Страница 26 из 49
Не очень-то разочаровавшись, я решила еще немого поднажать:
— А кто изначально отправил вас сюда? В смысле кто о нас знает? И о том, что происходит?
— Вообще-то, я не должна об этом говорить, но раз уж… — Она помолчала, и мне показалось, что ей стало грустно. — Раз уж все это происходит на самом деле, вряд ли мои слова могут кому-то навредить.
Я подалась еще ближе.
— И?
— Я эмиссар Ватикана.
Огрей она меня арматурой — я бы не так удивилась.
— Ватикана? Того самого, который город Ватикан?
Мисс Маллинз тихо рассмеялась:
— Того самого.
Я моргнула.
— Но зачем?
— Мы веками изучали пророчества потомков Арабет. Когда ты родилась, нам пришлось кого-то отправить к тебе. Выбрали меня. И это была большая честь.
Я была так поражена, что отошла на пару шагов.
— Не понимаю. Если они тоже веками изучали пророчества, то наверняка знают, как предотвратить эту войну. Ну уж точно знают больше, чем мы.
— Знают, конечно.
Я выпрямилась и вопросительно уставилась на мисс Маллинз.
— Ответ на все — ты.
Я мигом поникла.
— Можете ничего больше не говорить. Все зависит от меня, и только я остановлю войну еще до того, как она начнется.
— Именно так.
Тут разочарование зацвело буйным цветом.
— Видите ли, мисс Маллинз, я не знаю как. Не знала вчера и не знаю сегодня.
— Но узнаешь.
— Нет! Ничего я не узнаю! Все… все возлагают на меня огромные надежды, а я понятия не имею, что делать. — От слез запекло в глазах. Если кто и сможет меня понять, то уж точно моя любимая учительница. — Позвоните им, — вдруг сказала я, потому что в голове стал формироваться новый план. — Позвоните и расскажите правду. Скажите, что я круглая дура, которая не знает, что делает, и, если они немедленно что-нибудь не предпримут, мы все умрем.
— Лорелея…
— Прошу вас, мисс Маллинз. Наверняка они знают больше, чем мы. Так пусть скажут мне, как быть!
Она снова меня обняла.
— Мы справимся, Лорелея. Ты сама поймешь, что нужно делать.
Но она ошибалась. Ужасно ошибалась. Так и растворилась в воздухе моя последняя надежда получить какую-нибудь информацию.
— Они хоть знают, кто открыл врата?
— Нет. — Похоже, и мисс Маллинз это ничуть не радовало. — Понятия не имеют.
— Мы тоже. В том-то и беда.
В класс мисс Маллинз я заходила, как в тумане. Да еще и чувствовала себя так, будто меня бросает в крайности. То я уверена, что мы справимся, то опять убеждена, что все мы сгинем с воплями. Короче говоря, я устала, замерзла и проголодалась. Нет, вру. Всего лишь устала. Спустя пол-урока мисс Маллинз врубила видео о разнице между синтезом и делением, а сама увела нас с Бруклин в дальний уголок поговорить. Разумеется, пример остальным ученикам мы подавали не лучший. Ни к каким выводам мы так и не пришли, зато приятно провели время.
После первого урока мы с Бруклин направились в туалет.
Открывая дверь бедром, я бросила через плечо:
— Зуб даю, если мы опоздаем на второй урок, всем будет наплевать.
— Так и есть, уж поверь. Я сейчас почти на все уроки опаздываю. Мир перевернулся вверх тормашками. — Все это подруга говорила, попутно заглядывая под дверцы кабинок, чтобы убедиться, что мы здесь одни. Когда оказалось, что на берегу чисто, она продолжила: — Итак, мы с тобой наконец-то наедине. Видит бог, в последнее время это почти недостижимое дело! — Поставив рюкзак на пол, Брук наградила меня одним из своих «материнских» взглядов. — Что вчера было, когда ты прикоснулась к своему рисунку?
Зря я удивилась, что она заметила мою реакцию.
— Ты же не должна была на меня смотреть!
— Да плевать. Ну так что было?
— Ничего. Ни единого виденьица, если ты об этом.
— Но что-то же все-таки случилось?
— Ага. Только… даже не знаю. Это была всего лишь какая-то рябь.
Брук примостилась бедром к раковине.
— Рябь? Типа во времени? Как будто ты вот-вот нырнешь в рисунок?
— Не совсем. Да не знаю я! — по-детски прохныкала я. Почему мы вообще об этом говорим?
— Лорелея, ты самый могущественный пророк в родовой линии. Ты вообще в курсе?
— Джаред вчера говорил то же самое. Мои бабушка с дедушкой видели, чтобы это было где-то записано? — спросила я, отчаянно желая сменить тему.
— В куче мест. Странно, кстати, потому что, когда одни пророчества сбываются, другие становятся понятнее. Не знаю, что все это значит, но далеко не один твой предок говорил о том, что ты станешь самой могущественной из них.
— Что-то не чувствую я себя особенно могущественной.
— Я лишь говорю, что тебе стоит снова попробовать. Может быть, тебе все-таки удастся попасть в рисунок. Может, ты потратила на это мало времени.
— Нормально я потратила времени.
— Но может, недостаточно.
— Достаточно.
— И все-таки…
— Фиг с тобой, — раздраженно процедила я и достала альбом. — Хочешь, прямо сейчас попытаюсь?
Мне всего-то хотелось поддеть подругу, но она мигом вцепилась в идею и с энтузиазмом кивнула:
— Еще как хочу.
— Может, нам прямо сейчас, прямо тут, в девчачьем туалете, устроить сеансик?
— Думаешь? — поддела Брук.
Я открыла альбом на нужном рисунке, сняла перчатки и пробурчала:
— Не самая моя лучшая работа.
Бруклин глянула на рисунок.
— Ну, тебе было шесть.
— Тоже верно.
Демонстративно испустив раздраженный вздох, я присела на тумбу и коснулась рисунка кончиками пальцев. Затем сосредоточилась на том, чтобы очистить разум и расслабиться, после чего принялась вглядываться в черты вдруг ставшего расплывчатым лица и внезапно услышала порывы ветра. Он захлестал по моей коже, и под пальцами я ощутила такую же рябь, как в прошлый раз.
Ветер рвал и метал, словно сдавливая меня со всех сторон, и первой моей ясной мыслью была мысль о родителях. Все казалось таким настоящим, что дышать стало трудно. Получилось. Я вернулась в руины, где исчезли папа с мамой. В полном отчаянии я заозиралась по сторонам, надеясь… нет, молясь снова увидеть родителей, но их уже не было. Я вошла в сцену из прошлого слишком поздно. Рядом со мной не было никого, кроме демона. Ростом он был с деревья, а его плечи заслоняли горизонт. Страх сковал меня так сильно и быстро, что я рывком вернулась в реальность.
— Лорелея, — послышался голос Брук будто из-под воды. — Лорелея, это я!
Я оттолкнула ее, подняла руки, чтобы она не подходила, и попятилась. Лишь потом до меня дошло, где я. Оказывается, я сидела в углу женского туалета между стеной и мусорной корзиной.
— Лор, ты как? — От беспокойства глаза подруги превратились в блюдца. — Лор! — Тут она ни с того ни с сего бросилась меня обнимать. — Я уж подумала, у тебя какой-то припадок!
— Что случилось? — недоуменно пробормотала я.
— Ты упала и прочесала по полу до самой стены.
Так вот почему у меня голова раскалывается!
— А еще у тебя глаза закатились, и… и… боже мой!
— Все в порядке, — торопливо заверила я и обняла подругу в ответ.
К нашей компании успела присоединиться Кения, которая сейчас стояла у двери и сверлила меня тревожным взглядом.
— Получилось! — еле слышно выдохнула я. — Я нырнула в рисунок, словно и правда там побывала.
Брук отстранилась, все еще держа меня за плечи.
— Ты попала в рисунок?
Я кивнула:
— Всего на секундочку, но это… это было ужасно. Так по-настоящему! Я все-все вспомнила.
Брук села на пятую точку.
— Малак-Тук. Я опять его видела. Он стоял перед маленькой девочкой.
— Перед тобой, — поправила подруга. — Он стоял перед тобой.
Кения уселась рядом с Брук. Прозвенел звонок, но мы не обратили на него внимания.
— Брук, — начала я, — разве такое вообще возможно?
— Ну… — Она на секунду задумалась. — Очень даже возможно. Где-то я читала, что одна из дочерей Арабет делала что-то похожее.
— Точно. — Кения закрыла глаза, будто что-то вспоминала. — Мне родители рассказывали. Она рисовала картинки пеплом из определенных трав, которые сама сжигала, а потом могла как бы заглядывать в свои же картинки. — Тут она пару раз моргнула. — Это так круто! Дождаться не могу, когда расскажу обо всем родителям.