Страница 121 из 167
— Слепая пророчица отослала тебя назад, — пробормотал Ваэлин. — Она там, за Порогом. Она сражается с Союзником.
Эрлин покачал головой:
— Тогда она сражалась с ним, но теперь, похоже, его власть ничто не ограничивает.
У Ваэлина на языке вертелись тысячи вопросов, но он решил повременить. Зная Эрлина, можно было с уверенностью сказать, что он не слишком поторопится с ответами.
— А сеорда вылечили тебя, — задумчиво произнес Ваэлин.
— Да. Воин привел сородичей, и меня отнесли в лагерь. Моя рана была очень тяжелой. Прошло много месяцев, прежде чем я смог тронуться в путь. Я выучил их язык и легенды, узнал, как мой народ забрал у них землю. Я узнал и то, что их лес защищают не заклятия Тьмы, а умение и свирепая отвага, рождающие в нас достаточно страха, чтобы отбить желание соваться в лес. Когда пришло время, я распрощался с сеорда и отправился выполнять поручение женщины из-за Порога. Я не всегда прилежно исполнял свой долг, часто отвлекался, меня утомляли человеческая жестокость и постоянно повторяемые людьми ошибки. Но, думаю, в конце концов я исполнил то, чего она хотела от меня, — сказал Эрлин и посмотрел на идущую вверх тропу.
На вершине горы их окутала ватная тишина. Плотный туман глушил все звуки, белесая пелена поглотила все вокруг. Усталый Эрлин понурился, тяжело оперся о посох и с явной неохотой смотрел во мглу.
— Я ненавижу это место, — сказал он. — Но его, наверное, ненавидели и его создатели.
Он заставил себя выпрямиться и шагнул в туман. Постепенно вырисовались контуры строений, похоже, созданных тем же народом, что воздвиг город у подножия горы. На вершине стояли лишь одноэтажные дома и небольшие склады — слабое эхо разрушенного города. Но здешние строения пощадило время. Тишина угнетала и давила. Тяжело глядели пустые глазницы окон и дверей. Несмотря на отсутствие разрушений, древность зданий была очевидной: время стесало, закруглило углы. В отличие от разрушенного города на окраине Королевства, здесь не стояло статуй. Единственные украшения — рельефы у дверей и на подоконниках, стертые до бессмысленности веками дождя и ветра. Построившие это место не слишком тяготели к искусству либо не имели на него времени.
Вскоре появилась круглая мощеная площадь. Посреди нее лежала каменная плита.
— Камень памяти, — произнес Ваэлин.
— Последний, изваянный не кем иным, как самим богом, — с отчетливой дрожью в голосе проговорил Эрлин.
Ваэлин помимо воли усмехнулся.
— Боги — ложь.
Они расхохотались вместе, и смех разлетелся, растворился в тумане, среди сырости и древних камней.
— Ладно. Пойдем? — отсмеявшись, спросил Эрлин и взялся за посох.
Как и углы строений, грани плиты сгладились от непогоды и времени, но верхняя оставалась идеально ровной. В центре сохранилось круглое углубление.
— Ты прикасался к нему раньше? — поинтересовался Ваэлин.
— Уже четыре раза. Я часто ищу древние места из легенд и преданий, услышанных в странствиях. Одна легенда рассказывала о величественном городе в горах, охраняемом свирепыми дикарями. Как всегда, реальность не доросла до легенды о себе.
Он протянул руку над камнем, посмотрел Ваэлину в глаза.
— Готов, брат?
— Я уже дважды прикасался к таким камням, — видя, как дрожат пальцы соратника, сообщил Ваэлин. — В них нет угрозы, лишь знание.
— Всякое знание — угроза кому-то, — невесело улыбнулся бессмертный.
Ваэлин вытянул руку, Эрлин переплел его пальцы со своими, вдохнул, закрыл глаза и опустил ладонь на камень.
ЧАСТЬ IV
По альпиранским расчетам, король Янус Аль-Ниерен родился в десятый год Нового Солнца, при конфигурации созвездий, известной альпиранским астрологам под названием Вздыбленный Лев. Это обстоятельство в последующие десятилетия давало обильную пищу для пересудов и тем, кто восхищался королем, и тем, кто его осуждал. В отличие от короля, его дочь родилась под вполне обыденным созвездием Тюк соломы, названном так за сходство с тем, что остается на поле после уборки урожая. Но недавно Гильдия лояльных императорских астрономов проголосовала переименовать созвездие в Мстительное Пламя, что говорит многое о новейшей истории Объединенного Королевства, а также о тщете астрологического ремесла.
— Она знала? — спросила Форнелла.
Я глядел на приближающуюся гавань. Ее огромность ясно говорила о предыстории Альпирана как самого большого торгового центра нижнего Бораэлина. Побережье изгибалось широкой дугой на три мили, его усеивали бесчисленные пирсы и причалы. Там стояло множество кораблей — гораздо больше, чем обычно. Когда мы подошли еще ближе, я заметил, что это сплошь военные суда. На каждом суетилась толпа рабочих, они приклепывали стальные пластины к корпусам, тащили и устанавливали мангонели.
Императрица Эмерен призвала свой флот в столицу. Но зачем?
— Милорд? — напомнила Форнелла.
Сегодня ее быстро седеющие волосы были собраны в пучок и не закрывали лицо, все еще очень привлекательное, несмотря на морщины. Она надела простое платье, плотно завернулась в шаль и с берега, наверное, казалась почтенной матроной-домохозяйкой, скорее всего, капитанской женой. От мысли об этом я не выдержал и рассмеялся.
Форнелла раздраженно нахмурилась, но не отступила:
— Она ведь знала о вас и о Светоче? Ведь и в самом деле знала?
Я коротко кивнул и пожал плечами. Она глянула на капитана и придвинулась ближе.
— Заплатите пирату, и пусть он увезет вас отсюда.
— Почтенная гражданка, нам следует завершить миссию.
— Но не ценой вашей жизни!
— Я отдал свою жизнь императору. Закон гласит, что моя жизнь теперь принадлежит его преемнице, равно как и мой мудрый совет.
— Вы и правда считаете, что она послушает? — спросила Форнелла.
— Несомненно. Но что она сделает потом, отчасти загадка.
Мы пристали у небольшого пирса близ северной оконечности гавани. Капитану пришлось заплатить вдвое затюканному младшему портовому чиновнику.
— Я по официальному делу Объединенного Королевства и Мельденейских островов, — проворчал капитан. — Хоть за это можно было бы скинуть.
— А еще у вас в трюме полно специй, — сказал молодой чиновник. — За них двойная цена.
Он выписал капитану квитанцию об оплате, а затем поднял руку — просил внимания.
— Что-то не так? — подойдя к капитану, осведомился я.
Молодой человек уставился на меня, мгновенно побледнел и выдохнул:
— Лорд Вернье?
Я привык к некоторой известности в образованных имперских кругах, но восхищение мной обычно ограничивалось вежливыми комплиментами либо просьбами поучаствовать в ученых собраниях. Потому вид бледного бюрократа, сначала ковыляющего по сходням, а потом стремительно куда-то бегущего, обеспокоил меня. Чиновник вскоре вернулся в сопровождении отряда солдат. Солдаты бежали к кораблю, чиновник семенил за ними, дико размахивал руками и орал грузчикам:
— Предатель! Предатель вернулся!
— Капитан, думаю, вам лучше плыть восвояси, — заметил я, взял свой мешок с книгами и пошел к сходням.
— Владыки кораблей приказали мне заботиться о вашей безопасности, — спокойно произнес он, но в глазах отчетливо виднелась тревога.
— Я благодарен вам за заботу. — Я протянул руку.
Я ожидал, что капитан не ответит, но он крепко сжал ее и печально посмотрел на меня.
— Почтенный господин, удачи вам! — сказал он на вполне сносном альпиранском.
— И вам, почтенный сэр, — ответил я, посмотрел на Форнеллу, в ужасе разглядывающую приближающихся солдат, и добавил: — Я был бы благодарен, если бы вы забрали ее назад в Королевство.
— Нет, — сказала Форнелла, глубоко вдохнула и принужденно улыбнулась. — Ведь нам следует завершить нашу миссию.