Серебряные глаза

– Сюда, сюда! – прошептала Джессика. В стене за строительными лесами темнел пролом, и ребята поспешно полезли в него, протискиваясь между штабелями открытых ящиков и свернутыми в рулоны натяжными потолками.

Они пролезли по узкому импровизированному коридору и выбрались с другой стороны магазина, оказавшись в некоем подобии узкого переулка. Здесь в отличие от остальных помещений комплекса было влажно и пахло плесенью. Одна стена, из пролома в которой вылезли ребята, была определенно новой, бетонной, правда, шершавой и необработанной; зато противоположная оказалась сложена из кирпича, местами отполированного временем, местами раскрошившегося, так что в кладке зияли щели и дыры. У стены стояли массивные деревянные стеллажи с моечно-очистительным оборудованием, полки прогибались под весом старых ведер с краской и таинственными бадьями. Сверху что-то капало из ничем не прикрытых труб, так что на полу собрались лужи, которые ребята осторожно обходили. Мимо прошмыгнула мышь, едва не пробежав прямо по ноге Карлтона. Юноша издал приглушенный звук, поспешно зажав рот ладонью.

Ребята притаились за одним из деревянных стеллажей, прижались к стене. Чарли погасила свет и стала ждать.

Она едва дышала, стараясь не производить ни малейшего шума, жалея, что не успела встать поудобнее. Через несколько минут у нее затекли ноги, а Карлтон стоял так близко, что девушка чувствовала легкий, приятный запах его шампуня.

– Приятно, – прошептала она.

– Спасибо, – ответил Карлтон, сразу поняв, что Чарли имеет в виду. – Это «Океанский бриз» и «Тропический рай». Я предпочитаю «Океанский бриз», но он сушит кожу головы.

– Тс-с-с! – прошипел Джон.

Чарли не понимала, что ее так сильно тревожит. Подумаешь, ночной сторож; в худшем случае их попросят уйти, ну, может, накричат. Однако девушку не покидало растущее чувство надвигающейся беды.

Покачивающийся огонек приближался. Чарли замерла, стараясь не двинуть и мускулом. Вдруг она различила худощавую фигуру: сторож подошел к пролому и, наклонившись, посветил внутрь фонариком. «Он нас заметил», – подумала Чарли, но сторож вдруг развернулся и ушел, вероятно, удовлетворенный осмотром.

Ребята подождали еще несколько минут, но все было тихо. Ушел. Наконец-то все медленно распрямились, наслаждаясь возможностью потянуться и размять затекшие руки и ноги. Карлтон долго энергично тряс ногой, пока не обрел возможность нормально стоять. Чарли посмотрела на застывшую Джессику: та неподвижно сидела на корточках, как будто время для нее остановилось.

– Джессика, с тобой все в порядке? – прошептала она.

Джессика подняла голову, на лице ее сияла улыбка.

– Ты не поверишь.

Она указала на стену, и Чарли наклонилась посмотреть, что там такое. Почти у самого пола на потертом кирпиче темнели коряво выведенные неуверенной рукой слова:

Карлтон воняет немытыми ногами.

– Да вы шутите, – прошептал Джон с благоговением в голосе. Он повернулся к стене и положил на нее ладони, потом засмеялся. – Это те самые кирпичи! – Улыбка на его лице сделалась еще шире. – Они не снесли пиццерию, просто построили комплекс вокруг нее.

– Она все еще здесь! – Джессика безуспешно пыталась понизить голос. – Где-то здесь должен быть вход, – добавила она, глядя на друзей широко распахнутыми глазами, полными почти детского восторга.

Чарли включила фонарик и поводила лучом света по стенам, но не увидела ни пролома, ни двери.

– В пиццерии «У Фредди» был черный ход, – вспомнил Джон. – Марла написала это на стене рядом с черным ходом, верно?

– Почему пиццерию просто не снесли? – задумчиво проговорила Чарли.

– Неужели этот коридор ведет в никуда? – озадаченно спросила Джессика.

– Это история моей жизни, – радостно прошептал Карлтон.

– Подождите… – Чарли провела пальцами по полке деревянного стеллажа, пытаясь рассмотреть стену за наваленным на полке хламом.

Стена за стеллажом выглядела по-другому; она была не кирпичная, а металлическая.

– Это здесь. – Девушка шагнула назад и посмотрела на остальных. – Помогите отодвинуть.

Джон и Джессика налегли на стеллаж с одной стороны, а Чарли и Карлтон потянули с другой. Стеллаж, нагруженный моечно-очистительным оборудованием и большими ведрами с гвоздями и инструментами, оказался страшно тяжелым, однако ребята довольно легко сумели отодвинуть его от стены.

Джессика сделала шаг назад, тяжело переводя дыхание.

– Джон, дай-ка мне еще раз большой фонарь. – Юноша выполнил ее просьбу, и Джессика направила луч света на стену, от которой они отодвинули стеллаж. – Вот она, – объявила девушка.

Металлическая дверь изрядно проржавела, ее покрывали брызги краски, и поэтому она сразу выделялась на фоне стены. Там, где некогда была дверная ручка, теперь зияла дыра: наверное, ее открутили, чтобы стеллаж плотно прилегал к стене.

Чарли молча передала фонарь Джону, и тот стал светить поверх головы девушки, чтобы той было лучше видно. Чарли протиснулась мимо приятелей и, просунув пальцы в отверстие, где прежде находилась ручка, потянула дверь на себя, без особого успеха.

– Не открывается, – сообщила она ребятам.

Джон, рассматривавший отверстие поверх плеча Чарли, сказал:

– Ну-ка, погоди. – Он протиснулся к двери и, встав рядом с Чарли, осторожно опустился на колени. – Думаю, дверь не заперта, – пробормотал он. – Наверное, просто проржавела. Посмотри сюда.

Нижний край двери, очень неровный, вплотную прилегал к полу. Петли находились с другой стороны, и их края тоже покрывала ржавчина. Похоже, дверь не открывали много лет. Джон и Карлтон вместе ухватились за створку, потянули, и та сдвинулась на какую-то долю дюйма.

– Да! – воскликнула, почти выкрикнула Джессика, и тут же поспешно прикрыла рот ладонью. – Извините, – прошептала она. – Постараюсь сдерживать восторг.

Ребята по очереди тянули дверь на себя, царапая пальцы о металл. Дверь долго не поддавалась, затем наконец уступила и медленно, с жутким скрипом открылась. Чарли нервно обернулась через плечо, но охранник не появился. Створка приоткрылась примерно на фут, и ребятам пришлось протискиваться внутрь по одному.

Внутри атмосфера была совсем другой, и все резко остановились: они стояли в начале знакомого темного коридора.

– Неужели это?.. – прошептала Джессика, всматриваясь в темноту.

«Это здесь», – подумала Чарли. Она протянула руку Джону, и тот, не говоря ни слова, передал ей фонарь. Девушка направила луч света вперед, выхватив из темноты стены, покрытые детскими рисунками – фигурки и сценки, сделанные карандашом на пожелтевших от времени листках бумаги. Чарли зашагала по коридору, и остальные последовали за ней, шаркая по старому плиточному полу.

Казалось, у них ушла целая вечность, чтобы пройти по коридору, а может, они просто медленно шли, то и дело нарочно останавливаясь. В конце концов коридор закончился, и ребята оказались в большом обеденном зале. Здесь все осталось по-прежнему, в точности, как им помнилось. Свет фонаря прыгал по тысяче отражавших свет, блестящих или покрытых ленточками фольги вещиц.

Столы по-прежнему стояли на своих местах, накрытые скатертями в серебристо-белую клетку; стулья вокруг столов были расставлены бессистемно: где-то по два, а где-то – по восемь. Складывалось впечатление, что помещение покинули в разгар обеда: посетители вышли, рассчитывая вскоре вернуться, но этого не произошло. Ребята осторожно вошли в зал, вдыхая холодный, застоявшийся воздух, запертый здесь на целое десятилетие. Пиццерия выглядела покинутой – люди так сюда и не вернулись. В дальнем углу проступали едва различимые в темноте очертания маленькой карусели, четыре установленные на ней пони, маленькие, чтобы подходили малышам; пони навечно замерли с тех пор, как в последний раз играла их веселая песенка. На миг Чарли приросла к месту, остальные тоже застыли.

Они тоже здесь. Безмолвно таращатся из темноты, высокие и безжизненные. Девушку вдруг охватила необъяснимая паника; время словно остановилось. Никто не произнес ни слова, ребята, затаив дыхание, смотрели на них, оцепенев, как жертва перед хищником. Однако мгновения перетекали в минуты, и страх прошел; Чарли снова ощутила себя ребенком, встретившим добрых старых друзей после долгой разлуки. Девушка пошла туда, где поблескивали в темноте несколько пар стеклянных глаз. Остальные ребята замерли позади, в повисшей тишине слышался лишь звук шагов Чарли. Проходя мимо одного из стульев, она провела рукой по его холодной спинке. Девушка сделала последний шаг, и поблескивающие в темноте глаза стали отчетливо видны. Это они. Чарли улыбнулась.