Не прикасайся!

Анна Веммер

Не прикасайся!

Пролог

Дисклеймер: все события случайны, герои и локации выдуманы и не имеют ничего общего с реальным положением дел. Некоторые реалии, факты и события намеренно искажены во избежание недоразумений.

- Попалась!  

  Шум машин, гул ночного города, музыка из баров и ресторанов   все смешивается в единую какофонию звуков, от которой раскалывается голова. Я не могу дышать, но не потому что мужские руки сдавливают грудину, а потому что снова слышу его голос. Он очень близко, дыхание царапает кожу. Мне кажется, я слышу, как бьется сердце мужчины, но на самом деле это лишь иллюзии перепуганного мозга.

  - Пусти!  - рвусь на свободу, но не так-то просто сдвинуть его руки хотя бы на миллиметр.

  - Думаешь, можно разрушить мою репутацию и просто сбежать? Нет уж, крошка, так не пойдет. Хотела войны? Сейчас получишь.

  - Пусти! Я буду кричать!

 - Кричи сколько угодно,  твои ориентировки передали ментам с пометкой, что ты буйная и неадекватная.

 - Я не буйная! -  задыхаюсь от возмущения.

 - Я вижу.

 - Отпусти немедленно!

 К моему удивлению он вдруг слушается. Я не чувствую опоры и отшатываюсь, но, к счастью, успеваю опереться на стену и не упасть.

 - Отпустил. Куда побежишь? Я ведь все равно догоню. Зачем ты хочешь сделать себе больно, Настасья?

 - Не стыдно издеваться над слепой девушкой?

 - Не стыдно втыкать мне нож в спину после всего, что я для тебя делал?

 - Ты разрушил мою жизнь!

 - И ты решила разрушить мою в ответ? Давай посмотрим, что у тебя выйдет. И до чего ты доиграешься 

  Я оказываюсь зажата между стеной и его телом, хотя разницы никакой: стальные мышцы под моими ладонями внушают иррациональный страх. Да он же одним движением способен стереть меня в порошок! И о чем я только думала?

 Но я знаю, о чем. Мне было обидно. Так обидно, что разум отключился, уступил дорогу эмоциям. Я перешла дорогу Алексу Крестовскому, и теперь он это так не оставит, его, в отличие от большинства, не трогает хрупкая девочка в черных очках. Ему плевать на меня, для него существует только его репутация, его жизнь, его успех. Ради которого он шагает по головам и судьбам.

 Чувствую, как губ касаются холодные пальцы, отворачиваюсь в последнем, беспомощном желании оказаться где-нибудь далеко-далеко 

 - Не трогай меня! Не смей … не прикасайся!  

1 - Настасья

  Я сижу в холле и слушаю интервью. В голове четкая картинка: широкоплечий спортивный мужчина с короткими светлыми волосами сидит на стуле в студии и улыбается так, как умеет только он. С прищуром, с искорками во взгляде, самоуверенно и небрежно.

 - Вы   интересная личность в мире фигурного катания. Насколько я понимаю, у вас нет опыта выступлений в этом виде спорта.

  - Верно. Я занимался хоккеем.

  - И как же так вышло, что сейчас сразу две ваши ученицы претендуют на место в сборной?

  - Наверное, я хороший организатор. Надо понимать, что когда мы говорим о тренерском штабе Александра Крестовского, мы имеем в виду не только меня, но и мою команду. Это Алевтина Сергеева, тренер, занимающийся скольжением. Георгий Демченко, он ставит прыжки. Хореографы Елизавета и Макар Рябцевы. Директор  Эдеа-элит  Сергей Крестовский. Это лишь основной состав штаба, среди них есть известные фигуристы, олимпийский вице-чемпион.

  - Но все же медийное лицо группы   именно вы.

  - Я начинал с подкаток хоккеистов. В основном это были дети, которые едва стояли на коньках. Однажды мне предложили взяться за подкатки фигуристки, совсем крошечная девочка, она позже завершила карьеру и решила развиваться в сторону образования. Тогда я понял, что мне интереснее работать с фигуристами. Я действительно хороший организатор. Это не значит, что я не понимаю ничего в виде спорта, с которым работаю. Скорее наоборот: я понимаю в нем все и этим избавляю свою команду от проблем.

  - Вы имеете в виду влияние в федерации?

  - Не только это  точнее, не столько это.   Я слышу, как он усмехается.   Я технарь до мозга костей. Я вижу спортсмена и могу просчитать его максимум, я знаю правила, все до мельчайшей надбавки за поднятую при прыжке руку или дотянутую при вращении ногу. Это то, что не могут делать многие великие тренеры: отбрасывать личное и смотреть на спортсмена как на куклу с заданным количеством степеней свободы.

  - Трудно работать с девушками?

  - Трудно работать с ленивыми. А какого они пола   неважно.

 - Кого из одиночниц назовете примой группы?

 - Кого бы я ни назвал, лед скользкий. Посмотрим, что будет на стартах.

 - Не могу не спросить об Анастасии Никольской.

  Я резко выпрямляюсь в кресле и хватаю со столика журнал, чтобы закрыть лицо. Зачем отец привел меня сюда?! А если кто-нибудь меня узнает?

 - Подающая надежды фигуристка вдруг перестала выступать. Что случилось? Пресса винила во всем конкуренцию, мол, не выдержала, испугалась.

  - Об этом вам лучше спросить ее родителей.

  - Они, насколько мне известно, не публичные люди.

  - Тогда мне остается только посочувствовать. Думаю, Анастасия выиграла достаточно, чтобы не жалеть о последствиях своего выбора.

 Когда я слышу эти слова, меня накрывает яростью. Как он смеет вообще произносить мое имя! Говорить о выборе! Черт, я совершенно явственно слышу в его словах и намек, и усмешку. В интервью федеральному каналу нельзя говорить  она сама виновата в том, что потеряла зрение и не смогла вернуться в спорт, пусть скажет мне спасибо, что взяла хоть парочку медалей!

Но я не хочу говорить спасибо, я хочу, чтобы Алекс Крестовский исчез с лица Земли, только вряд ли мироздание услышит мои надежды. Пока что ни одна не оправдалась.

- Но все же конкуренция между Никольской и Гавриловой имела место быть?

  - Разумеется, без конкуренции развитие становится невозможным.

 - Вы, как тренер, можете дать оценку: кто тогда все же был сильнее?

 - Мне кажется, жизнь все расставила по местам. Гаврилова   чемпионка мира. Никольская завершила карьеру. Вы всерьез спрашиваете, кто из них был сильнее?

  Я не могу больше это слушать. Каждое слово   лезвие, втыкающееся в сердце. Да, это Александр Крестовский. Тренер, о котором говорит весь мир, который украшает обложки журналов. Он не берет детей из обычных семей и не делает чемпионок из работящих девочек. Каждая его спортсменка   пиар-проект, он получает сумасшедшие деньги от родителей не только чтобы дети привозили грамоты и медальки. Крестовский   мост к головокружительной карьере даже вне спорта. Это связи, контракты, реклама.

 Это мой кошмар и мое проклятие.

 Беру трость и поднимаюсь. В коридоре никого, сейчас как раз идут тренировки, так что можно спокойно пройти, не боясь столкнуться с кем-нибудь и услышать  ты че, слепая?! .

 Свободной рукой я веду по стене, отсчитывая двери. Одна  вторая  третья. Я знаю этот коридор, как свои пять пальцев, я столько лет ходила по нему. И эту дверь знаю, и даже могу вызвать в памяти табличку  Крестовский Сергей Олегович, директор . Брат Алекса, директор спортивного клуба. Раньше я могла запросто напроситься к нему на беседу, обсудить соревнования или тренировочный процесс. Мне нравилось у него бывать.

  Сейчас тошно, потому что хоть я и не вижу, все равно чувствую жалость. Каждый, кто четыре года назад смотрел на меня и восхищался, сейчас сокрушается и стенает.  Настенька, как же так  ты ведь была такой спортсменкой! Как будто я не ослепла, а сдохла.

  Останавливаюсь у двери и прислушиваюсь. За четыре года жизни в темноте я научилась слушать и слышать. Это не тот феноменальный слух, о котором пишут в романах, но все же мозг старается хотя бы частично скомпенсировать утраченный орган чувств.