясла старуху за плечо, но та даже не шевельнулась. – Эдит! Тебе плохо?

Словно очнувшись от тяжелого сна, женщина медленно подняла голову и взглянула Иде прямо в глаза. На лице старухи была написана такая печаль, что сердце девушки сжалось от страха.

– Тебе не следовало сегодня приходить сюда, Ида из Пивинси, – словно прочитав ее мысли, произнесла Эдит, затем, помолчав, потрясла головой так что седая прядь упала ей на лоб, и добавила: – Нет, что я такое говорю? Ты не могла ничего изменить: это Божья воля привела тебя сюда. Человек не в силах повлиять на судьбу: можно лишь подготовить себя к выполнению воли Всевышнего наилучшим образом, – но, похоже, у меня не осталось времени помочь тебе в этом. Ты должна пройти все испытания, что выпадут на твою долю, с честью, и первое из низ уже совсем близко.

– О господи! Эдит, о чем ты? – испугалась Ида.

– Опять о Вильгельме, дочка. Конец правлению саксов придет сегодня.

– Сегодня? – Ида в изумлении вскочила на ноги. – Ты хочешь сказать, что война уже началась?

– Если я скажу «да», это вовсе не значит, что ты должна немедленно бежать домой. Неужели ты думаешь, что одна хрупкая девушка способна остановить целую армию? Ты не сможешь заставить корабли повернуть обратно во Францию.

– Я хочу убедиться, что с моей семьей все в порядке.

– Ведетта обо всем позаботится, не переживай. Как только появятся первые корабли норманнов, она со всеми домашними отправится туда, где будет безопасно, а потом… потом начнет все сначала: найдет мужчину, который сможет о ней позаботиться. Тебе нет нужды за них бояться.

– Но они не могут уехать без меня! – воскликнула Ида. – Мне надо бежать домой.

– Нет, даже ради тебя она не задержится ни на мгновение, – спокойно возразила Эдит, медленно поднимаясь, чтобы проводить Иду. – Ведетта красавица, но глупой ее не назовешь: если почувствует опасность, ради спасения младших детей она не станет ждать, когда ее старшая дочь вдоволь нагуляется. Ей будет тяжело принять такое решение, потому что она любит тебя, но медлить она не станет: схватит все, что сможет увезти, и тут же покинет Пивинси.