Страница 43 из 46
Несколько членов Лиги пришли посмотреть на обсуждение со стороны, как и Рочио. Она сжала мою ладонь, переплела пальцы с моими.
— Они тебя послушают, — тихо сказала она с такой уверенностью, что я поцеловал бы ее, если бы не переживал из-за делового вида.
Мне нужно было убедить Круг после того, что смогла сотворить она. Даже через две недели после почти разрушения Мета я ощущал вспышку благодарности, что она была тут, была в порядке, появлялась во мне каждый раз, когда я смотрел на нее. Я сжал ее руку в ответ.
Мужчина, служивший модератором на встречах, позвал нас.
— Мисс Халиль и мистер Локвуд, можете пройти.
Я расправил плечи и шагнул вперед с женщиной, которую знал как экзаменатора Халиль, которая предложила выступить со мной. Десять пар проницательных глаз смотрели на нас.
Многие были знакомыми. Бывший Круг сдержал слово и позволил нам выбрать новых представителей — и они дали голосовать не только членам Конфедерации, но и другим магам. Луис тепло улыбнулся мне, Тамара кивнула, они сидели рядом справа от меня. Приглушенные маги и Выжженные добились представителей в наших рядах.
Слева от меня были недоверчивые взгляды Лерона и еще одного члена бывшего Круга, которых попросили остаться и помочь новым членам. Было сложно переживать из-за них, когда рядом с ними сидела моя сестра, иронично приподняв брови.
Я знал, что выдающиеся семьи Конфедерации просили нашего отца выдвинуть свою кандидатуру, но папа отказался, сказав, что ему нужно было еще поработать, чтобы быть готовы принимать решения для всего общества. То, что я ему рассказал, проблемы, которые он не замечал или игнорировал, стали для него бременем. Но Марго в Круге сохранила традицию Локвудов, и она могла предоставить молодой взгляд на ситуацию, а еще связь с теми, кого раньше считали простаками, что было полезным для перемен в обществе.
Других новых членов Круга я знал меньше, хотя смутно узнал в двоих знакомых моих родителей. Еще несколько смотрели на нас строго. Сальма рядом со мной чуть напряглась, но темные глаза горели непоколебимой решимостью, и это придало мне сил.
— Я понимаю, что вы двое хотите обсудить, — сказал Лерон, склоняясь над столом. Я подозревал, что со своим опытом он все еще ощущал власть с этой комнате. — Приступайте.
— Мы с мистером Локвудом вышли вместе, потому что можем рассказать о двух сторонах одного дела, — сказала Сальма. — Я работала как экзаменатор от Комитета оценивания образования три года. Вы все знаете, что Экзамен включает в себя испытания, и к чему он готовит. Мы просим восстановить воспоминания тем Выжженным, кто попросит об этом. Думаю, они имеют право знать о своих действиях и пережитых испытаниях. Оставлять их без этих знаний — просто уклоняться от ответственности за наши действия.
Тут должен был вступить я. Я поднял голову.
— Как один из тех Выжженных, я поддерживаю прошение. Все из нас, кто пошел на Экзамен, сильно рисковали, но не могли рассказать об опасности. С дырой в памяти, мы могли только гадать, как провалили Экзамен, и это мешало оправиться. Любой желающий имеет право на те воспоминания.
Сальма прошла по комнате, опустила небольшую стопку листов на каждый стол.
— Чтобы поддержать нашу просьбу, я принесла отчеты о негативных эффектах подавления памяти на травму.
— Мы уже немного обсуждали эту тему, — сказал Лерон, и это объясняло, почему он не удивился нашему прошению. Он потер рот. — Насколько я понимаю, в Экзамене есть два компонента: блок памяти для тех, кто не справился, и чары молчания на Чемпионах и Выжженных. Кажется глупым восстанавливать неприятные воспоминания, которые человек даже обсудить ни с кем не может.
Я кивнул.
— Мы согласны и верим, что нужно обдумать и снятие чар молчания.
— Мы не можем убрать их полностью, — сказал один из строгих фигур в кольце столов. — Из-за определенных аспектов военной стратегии и тактик, раскрытых во время Экзамена, а потом и нашим Чемпионам, наше соглашение с про… с обычным правительством запрещает нам раскрывать это публике. Без чар мы не сможем сдержать свои обещания в этом соглашении.
«Обычное» правительство — или люди — было новым определением для тех, кого раньше считали не-магами. Но было сложно так быстро перестать звать их «простаками».
— Чары молчания можно настроить, — сказала Сальма. — Можно сузить круг тем или мешать упоминанию только конкретных вещей, позволяя обсуждать чувства.
Марго постучала по своему столу.
— Мы уже согласились, что отменим Экзамен. Нам нужно сделать официальное заявление в Конфедерации о причине, признать проблемы, связанные с ним. Знаю, мы нервничаем из-за последствий, но люди заслуживают знать, и если мы дадим бывшим экзаменаторам шанс говорить об этом бесконтрольно, мы подставим их.
Согласный шепот, воодушевленный и робкий, зазвучал в комнате.
— Не обязательно все делать сегодня, — добавил я. — Многие Выжженные провели годы, а то и десятки лет без тех воспоминаний. Меня больше интересует не чтобы это произошло немедленно, а чтобы была гарантия, что это произойдет в определенный период времени.
— Сообщение об Экзамене можно сделать, когда будет подходить время для начала следующего, — отметила Сальма. — Так у вас будет несколько месяцев, чтобы решить, как подойти к ситуации — хотя я надеюсь, что вы разберетесь с этим делом раньше.
— Это возможно, — напыщенно сказал Лерон. — Подождете за дверью вместе с остальными не из Круга, пока мы обсудим дело между собой?
Страж вывел нас с Сальмой в комнатку в стороне. Сальма опустилась в кресло. Я бродил по комнате пару минут, а потом заставил себя сесть.
— Думаете, они согласятся на это? — спросил я у нее.
— Если не согласятся сейчас, мы соберем больше улик, чтобы подкрепить наши аргументы, и придем еще раз. Но хотя бы половина Круга должна согласиться. Они попытаются убедить тех, у кого возникли сомнения, — она сделала паузу. — Прости, что не смогла оставить тебе все воспоминания.
Горло сжалось от этих слов. Я привык к блеклым, обрывистым воспоминаниям о пяти днях Экзамена, но фрагменты всплывали порой в голове так, что я не знал, что о них думать. Порой я думал, что кусочки были лучше пустоты, иначе я и не вспомнил бы Рочио.
— Вы сделали, что могли, — сказал я. — Больше, чем кто-либо пытался, и больше, чем получили другие участники Экзамена. Я не знаю, где был бы, и что случилось бы, если бы вы не оставили мне хоть те воспоминания.
Сальма отмахнулась от моей благодарности, уголки ее рта опустились.
— Я была частью системы, давшей тебе те ужасные воспоминания. Я должна была сделать больше и раньше. Сначала я не понимала всего кошмара, а потом подумала, что шанс появится, если понемногу двигаться к переменам, а не спорить со всем этим. Но порой приходится делать громкое заявление раньше, чем тебя готовы выслушать.
Мы видели доказательства этого за прошедшие несколько недель много раз. Я подумал о девушке, стоявшей рядом со мной, пока я ждал, чтобы подать это прошение, и много раз до этого.
— Не все воспоминания ужасные, — сказал я. Я не хотел бы переживать Экзамен еще раз, но не сожалел, что пошел туда, ведь он открыл мне глаза на многое и познакомил с Рочио.
Казалось, прошли часы, и дверь открылась. Страж выпустил нас. Я прошел в зал, улыбка на лице Марго вызвала во мне надежду.
Лерон встал.
— Круг поддержал решение восстановить воспоминания всем Выжженным магам без криминальной истории по их просьбе, а еще поправить чары молчания у них и наших Чемпионов, чтобы прикрывать только то, о чем было договорено с обычным правительством, и это записано. Этим начнут заниматься в следующие три месяца, точная дата будет определена отдельно.
Я подавил желание победоносно вскинуть кулак, но не смог сдержать улыбки.
— Спасибо, что выслушали нас.
Зрители негромко радовались, их тоже впустили на оглашение. Мы вышли в коридор, и я посмотрел на долговязого парня с рыжими волосами, следившего без слов со стороны. Кэллам много раз мучил меня во время учебы, но я обещал ему, и он сдержал свою сторону сделки.