Линия раздела

-- А вы не бойтесь, говорите. – посоветовал Измайлов. -- Куда уж страшнее, чем сейчас...

-- Если бункер будет заражен, то примерно треть из нас умрет тяжелой смертью, треть мутирует и набросится на оставшуюся треть выживших. Причем, судя по сообщениям, мутанты обладают неимоверной силой, прыгучестью, а убить их можно только выстрелом в голову или через обезглавливание. Кстати, замечено, что они боятся громкого звука и стремятся к воде. Но, в любом случае, мы не знаем как убить вирус.

-- А средства защиты? – поинтересовался капитан. – Товарищ полковник упоминал, что в Кронштадте морякам удалось избежать заражения.

-- Да, это тоже можно считать фактом, -- кивнула Милявская. – Защита кожи и органов дыхания с использованием изолирующего снаряжения, спасает от заражения. Для меня это странно, ведь общевойсковой ОЗК не герметичен, кас скафандр, воздух в него попадает. Но, видимо, это можно отнести к многочисленным странностям данного штамма. Если люди, применяющие изолирующий противогаз для защиты дыхания, вместе с ним используют общевойсковой комплект химической защиты, заражение не происходит. Но стоит получить малейший разрыв перчатки, к примеру, и прикоснуться к любой поверхности, заражение происходит. В докладе есть случай, когда боец, поразив мутантов ручной гранатой, заразился и погиб, проколов перчатку проволочным усиком, когда разгибал чеку. Даже такого прокола оказалось достаточно при последующем контакте с гранатой. Но при этом, как ни странно, ОЗК спасает полностью. Так же известен инубационный период, если его так можно назвать в данном случае. Проще говоря, время, прошедшее от заражения до первых проявлений. Это двадцать четыре минуты. Подтверждается сообщениями из разных источников и данными радиоперехвата.

-- Значит, всем надо надеть защитные костюмы и противогазы, -- предположил капитан.

-- Они спасут, пока хватит ресурса дыхательных картриджей, -- отмахнулся Измайлов. – Это имеет мало смысла. Мы понятия не имеем, как будет развиваться ситуация. Но все данные за то, что мы тут изолированы вообще навсегда. Мира не стало. Апокалипсис, что называется. Понимаете? Ни с кем, кроме Кронштадта нет связи. Сотовые сети лежат. Спутниковая связь работает только по принципу «телефон в телефон», релейные станции сигнал не принимают.

-- Может, получится переждать? Может вирус погибнет в среде? Если это биологическое оружие, у него должен быть некий срок действия.

-- Я сомневаюсь что это оружие, -- призналась Милявская. – Кто тогда враг, если заражение произошло по всему миру? И как был доставлен вирус в отдаленные уголки света?

-- Что тогда, если не оружие? – удивился капитан.

-- Неизвестно. – Милявская пожала плечами. – Можно что угодно предполагать, от магии до пришельцев из космоса. Толку нет. Факты остаются фактами. Мы не можем никого впустить, не погибнув сами. Даже те, кто выживет, все равно будут уничтожены мутантами. В замкнутом пространстве с ними, похоже, не совладать.

-- Ситуация отвратительная. – Измайлов вздохнул. – Там, снаружи, порядка тридцати человек. Ну, чуть больше. В бункере пятьсот человек. При этом инструкции нам велят поставить под угрозу пятьсот жизней, пытаясь спасти три десятка. Не нравятся мне такие инструкции. Я склонен проигнорировать прибытие гражданских. Пусть делают, что хотят.

-- Как медик, как человек ответственный за здоровье и жизнь гарнизона, я вас поддерживаю, -- согласилась Милявская

-- Это слова врача? – возмутился майор Грохотов, начальник службы химической и радиационной защиты. – Это не шахматы, дорогая моя. Взвешивать, где больше потери, надо в игре. А тут нужно искать решение! И быстро! Вам, как медику, в первую очередь! А вы, Максим Робертович? При всем уважении, там, за воротами шлюза, ждут помощи те, для кого этот бункер и был построен!

-- К счастью, занимаем его сейчас мы, а не они, -- нахмурившись, ответил Измайлов. – И решения принимать нам.

-- Но это должно быть взвешенное решение!

-- Хорошо! – Измайлов пробарабанил пальцами по столу. – Но Ирине Васильевне, как медику я доверяю в полной мере. Она, как медик, указывает на опасность чужого вторжения с зараженной территории.

-- А мне, как начальнику химслужбы, вы доверяете?

-- Безусловно. – Измайлов кивнул.

-- Вот у меня, как у начальника химслужбы, есть соображения не медицинского характера.

-- Озвучивайте. -- Измайлов устало вздохнул.

-- Существует понятие предельной энергии химических связей. Оно означает, что для любой молекулы любого химического соединения существует некая температура, при которой молекула гарантировано разрушится. Я понятия не имею, из чего состоят вообще вирусы, из белков, или сложных органических кислот, но это в любом случае молекулы на основе углеродных цепей. При температуре в районе восемьсот градусов и выше любая органика обуглится. Вне зависимости от тонкостей ее организации. Другими словами, каким бы вирус ни был, он погибнет с гарантией.

-- А люди? – фыркнув, спросила Милявская. – Они тоже из органики.

-- Люди внутри бронированных автомобилей. Эти машины рассчитаны на проезд через лужи горящих жидкостей, причем, штатно. Если разлить в шлюзе горючую смесь, поджечь ее дистанционно, дополнительно опалить машину газовыми горелками, пока не деструктуризируется резина колес, которая тоже из органики, у вирусов не будет шансов. Так, закрывая и обеззараживая шлюз, можно запустить все машины.

-- Ваше мнение? – Измайлов пристально глянул на Милявскую.

-- Жизнеспособно. Если возможно технически, если выдержат машины, то да.

-- А у нас выхода нет! -- Измайлов, заметно повеселев, потер руки. – Давайте, Грохотов, руководите операцией. Как на флоте. Придумал, выполняй! Но, знаешь, что, дорогой мой? Раз ты так уверен в своей теории, то руководить операцией будешь лично, из технического ангара. И встречать прибывших тоже будешь лично. Так что если что, то ты первый заразу подхватишь.

-- Есть! – не моргнув глазом, ответил Грохотов. -- Разрешите идти?

-- Да. И обеспечьте связь со мной по селектору.

Грохотов поднялся и покинул помещение.

-- Есть еще одна проблема, -- подумав, заявила Милявская.

-- В чем ее суть? – насторожился Измайлов.

-- Мы не можем наверняка знать, есть ли вирус на самих людях внутри машин. И если он есть, внешняя обработка ничего не даст.

-- Так, стоп! – Измайлов нахмурился. – Если вирус внутри, значит, люди заражены. Это разве не очевидно?

-- К сожалению, нет. Мы имеем три вида последствий заражения. Смерть, мутацию, и отсутствие проявлений. Причем, распределение, похоже, случайное, и примерно, статистически, оно по третям. Вот представьте, что в машине двое. Водитель и перевозимая персона. Они заразились по пути сюда, открыв окна или двери. Но оба оказались в той категории, на которых заражение не отражается. И как мы узнаем, что на них вирус? Системы анализов нет. Как? Никак! Машину мы очистим огнем, а их нет. И все. Бункеру конец.