Страница 3 из 15
Перетаскав последние дрова, атаман сделал сообщение:
– Ну что, ребятки! Завтра идём на дело, а то зима не за горами – надо бы запастись харчами да одежонкой.
Накануне Алёшка пришёл с очередной разведки и сообщил, что в деревнях народ готовится к ярмарке – самые прыткие обозы уже тронулись.
Ночью вызвездило, а утром поблёкшая трава осеребрилась инеем – первый заморозок! Тропа звучно хрупала под ногами шестерых разбойников (Алёшка остался в логове). Впереди шёл Архип, уверенно поворачивая на развилках с одной звериной тропы на другую. На Никитин вопрос «Куда идём-то?», он недовольно произнёс:
– Цыц! Узнаешь ещё.
К середине дня они подошли к реке Тихоне, где на луговом покосе, самом дальнем от ближайшей деревни, привалились к стогу. Архип, отдышавшись, прервал длительное молчание:
– Самый нетерпеливый (он глянул на Никиту), пойдёшь под вечер в деревню. Возьмёшь лодку, да такую, чтобы всех одним разом через реку перевезла. Да смотри не попадись кому на глаза, а то враз скумекают. Шалить будешь – закопаю! Понял?
Никита, сверкнув глазами, явно обиделся на предостережение, но ответил с покорностью:
– Всё сделаю как надо, не впервой.
Архип продолжил:
– Вон, видишь, в ивняке берёза развилистая стоит? Под ней вёсла должны быть, если никто за год не наткнулся. Сходи, принеси.
Вскоре Никита вернулся с парой вёсел на плечах.
– Ну ты и запасливый, Архип!
Здесь неожиданно подал голос Гаврила:
– На то он и атаман, чтобы обо всём думать, а не только о бабах!
Никита открыл рот, но Архип обрезал:
– Хватит! Будете лаяться – новых псов наберу!
Под вечер Никита ушёл в сторону деревни, а оставшиеся, зарывшись в сено, задремали.
Авдею не спалось – перед глазами опять была Марьянка, которая виделась ему, как зоренька в ясный день, а на душе скребли кошки. Горькие думы роились в забубённой Авдеевой головушке: «А, правильно ли он поступает? Марьянушка ведь уже отомщена! Нужно ли завтра проливать кровь, возможно, невинную? Как отличить злодея от безвинного человека?».
В это время издалека донёсся вечерний крик петуха и перед тем, как провалиться в сон, Авдея, впервые за последнее время, посетило приятное видение: «Как всё же хорошо слышать такие обыденные звуки, работать, любить и не тужить…».
Ночью что-то прошумело, кто-то толкнул в бок, но голос Архипа всех успокоил:
– Это ладья пришла! Всем спать!
На рассвете лихие люди в тумане переплыли реку, затащили лодку в тростники и двинулись за атаманом. Вскоре они вышли на дорогу, около которой Архип, собрав всех в круг, начал наставления:
– Никишка! Вырубишь жердь, дорогу перегородить – знаешь своё дело.
Тот утвердительно кивнул.
– Ждём пару телег, обозы и одиночки пропускаем. Я даю команду и жердь поперёк. Первую телегу берём мы с Никитой и Авдошкой, вторую остальные. Ну, с Богом!
Монах, перекрестившись, вместе с подельниками отошли поодаль. В лесу несколько раз стукнул топор, и донеслось пыхтение – это здоровяк Никита притащил жердь. Вместе с ней он залез под раскидистую ель, где притаились атаман с новичком. Архип сдавил ладонью Авдееву руку повыше локтя и сурово прошептал:
– Ну что, дружок, тебе пикой надо будет снять возничего. Не вздумай пожалеть – грех беру на себя.
Дорога из укрытия хорошо просматривалась, а слышно было так за версту. Первый обоз в десяток телег прокатил с говором седоков, храпом лошадей да стуком кованых копыт. Следующий, вдвое меньший, проследовал таким же манером только к полудню. Ожидание становилось томительным. Первым не выдержал Никита:
– Надо было брать последний обоз, справились бы, а то сегодня больше и не будет!
Архип молча поднёс сжатый кулак к носу непоседы, и в это время послышались звуки с дороги – первой катила карета, а за ней всего одна телега. Чернобородый положил руку на плечо Никите, тот напружинился, толчок – детина с огромной жердью выскочил на дорогу, перегораживая её. Пара каретных лошадей с ржанием вздыбилась и остановилась, как вкопанная. Другой рукой Архип толкнул в спину Авдея, который выскочив на обочину, метнул пику – возничий с ужасными воплями повалился с лучков. И началось… Архип топором, а Никита ножом орудовали в карете; от телеги донеслись вопли и вой, перемешанные с матерщиной. Авдей застыл на месте – его будто парализовало. Через несколько минут бойня завершилась. Быстро собрав всё, что представляло ценность, разбойники двинулись к реке. Не мешкая, они переправились и заспешили к логову. Перед этим Архип оттолкнул ладью, чтобы та уплыла по течению, а вёсла занёс под ту же берёзу с развилкой.
Зима могла начаться со дня на день, но перед этой неизбежностью выдалось несколько погожих деньков с тихими безморозными ночами.
Отоспавшись, Авдей затосковал по Марьяне, по прежней жизни и, чтобы развеяться, стал искать какой-нибудь работы для молодого тела. Под горой, на противоположной стороне от логова, располагалось небольшое озерцо. По рассказам Ивана, в нём водились лини и щуки – он пробовал ставить ивовые вентеря с берега, но попадалась только мелочёвка, которую в котёл кидать стыдно, хотя всплески говорили о наличии и крупной рыбы. Авдей намекнул Архипу, что может попробовать наловить рыбы, но для этого надо срубить плот и помощника при ночной ловле. Чернобородый на удивление легко согласился:
– Попробуй! Разомни косточки – зима будет долгой – ещё належишься. Только топором стучи днём и в ветер, чтобы эха не было, а то засечь могут. Иван согласился помочь при ловле, но плот делать отказался:
– Пустяшная затея. Порыбалить завсегда согласный, а зря пупок рвать не стану.
Два дня потратил Авдей на изготовление плота да лучин из смолистых сосен, и вот к очередной ночи всё было готово. Когда полностью стемнело, рыбаки отчалили от берега. Авдей с зажжённой лучиной и своей незаменимой пикой расположился впереди, а Иван толкал плот шестом сзади. Поначалу ничего видно не было: то плот шёл слишком быстро, то глубоко – свет от лучины не пробивал до дна. Авдей шумнул на напарника:
– Ивашка! Не толкай так быстро и правь на мель вдоль берега!
Наконец, последовала команда:
– Стой!
Удар пикой, и первая щука на плоту. Через некоторое время вторая, потом линь, снова щука и опять линь. К середине ночи весь плот был завален рыбой, которая уже начала сваливаться обратно в воду – пришлось прекратить рыбалку.
Утром, взглянув на улов, Архип воскликнул:
– Ну, Авдошка! Ты и здесь мастак. Молодец. Да и рыба-то крупная, не то, что мелюзгу в вентеря ловили.
Рыбу разделали, заварили котёл ухи, а остальное засолили в последнюю пустую бочку. Место в ней ещё оставалось, и Никита, большой любитель рыбы, потерев ладони, заметил:
– Сегодня ночью я с Авдошкой поеду, вот жаль, посуды маловато, да уж бочку до верха добьём!
Не суждено было в этом году половить рыбки – с вечера пошло на мороз, а к ночи гладь озера начала затягиваться ледком.
Перед первым снегопадом к тайному убежищу разбойников подошла группа таких же душегубцев с Тёмной речки. Там тоже был схрон, но их выследили служивые людишки и большую часть перебили – немногим удалось бежать. Старший из них Мирон был знаком с чернобородым и знал его логово. После непродолжительного разговора с глазу на глаз Архипа и Мирона, атаман, собрав всех в круг, сообщил:
– Ну что ж, христиане, придётся потесниться – не замерзать же им, таким же, как и мы лиходеям. Подобное могло и с нами случиться.
Сделав небольшую паузу и обведя всех глазами, Архип продолжил:
– Ещё скажу, что я буду следить за всеми. И не дай Бог, кто на хвосте принесёт погибель – лютую смерть примет!
Атаман, погладив угольную бороду, закончил вопросом и ответом:
– Недовольные есть? Нет. На том и порешили.
Ох, и длинна же псковская зима! К Рождеству бока обитателей логова основательно ныли от беспрестанного лежания, а ведь большая часть зимы была ещё впереди. Все разговоры уже по несколько раз повторились, и каждый знал обо всех всю подноготную. Истории жизни и начало разбойничьей дороги походили одна на другую. Для Авдея неожиданностью стала только история монаха. Оказалось, что в Печёрском монастыре его пытались обесчестить братья по рясам – одному он раскроил череп, а второго задушил. С тех пор потерял дар речи и сменил покаяние на еловый кол. Всё это он по просьбам зрителей показывал вполне понятными жестами и с нескрываемым удовольствием – разбойники ржали от восторга.