Игра в «Потрошителя»

Едва почувствовав, что Аттила коснулся пола, Миллер привязал другой конец веревки к железной раме вентиляционного окошка и начал спускаться сам. «Вот мы и внутри, дружище», — прошептал он, надевая новые очки. Понадобилось несколько секунд, чтобы зрение привыкло к фантастическим движущимся образам, зеленым, красным и желтым. Он включил инфракрасный фонарь у себя на лбу и смог составить представление о просторном, похожем на ангар зале, где очутился. Снял с собаки сбрую, уже бесполезную, поскольку веревка осталась висеть на раме; с этого момента приходилось полагаться на точность планов, начерченных в 1995 году, на собственный опыт и на везение.

Очки помогали двигаться вперед, но не хватало периферийного зрения. Пес с его инстинктом и великолепным нюхом предупредит, если возникнет опасность. Миллер углубился в помещение, обходя обломки, валявшиеся на полу, и метров через десять различил большой куб, обнесенный металлической решеткой: раньше это был грузовой лифт, почти такой же, как у него дома. Рядом с шахтой, как он и ожидал, обнаружилась металлическая лесенка. Миллер предположил, что Волк устроил себе укрытие не на этом этаже и не на том, который находился непосредственно ниже, потому что днем сюда проникало немного света через вентиляционные отверстия, шахту лифта и решетки в верхней части заложенных кирпичами окон. Он обнаружил, что мобильник находится вне зоны действия сети и связаться с Аларконом никак нельзя. Такую возможность они предусматривали, и все же Миллер выругался сквозь зубы: теперь у него не было никакой другой поддержки, кроме пса.

Аттила заколебался было перед крутой и узкой лесенкой, но по команде начал осторожно спускаться. Готовясь к операции в доме Денизы, Миллер подумывал, не обернуть ли псу чем-нибудь лапы, чтобы он производил меньше шума, но потом решил, что это помешает ему двигаться, и только подстриг когти. И не пожалел об этом: Аттила мог спускаться по такой лесенке, только цепляясь за перекладины.

Обширный основной этаж простирался на всю длину и ширину трех зданий, из которых состоял форт. Миллер отказался от мысли обследовать его. Времени не было, приходилось все поставить на одну карту, на одну-единственную возможность: что Индиану держат в подвале. Миллер остановился, вслушиваясь в темноту, с Аттилой у ноги. В царящем вокруг совершенном безмолвии он, казалось, услышал слова Абаты, анорексичной девочки, которая, не покидая клиники в Монреале, верно описала это причудливое место. «Духи прошлого защищают маму Аманды» — вот что сказала Абата. «Надеюсь, так оно и есть», — прошептал Миллер.

Следующий участок лестницы оказался шире и крепче первого. Прежде чем спускаться, Миллер открыл пластиковую сумку, которую держал под футболкой, вынул бежевый свитер Индианы и дал понюхать Аттиле. Улыбнулся при мысли, что он сам мог бы идти по этому запаху, характерному для Индианы: смесь разных эссенций и масел, которую Аманда называла запахом волшебства. Пес зарылся носом в шерстяную ткань, потом поднял голову и посмотрел на друга сквозь очки, показывая, что все понял. Миллер положил свитер в пакет, чтобы не сбивать собаку со следа, и засунул обратно под футболку. Аттила опустил голову в пролет и стал осторожно спускаться на следующий этаж. «Морской котик» подождал и, убедившись, что пес не столкнулся с какой-либо опасностью, последовал за ним.

Он очутился на этаже с более низким потолком и цементным полом; возможно, раньше здесь хранили бочки с вином, а потом — боеприпасы и горючее. Миллер впервые почувствовал, что замерз, и вспомнил, что одежда на нем мокрая. Насколько он мог видеть в своих очках, всюду валялись обломки, свертки, громоздились бочки, огромные опечатанные ящики, барабаны с намотанными на них шлангами или тросами, старый холодильник, стулья и столы. Индиану могли держать в любом уголке этого этажа, но поведение Аттилы ясно указывало на то, что не стоит терять здесь время: пес пригнулся, уткнув нос в лестницу и ожидая команды.

В инфракрасном свете показался проем и первые ступеньки лестницы, кривой и шаткой, которая, согласно планам, вела в бомбоубежище. В ноздри проник затхлый запах запертого помещения и стоячей воды. Интересно, сможет ли Аттила найти след Индианы среди такой вони, спросил себя Миллер и тут же получил ответ: у пса на хребте вздыбилась шерсть, мускулы напряглись — он был готов к действию. Было трудно предугадать, что они найдут в бомбоубежище, на плане были обозначены только четыре толстые стены, проем на месте шахты лифта и расположение железных опор. В противоположном конце располагался единственный выход наружу по другой лестнице, которая давно не использовалась и, возможно, уже не существовала. В одном из донесений военно-морского флота упоминались временные выгородки — для госпиталя, кабинетов и жилых комнат офицеров; это сильно усложнило бы задачу: потеряться в лабиринте просмоленных полотнищ — последнее, чего мог бы пожелать себе солдат.

Райан Миллер понял, что теперь он наконец-то находится, как говорила Дениза Уэст, в пасти Волка. В зловещей тишине, окутавшей здание, он слышал только биение своего сердца, мерное, словно тиканье часов. На лестницу вело отверстие шириной в полметра. Чтобы ступить на ржавые ступеньки, Миллер должен был согнуться вдвое и пролезть под металлической планкой. Вряд ли получится проделать это грациозно, подумал он, прикинув свои габариты; да и протез помешает. Инфракрасный луч не достигал до дна, а фонарик Миллер не хотел включать, чтобы не выдать себя раньше времени. Он заколебался — спускаться ли осторожно, стараясь не шуметь, или броситься в пропасть наобум, чтобы не терять времени. Миллер глубоко, полной грудью, вдохнул и вытеснил из сознания всякие мысли. С этой минуты его поведет инстинкт, питаемый ненавистью к человеку, похитившему Индиану, обогащенный опытом и знанием, которые были записаны в глубинах его существа огнем и кровью войны; реакция будет автоматической — такую инструктор во время «адской недели» называл мышечной памятью. Миллер сделал выдох, снял пистолет с предохранителя и похлопал боевого товарища по хребту.

Аттила начал спускаться.

Если «морской котик» и рассчитывал на внезапную атаку, цокот когтей Аттилы, отдающийся в глубинах подвала, заставил его отказаться от этой мысли. Он сосчитал шаги собаки, чтобы представить себе высоту, и, едва услышав, как Аттила спрыгнул на пол, пролез под планкой и рухнул в проем с пистолетом в руке: шум уже не имел никакого значения. Ему удалось оттолкнуться от трех ступенек, но четвертая обрушилась с грохотом, и протез застрял в ржавой железке. Попади он туда здоровой ногой, содрал бы кожу. Миллер дернулся, чтобы освободиться, но протез крепко застрял, ногу из углеродного волокна, защемленную обломками ступеньки, пришлось вытаскивать обеими руками. Снять протез нельзя — без него невозможно двигаться дальше. Миллер потерял несколько драгоценных секунд и преимущество, какое давала внезапность.

В четыре прыжка он спустился вниз, пригнулся и, держа глок обеими руками, стал разворачиваться по оси, осматриваться, насколько позволяли очки ночного видения. На первый взгляд ему показалось, будто это помещение меньше, чем другие этажи, но тут же разглядел, что вдоль стен развешаны темные полотнища: временные выгородки, отсеки, которых он опасался. Разобраться с этой помехой он не успел, потому что явственно увидел силуэт Аттилы, лежащего на полу. Миллер вполголоса позвал пса, не представляя, что могло с ним случиться. Может быть, его застрелили, а Миллер не услышал выстрела из-за грохота обрушившейся ступеньки; или пистолет был с глушителем. Пес не шевелился, он лежал на боку, голова запрокинута под неестественным углом, лапы вытянуты. «Нет! — крикнул Миллер. — Нет!» Подавив стремление немедленно броситься к нему, залег на пол и стал оглядываться по сторонам, насколько позволяло узкое поле обзора: враг, без сомнения, был где-то рядом, его следовало обнаружить.

Миллер лежал у подножия лестницы, близ большой обрешеченной коробки лифта, и был виден со всех сторон: напасть на него могли из любого угла. Поле боя не могло выглядеть хуже: центральная часть бомбоубежища представляла собой обширное пустое пространство, но по краям было множество отсеков — настоящий лабиринт для Миллера и идеальное укрытие для Волка. По крайней мере, теперь он был уверен, что Индиана близко, Аттила учуял ее запах. Миллер не ошибся, предположив, что Вайнхейвен — логово Волка, тут он держит Индиану в плену. Поскольку инфракрасный луч, реагирующий на теплоту тела, ничего не обнаружил, Миллер сделал вывод, что противник прячется за одной из занавесок. Единственную защиту Миллеру предоставляла темнота и черная одежда, если только у преступника нет очков ночного видения, как у него самого. Он сейчас представлял собой слишком легкую мишень, нужно пока оставить Аттилу и найти какое-то укрытие.