Страница 15 из 19
Сеульский вокзал – это сооружение, заслуживающее особого описания[13]. Здание его состоит из двух частей. Фасад, обращенный к площади, построен еще при японцах в имперском стиле. Однако основная часть вокзального сооружения находится над железнодорожными путями, будучи как бы мостом, соединяющим две части города. Это вполне современное здание с огромным залом ожидания, билетными кассами, кафе, ресторанами и универмагом на втором этаже.
Когда все участники экспедиции собрались, раздали билеты, в которых были указаны номер вагона и места. Корея – страна небольшая; дорога на поезде занимает максимум четыре часа, поэтому все поезда с местами.
Поездка до Кванчжу длится более трех часов. Студенты, да и большинство преподавателей, коротали путь, созерцая сны. Я же беседовал с профессором Хван Пхэганом о корейских мифах, в частности о тех, в которых заметно влияние буддийских сюжетов. Было необычайно интересно, но очень хотелось спать, так как накануне экспедиции я спал всего часа три: сборы в дорогу заняли немало времени, да и сказалось волнение.
Уже на вокзале в Кванчжу участники экспедиции разделились на две самостоятельные группы: факультет родной словесности отправился по своему, заранее определенному маршруту, а я вместе с факультетом традиционной литературы – по своему. Встретиться нам предстояло во второй половине дня 26 июля, уже на обратном пути в Сеул.
Поездка на обычном рейсовом автобусе из Кванчжу до города Чанхын – административного центра одноименного уезда – заняла несколько часов и прошла быстро и незаметно. Из небольшого сугубо функционального, то есть не имеющего заметных архитектурных отличий от окружающих, здания автовокзала прямо с вещами мы направились в администрацию уезда Чанхын – неизбежный шаг перед началом любой экспедиции в провинции. И это не просто формальное извещение властей о прибытии студентов и профессоров и предполагаемом маршруте экспедиции. Визиты в районную администрацию могут оказать реальную помощь в собственно научных изысканиях. Во-первых, в них есть специальные отделы культурной информации, в которых работают люди, прекрасно знакомые с местной историей и традициями. Во-вторых, в таких уездных администрациях существуют обширные библиотеки, в которых собраны уникальные местные издания по истории и культуре, часто отсутствующие в столице.
Итак, я, профессор Хван Пхэган и еще три профессора вошли во внушительных размеров четырехэтажное здание администрации. Студенты остались ждать на улице. Сначала мы отправились в отдел культурной информации. Профессора представились одному из сотрудников. Нам предложили чай. Он в Корее зеленый, подают его в миниатюрных (по-нашему – чуть ли не кофейных) чашечках и почему-то всегда чуть теплый.
Через некоторое время пришел начальник отдела. Профессора сообщили о цели своего визита, после чего нас пригласили пройти в библиотеку провинциальной администрации – большой зал со столами для заседаний посередине и стеллажами с книгами по периметру. Две молодые женщины сидели за столами и занимались каталогизацией библиотеки. Между профессорами и представителем администрации завязалась оживленная беседа.
Сначала наш провожатый представил местные книжные издания: серию, описывающую историю уезда с незапамятных времен и до наших дней – кунги (郡記), отдельное собрание, посвященное средневековым государственным конфуцианским школам хянгёчжи (鄕校誌) уезда Чанхын, а также сборник рассказов писателей – выходцев из уезда.
Затем кто-то из профессоров спросил о корейских родах, ведущих свое происхождение из уезда Чанхын. Ими оказались фамилии Ма (馬) и Лим (林). Далее разговор зашел о местных достопримечательностях, которые следовало бы посмотреть во время настоящей фольклорной экспедиции.
После уездной администрации нам еще предстояло нанести визит в особое управление культуры, которое располагалось в другой части города, куда мы отправились пешком. По дороге я отметил, что в этом южном городе население довольно активно пользуется велосипедами. Есть даже особые велосипеды для полиции с соответствующей надписью на раме.
Визит в управление культуры, располагавшееся в одноэтажном оштукатуренном и выкрашенном белой краской здании, оказался очень долгим и скучным. Снова бесконечное сидение в кабинете и ожидание начальника. Наконец начальник управления пришел, поговорил с профессорами о том о сем и выдал справочную литературу об уезде Чанхын.
Так формальная часть поездки завершилась. Студенты, находившиеся все это время снаружи, поймали где-то небольшой автобус, который довез нас до первой цели экспедиции – частной конфуцианской школы совон, основанной в 1698 году в честь конфуцианских ученых – братьев Мин Чончжуна (閔鼎重, 1638–1692) и Мин Ючжуна (閔維重, 1630–1687). В 1726 году школа указом государя получила название «Ёнгок совон» (淵谷書院), что значит «Палата книг Ущелья потока».
Совон находился на окраине уездного центра Чанхын, и дорога туда заняла всего около двадцати минут. Когда мы приехали, уже стемнело.
Совон представлял собой территорию, огороженную забором, на которой находилось несколько небольших одноэтажных зданий, выстроенных в традиционном стиле. И ворота, и двери помещений – все было заперто на замок. Однако нас ожидал смотритель совона, который и открыл помещения.
Несмотря на то что уже наступила темная южная ночь, студентам предстояло выполнить довольно сложную работу: отпечатать ксилографическим способом предисловие к «Собранию сочинений Нобона», доски оригинала которого хранились в совоне. (Нобон – это литературный псевдоним ученого Мин Чончжуна.) Местом хранения печатных досок был небольшой деревянный павильон, 8–10 м2, с деревянными решетками вместо окон и стен. Студенты зажгли огромные фонари и стали переносить доски из хранилища к главному зданию школы. В нем было электрическое освещение; недалеко находился водопровод, что позволяло даже глубокой ночью заниматься ксилографической печатью.
Как выглядит ксилографическая доска? Это деревянный прямоугольник размером примерно 30 на 40 см, на котором с двух сторон вырезаны иероглифы. Он называется мокпхан (목판). С двух краев к доске прикреплены два бортика магури (마구리). Одна из их функций – обеспечивать доступ воздуха, то есть вентиляцию поверхности доски во время ее хранения. А хранятся доски, будучи сложенными в огромные штабеля, одна на другую. Без бортиков поверхности досок соприкасались бы друг с другом, что в условиях жаркого и влажного лета привело бы к гниению дерева.
Итак, как происходит печать? Прежде всего, необходимо очистить поверхность печатной доски специальной щеткой. Одновременно готовится тушь. На Дальнем Востоке ее действительно нужно готовить, так как производится она в виде твердого черного бруска, который перед употреблением растирают на особой растирочнице, добавляя в образующийся порошок воду. В процессе растирания для лучшего качества печати можно вмешать яичный белок или порошок из сушеных трав для того, чтобы от книги исходил приятный аромат, который в то же время защищал бы ее от насекомых. Также перед печатью по размерам доски нарезается особая корейская бумага ханчжи (韓紙). Она действительно «особая» – и не только по способу изготовления. Для демонстрации ее необычных качеств профессор Хван Пхэган на моих глазах скомкал лист бумаги в кулаке, затем расправил, сказав, что через некоторое время лист примет тот же вид, что и до деформации. Сделав это, он отдал бумагу мне. Действительно, примерно через месяц бумага вернулась к практически первоначальному виду – как новая.
Доска, тушь и бумага готовы. Что же происходит дальше? Непосредственно перед печатью доска увлажняется водой. Затем доску смазывают тушью, после чего два человека натягивают лист бумаги над доской, прижимая его к выступающим бортикам магури. Третий участник процесса печати с помощью особой растирки тамбо (담보), представляющей собой мешочек, заполненный чумизой, растирает бумагу сверху до получения отпечатка. Обычно первый отпечаток с доски не очень хорошего качества, и нужно сделать несколько копий, чтобы печать получилась четкой и ясной.
13
В настоящее время описываемые здесь старые постройки Сеульского вокзала используются исключительно как музейные и торговые площади.