Край человечества

– Ну ясно, – нервно улыбнулся Сашок, – ну я пойду тогда. После отдыха увидимся. Хорошего сна, дружище!

Быстрые шаги, гулко отдающиеся в стенах коридора, вскоре затихли, и Александр остался один. Мыслей у него совсем не было, но ощущение, что надо обдумать много всего важного, никак его не покидало. Он лег. Мешок и вправду кололся. Александр подложил покрывало под голову и подумал: "Тут я еще долго не усну", и сразу же провалился в сладкую темноту.

Часть 2. Осознание

Когда Александр проснулся, из окна все еще косо падал розовый свет заката, хотя по собственным ощущениям спал он много часов. Помотав головой, он стряхнул остатки сна и тут на него нахлынуло осознание того, где он и как здесь оказался. Я – клон, в колонии клонов на другой планете. Более того, он появился из-за чудовищного, казалось бы, немыслимого раздора. С тех пор, как Скай рассказал ему всю эту историю, он думал, как же такое могло случиться. Ведь их всех не просто объединяла общая цель, а буквально одна и та же цель! И Александр ясно видел ее – свою цель – и не понимал, как они могли от нее отвернуться. Ведь это самая важная цель в истории человечества!

Эти мысли гулко рикошетили по его извилинам, но какой-то паники или ужаса не вызвали. Напротив, он преисполнился решимости что-то сделать, хотя еще и не понимал, что. Наполненный такой мощной, но пока ненаправленной энергией, Александр резко сел на кровати и стал осматриваться в поисках ботинок.

Только сейчас он заметил, что не один. У окна сидел его новый сосед, увлеченно рисующий что-то за столом. Александр кашлянул и сидящий обернулся. Хотя лицо это мало чем отличалось от лиц остальных глизеанских колонистов, это язвительно-пренебрежительное выражение Александр сразу узнал. Тот парнишка, что нашел меня в лесу. Как там Скай говорил его зовут?

– С добрым утром, – сказал Гуревич и, причмокнув, посмотрел на вечерний пейзаж за окном, – Хотя на этой дурацкой планете никогда не поймешь, где утро, где вечер. Вообще, у нас тут принято говорить не "завтра", а "после отдыха" или там "Спокойного отдыха". А то, что между подъемом и следующим сном называем циклом. Привыкай.

Последнюю фразу он сказал с плохо скрываемым удовольствием. Вспомнив, что Гуревичу по его воспоминаниям около шестнадцати лет, Александр едва сдержал улыбку – точно так же он сам общался с первогодками в учебке – надменно, но охотно. Даже когда сам учился всего лишь второй год, он любил рассказывать молодняку «как тут все устроено». Впрочем, такое настроение собеседника сейчас был ему на руку – вопросов в голове было много.

– С добрым. А ты давно встал? Или не ложился еще? Скай говорил, что у вас тут редко спят все одновременно.

– Это да, мы тут всегда заняты, – важно начал Гуревич и даже полностью повернулся к собеседнику. При этом он делал много лишних движений, шаркал стулом, едва не уронил свои листы, безуспешно пытаясь сохранить невозмутимость на лице. Рассказ свой он продолжал так, как будто все это было задумано, – Вообще, кто когда спит, зависит от пары моментов. Во-первых, когда ты… Ну, скажем так, родился. Понятное дело, что тебе надо устать, прежде чем спать лечь. Но это все ерунда, по началу только. А потом больше зависит от того, что ты делаешь. Ну, для колонии.

– А ты что делаешь? Ловишь сбежавших новобранцев в лесах? – Александр принялся натягивать ботинки, стараясь скрыть от собеседника улыбку. Поведение Гуревича умиляло Александра, но одновременно и вызывало извращенный вариант испанского стыда. И конечно же, ему было трудно побороть желание подколоть рассказчика. Впрочем, тот подвоха не замечал.

– Ха, не всегда, только по особым случаям. Вообще-то, я картограф! Вот, взгляни, – гордый своим ремеслом, он протянул Александру исчерченный углем лист. На нем две извилистых толстых линии ползли от левого края листа до большого полукруга в его правой части. На всем пространстве листа было много схематичных кустов, холмов и разнообразных символов, – Это междуречье. Ну, так я его назвал. Как в Египте. Ну, и еще потому что там реки впадают в море. Или океан – мы до конца не уверены. Но Ходок думает, что это море – там дальше есть сужение… Правда, сам я там не был… Ну ладно, короче. Я тут хожу по окрестностям и рисую местность. В смысле, черчу. И, да, сплю я вообще непонятно как – когда вернусь, так и сплю.

Александр, глядя на сияющее лицо гордого за свою работу картографа, раскаялся в своей попытке над ним посмеяться и, спрятал глаза, уткнулся в карту. Сразу было видно, что сделал ее самоучка, хотя и очень старательный.

– А это что за важная лужа? К ней аж две тропинки ведут, и там какие-то…черви нарисованы?

– О, это болото слизняков. Их там завались. Вроде, это не болото, а пруд, но близкий к заболочиванию. Там много всяких водорослей и водяного мха, а их жрут слизни.

– Слизни?

– А, тебе Сашок про них еще не рассказал? – Гуревич понимающе встретил отвращение в глазах Александра, – Это представители местной фауны. И, ну, пока единственные, которых мы нашли. Они вроде-бы не совсем слизни. Ну, то есть, вроде не совсем моллюски. Щас.

Гуревич вскочил со стула, вытащил из-под стола коробку и принялся с энтузиазмом в ней рыться. Через несколько секунд он довольно хмыкнул и вручил Александру рисунок существа, действительно неотличимого от земного слизняка – продолговатый, без каких-то выделяющихся частей тела. Нарисован он был и сбоку, и сверху. На схеме было несколько подписей, стрелочками отнесенных к частям инопланетного существа.

– Главное, что нужно про них знать – они состоят как бы из двух частей: верхняя и нижняя. В верхней у них, наверное, какая-то слизняковая нервная система или что-то типа того (мы, честно говоря, ничего кроме вонючего желе там не увидели). А вот нижняя – это сплошная мышца. Подвижная и упругая. Мы ее называем «подошва слизня», а верхнюю – «тело слизня». И вот как раз подошва эта оказалось съедобной и даже вполне себе вкусной! Хоть и жестковатой…

Александр нервно сглотнул, но все же, вернув листы, одобряюще хлопнул Гуревича по плечу и похвалил за энтузиазм. Вдруг открылась дверь и в нее вошел здоровенный клон средних лет в грубых штанах и такой же майке без рукавов. Лицо у него заросло косматой бородой, а на плече висел небольшой кусок зеленоватой ткани.

– О, проснулся уже! – громко, даже слишком, воскликнул он, – Здорово! Меня зови Ксандер. Гуревич тебе уже начал втирать про свои карты? Идите-ка лучше к ручью, умойтесь хоть.

Он хохотнул, но, когда их с Александром взгляды встретились, улыбка слезла с его лица. Он спешно отвернулся, хмыкнул и аккуратно повесил ткань на спинку своей кровати. Александр понял – это полотенце.

Лицо Гуревича моментально вернуло свое недовольное выражение. Он небрежно кинул карту на стол, но с соседом поздоровался все же дружелюбно. Александру пришлась по вкусу идея сходить умыться. Он тут же встал стал рыскать по шкафу в поисках своего полотенца. Там он нашел не только несколько полотенец, но и тюки с сеном поменьше. Потерев затекшую шею, он мысленно выругался на Сашка. Мог бы и предложить подушку!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.