Не прикасайся!

 - Но на второй вас не пустили?

 - Да. Света восстановилась и меня сняли с этапа.

 - Разве это допустимо?

 Я пожимаю плечами.

 - Почему нет?

 Особенно если твой тренер считает тебя деревянной и ни на что не годной.

 - Вы считаете, это справедливо? Ведь у вас, имеющей в активе золото одного этапа, был шанс на финал, а у Светланы их не было.

 - Тренерский штаб решил так.

 - Вы знаете, почему?

 Я медлю. Кусаю губы, хоть и знаю, что на меня сейчас направлены камеры, но не могу сдержаться. Ну же, Настя, для чего ты вообще сюда пришла? Чтобы рассказывать, как Вова водил тебя на каток?

 - Да, знаю. Александр Олегович считал, что я посредственна. И что у Светы больше шансов отобраться на юниорский чемпионат мира. У меня были... некоторые ошибки, которые могли мне помешать.

 - Например?

 - Лутц с неправильного ребра. И центровка на вращениях.

 - Это достаточно серьезные ошибки, чтобы не делать на тебя ставку?

 - Так решил Александр Олегович.

 - Вы улыбаетесь, когда об этом говорите. Но ведь наверняка в тот момент было обидно.

  - Да, конечно. Я расстроилась, следствием чего и стала авария, после которой я не вижу.

 - Вот как... - Он, кажется, действительно удивлен.  -  Что ж, спасибо за откровенность, Насть. Понимаю, насколько для тебя непростая тема. Расскажешь подробнее?

 - Я почти ничего не помню…

 Помню отцовский бар, помню обиду, раздирающую изнутри, в которой я не признаюсь на публичном интервью. Плевать на этап, на Гаврилову, которая вдруг стала врагом. Ничто не сравнится с обидой влюбленной девчонки, которая вдруг услышала про себя «посредственность» от человека, который был для нее богом.

 Помню ключи от машины, помню, как неслась по ночной дороге, и это было совсем другое ощущение, нежели с Вовкой, в чистом поле. Потом помню только грохот, обжигающую вспышку – темноту.

 Было больно и очень страшно, я приходила в себя урывками, на пару секунд, чтобы снова отключиться. А когда проснулась окончательно, папа огорошил новостью. Зрение, скорее всего, не вернуть.

 - Произошла авария, из-за ожога и удара я потеряла зрение. Очнулась на больничной койке и с тех пор не выходила на лед.

 - Вы вините в этом Александра Крестовского, тренера? Ведь если не он, не снятие с этапа и не жестокие слова в ваш адрес, вы бы сейчас, возможно, покоряли новые вершины?

 - Я…наверное, я виновата сама. Мне стоило…не быть посредственностью. 

6 - Алекс

 - Александр Олегович, можно?  -  дверь приоткрывается и показывается Гаврилова.

 - Заходи. Что у тебя?

 - Мы переделали дорожку для шоу в Японии. Посмотрите?

 - А на видео нет? Свет, вообще со временем швах, сейчас просмотр, потом план составлять...

 Гаврилова широко улыбается. Красивая выросла девка и, пожалуй, единственная из моих учениц самых первых наборов оставшаяся в спорте. Занимается шоу, потихоньку ставит показалки мелкотне и, думаю, рано или поздно или останется хореографом у нас, или пойдет на вольные хлеба и без куска этих самых хлебов не останется.

 - Конечно, я для вас записала. Будете смотреть?

 Поднимаюсь из-за стола, с наслаждением потягиваясь, сажусь на диван  -  и Света падает рядом, протягивая смартфон. В нос ударяет довольно противный запах сладких духов. Какая-то ваниль с карамелью, посыпанные шоколадом.

 - Вот здесь тебе влево уходить неудобно, подумай, что можно переделать. Иначе ощущение что ты сейчас возьмешь лопату и начнешь копать.

 - Хорошо, Александр Олегович, - мурлычет Гаврилова.

 Я с подозрением на нее кошусь. Мне кажется, или прекрасная Светлана сейчас несколько ближе ко мне, чем требуется? И вырез в ее спортивной облегающей кофточке излишне глубок?

 - Ты не простудишься?

 - Что?

 - Говорю, на тренировках надо кататься одетой, а на выступлениях  -  раздетой. А ты, по-моему, путаешь.

  - Я просто сняла толстовку. Очень жарко.

 Кошусь на открытое настежь окно, при совсем не летней погоде, и хочется заржать. Хотя когда светлые кудряшки совсем даже ненавязчиво щекочут шею, ржать уже совсем не хочется.

 - Свет, ты пришла дорожку показывать или что-то другое? Тебе не кажется, что я все еще твой тренер и надо бы держать дистанцию?

 - Но я уже выросла из отношений тренера и ученицы.

 - А я  -  нет. Ты еще бантик на макушку надень и гольфики. Найди себе ровесника, иначе вылетишь отсюда быстрее, чем мяукнешь. Все, дорожка нормальная, лопату только переделай.

 Гаврилова дуется и хлопает дверью, почти не замечая удивленного Серегу, вошедшего в кабинет. Тот задумчиво хмыкает.

 - Что? - Я могу лишь развести руками.

 - Девочки выросли и обнаружили рядом с собой взрослых мальчиков?

 - Смешно тебе, скотина. А мне с ними что делать? Увольнять?

 - Женись.

 - На всех?! Меня посадють, Серый.

 - На всех не надо. Выбери одну  -  и женись. Заведи детей, и лезть будут меньше.

 - Ты сам-то в это веришь?

  - Ну так... стараюсь.

 - Мне ваших хватает. А с моим графиком жена или уйдет через полгода или прыгнет на чей-нибудь хер, что, в общем-то, одно и то же. Ты чего хотел? Просмотр? Да я их видел уже, в начале тренировки глянул.

 - И как?

 - Пошли, покажу.

 Просмотр детей в мою группу  -  ежегодный ритуал «Элит». Родители приводят детишек в клуб, ставят на коньки у тренеров типа Инны, а в начале лета я смотрю тех, кто хоть что-то умеет. Есть группа для начинающих, но перспективных, есть группа для тех, кто уже готов заниматься серьезно  -  как правило это уже занимавшиеся у кого-то дети. Дети не самых простых родителей. Сегодня просмотр вторых.

 На льду пять человек, две девчонки совершенно никакие, падают с двойных и еле выкручивают положенное число оборотов. На самом деле мне нравится только одна, такая девочка-статуэточка, с идеально сбалансированным телом, четкой техникой. Как раз когда мы выходим к катку, она прыгает чистейший двойной аксель.

 - Высота хорошая. Можно поднять до тройного.

 - Да, - Серега кивает, - это Лена Азарова. Приехала из Питера.

 - Ага, я видел.

 - Возьмешь?

 - Серег, я-то возьму, только ты ее видел? Мы ж не благотворительная организация. На какие деньги она будет тренироваться? Проги ставить? Платья заказывать?

 - Да я-то видел, но что я сделаю? Ее родители внесли предоплату за год. Где-то, значит, нашли. Квартиру продали или кредит взяли.

 - С ума сошли? Брать неподъемный кредит, чтобы девка у меня тренировалась?

 - Там, я так понял, какой-то конфликт вышел. Девчонку никуда не пускали, зажимали. А деваха катучая, компонентная. И прыжки как по учебнику. Родители решили идти ва-банк. Что мне теперь делать? Они готовы платить, если ты готов ее взять  -  бери.

 Я вздыхаю и качаю головой. «Элит» - частная спортивная школа. Мы с самого первого дня существования, с того момента, как Гаврилова показала достаточный результат, чтобы участвовать в соревнованиях международного уровня, бьемся за господдержку. И получаем хрен без масла с отмазкой «Да вы там все миллионеры, сами вкладывайтесь». И вкладываемся, только в ответ берем только тех, кто может оплачивать свои тренировки. Это принципиальная и неизменная позиция: каким бы талантливым не был ребенок, мы  -  не шоу «Минута славы». И если вдруг желающие пытаться прыгнуть в чемпионы за деньги закончатся, «Элит» останется спортивным вип-клубом и не сильно-то расстроится. Но это вряд ли случится.

 Этой Лене Азаровой придется оплачивать не только тренировки, но и постановку программ, платья, перелеты и проживание. Наверное, она делала это и раньше, но сейчас ни она, ни родители не представляют, с какими тратами столкнутся.

 Я должен ей отказать, потому что учебу в «Элит» она не потянет. И соревновательный режим тоже. Но девчонка действительно хороша, и... а чем черт не шутит? Если начнет выигрывать, материальное положение, может, и поправится.