Страница 5 из 57
— Доброе утро, доктор Рейстед! — первой поздоровалась я. Он по-прежнему держал докторскую практику. А что, очень удобно — сам назначает лекарство, сам же его и делает. Пациентам тоже нравилось, тем более что импозантный Рейстед виртуозно умел втираться в доверие. Эдакий добрый честный дядюшка, который всегда выслушает и поймет.
— Линни! — доктор широко улыбнулся, продемонстрировав крепкие очень белые зубы, и отложил золотое перо. — Рад тебя видеть, дорогая. Пришла сказать, что передумала? Оценила прелести жизни в семье, а? Лейтенант молчал, с интересом наблюдая за представлением.
— Нет уж, уволь, — я передернулась. Радушие доктора было насквозь фальшиво.
— В твой гарем я идти не собираюсь. Рейстед неодобрительно покачал рыжей головой, отчего стекла золотого пенсне на его носу сверкнули.
— Зря. Тогда что тебя ко мне привело? — Мой друг ищет одно зелье…
— я замялась. Рейстед высоко поднял брови.
— А с какой стати ты сама не сделаешь? Хороший вопрос! Прямо в яблочко.
— Оно… не совсем законно, — обтекаемо объяснила я. Рейстед хмыкнул.
— С каких пор ты чураешься приработков, Линни? Ты же никогда не была праведницей, — протянул он, и мне захотелось его ударить.
— Я никогда не делала ядов! — рассерженно выпалила я и прикусила язык. Поздно. Глаза Рейстеда за стеклами пенсне потемнели.
— Если ты шутишь, Линни, то шутка не удалась! — отрезал он.
— А теперь прости, у меня масса дел! Он пододвинул к себе гроссбух и сделал вид, что проверяет цифры.
— Пойдем, — я дернула Эллиота за руку. И в этот момент из скрытой за портьерой двери показалась девушка в темном очень скромном платье. Она с трудом удерживала здоровенную бутыль с мутной жидкостью.
— Я приготовила тоник, как ты велел, — прошелестела она. Рейстед от неожиданности поставил кляксу, грубо выругался и зачем-то схватил увесистые счеты. Девушка испуганно вздрогнула — и выронила бутыль. Звон, острый запах спиртовой настойки, лужа на полу…
— Ты, дура косорукая, понимаешь, что ты наделала?! — заорал доктор, уже забыв о посторонних. Она затравленно опустила светловолосую голову, и у меня буквально зачесались руки. Вмешиваться нельзя, Лили мне этого не простит.
— Уведите меня отсюда, — попросила я Эллиота сквозь зубы. Он молча послушался. А в спину нам доносились крики Рейстеда и жалобные всхлипы его жертвы… Лейтенант усадил меня в машину, и я откинула голову, прикрыв глаза. От бессилия меня трясло. Хотелось вернуться в аптеку и расколотить о голову доктора какую-нибудь бутыль… И в итоге загреметь в тюрьму. Как же — напала на уважаемого человека, избила ни за что, ни про что! Я со злости стукнула кулаком по дверце.
— Мисс Вудс, — голос лейтенанта звучал напряженно, — у вас при себе нет той чудодейственной настойки? Сейчас она бы вам здорово пригодилась.
— Увы, — я заставила себя открыть глаза. Хотела их потереть, но вовремя вспомнила о туши на ресницах.
— За ней придется вернуться в аптеку…
— и уточнила поспешно: — В мою аптеку! От мысли купить что-то у добрейшего доктора к горлу подкатывала тошнота.
— Далеко, — с сомнением проговорил Эллиот.
— Кстати, расскажете, что это было? — Да ничего особенного, — отвернувшись, я украдкой вытерла щеки. И заметила в зеркале внимательный взгляд полицейского.
— Вот что, — решил вдруг он, — думаю, нам с вами не помешает позавтракать. Я знаю тут неподалеку неплохое местечко.
— Я завтракала! — возразила я из чувства противоречия. Эллиота такими мелочами было не пронять.
— Тогда составите мне компанию.
Увидев, куда он меня привез перекусить, я только хмыкнула.
— Это судьба, — ответила я на вопросительный взгляд лейтенанта и указала на вывеску рядом с кафе «Элегант». «Аптека «Панацея» — гласила она. У Флемма своеобразное чувство юмора — и бездна самонадеянности.
— Хотите сказать, что нам туда? — недоверчиво уточнил лейтенант.
— Это и есть последний адрес? Я только кивнула.
— Тогда сначала закончим с аптеками, — решил Эллиот. И, выйдя из авто, распахнул мне дверцу: — Прошу, мисс Вудс! Дверь оказалась не заперта, но хозяина в поле зрения не было. Не страшно — только самые отчаянные психи решились бы тронуть что-то из зелий Флемма, а лишней наличности у него сроду не водилось. Дом достался Флемму по наследству от какой-то троюродной тетушки, иначе он бы точно не поселился в таком респектабельном районе. Ведь деньгам всегда можно найти лучшее применение! — Флемм! — позвала я громко.
— Ты где? Это Эйлин! — Эй? — переспросил приятный голос откуда-то из недр дома.
— Иди сюда! У меня опыт. Я вздохнула и взяла лейтенанта под руку.
— Пойдемте. Опыт — это серьезно. Под лабораторию Флемм отвел лучшую комнату в доме, зато спальней ему служила какая-то каморка. Впрочем, спал он нередко тут же, среди своих реторт и пробирок, приспособив под кровать массивные старинные кресла. В первый момент я решила, что груда цитрусов на столе мне мерещится. Но в ведерке громоздилась целая гора шкурок, и запах сложно спутать. Высокий мужчина в белом халате самозабвенно возился с пробирками, в которых буйствовала непонятная плесень.
— Зачем ему столько? — пробормотал Эллиот, как-то странно морщась.
— Давайте быстро. Я кивнула и окликнула: — Флемм! Я ненадолго.
— А, Эйлин, — аптекарь обернулся. Его приятное лицо сияло, а собранные в хвост светлые волосы чуть не искрились от энтузиазма.
— Это будет открытие! Настоящий прорыв в медицине! Ты только представь… Лейтенант почему-то страдальчески скривился и отвернулся.
— Флемм, — перебила я, — у меня мало времени. Я потом к тебе зайду, ладно? А сейчас ответь на пару вопросов.
— Ладно, — покладисто согласился он. И спохватился: — Присаживайтесь! — Спасибо, мы постоим! — поспешно ответила я. Чрезвычайно аккуратный во время опытов, в быту Флемм превращался в рассеянного гения. Так что в кресле могли обнаружиться забытая тарелка или грязные носки.
— Так что за вопросы? — нетерпеливо напомнил Флемм. А Эллиот вдруг шмыгнул носом. Хм, что это с ним? — Скажи, ты никому не продавал черноголовник? — спросила я напрямик. Аптекарь озадаченно моргнул.
— Нет, а что? Надо? Я таким не занимаюсь, ты знаешь. Но ради тебя могу. Я чуть за голову не схватилась. Сама непосредственность! Флемму всегда не хватало денег на опыты. И осторожности тоже.
— Надо, — вмешался вдруг Эллиот. Он сунул руку в карман плаща, вытащил портмоне и, не скупясь, вынул несколько купюр. Я присмотрелась… А не бедствуют наши полицейские! Лейтенант сунул аптекарю деньги… и вдруг оглушительно чихнул. А потом еще раз.
— Проклятые апельсины, — пробормотал он.
— Пойдемте, мисс Вудс! Я торопливо сказала: «До свидания!» Флемму (он только кивнул, уже с головой погрузившись в опыты) и последовала за полицейским.
На улице Эллиот отдышался и даже перестал чихать. Только кончик носа у него покраснел.
— Пойдемте, перекусим! — не глядя на меня, скомандовал он. Я послушно засеменила следом. Проклятые каблуки, ноги уже отваливаются! В кафе лейтенанта явно знали. Официант просиял улыбкой и почтительно поздоровался.
— Вам как обычно, мистер Эллиот? — учтиво осведомился он.
— Да, Джордж, спасибо, — рассеянно ответил лейтенант, привычно направляясь к дальнему столику у окна.
— А ваша спутница? — официант бросил на меня единственный взгляд, и мне почудилось в нем неодобрение. Похоже, светловолосых здесь не жаловали.
— На ваш вкус, мистер Эллиот! — быстро сказала я.
— Тогда удвойте заказ, — велел Эллиот. Время завтрака уже прошло, а до ленча оставалась пара часов, так что народу в кафе было совсем немного. Одинокий старичок с чашкой кофе и эклером и влюбленная парочка с мороженым — вот и все посетители. Лейтенант поглядывал на меня с каким-то непонятным выражением лица. А я молча рассматривала обстановку: добротная мебель, приглушенный свет, кружевные салфетки и вазы с цветами. На нашем столике красовались чайные розы — роскошь по мартовским меркам.