Калинов мост. Трилогия

– Думай. Тебе задание хозяйки выполнять.

– А если сказать, что Яга Виевна помочь велела?

– Объяснял же! Уговорить надо. он сам себя главой леса мнит, в открытую битву не вступит, но и повеления встречает как ёж лису – всеми колючками наружу. Выполнит, конечно, не откажет, но через пень-колоду сделает. А если с ним ласково да уговорами, то и он доволен и службу исправно служит.

– Ясно. – обречённо кивнул я. – А если он так хорошо дороги прокладывает, может он из Нави в Явь вывести?

– Ты к чему это сейчас спросил? – кот повернул ко мне голову, скосил подозрительный взгляд.

– Да так… интересно.

– В каждом лесу свой леший живёт. Бывает, что между ними хорошие отношения, но чаще натянутые, а то и вовсе вражда, до драк доходит. Уж больно характер тяжёлый. Каждый себя лучше другого мнит, да к себе почёта от остальных требует. Наш леший по тёмному лесу тебя куда угодно доставит, от лесных обитателей защитит, но за пределы темнолесья не выведет и там не поможет. Зря надежды питаешь.

– Я только спросил.

– Я учту. А теперь давай помолчим. О лесном хозяине больше ни слова. Мы к его жилищу к обеду прибудем, ещё часа четыре топать. И силы побережём, и лишнего не сболтнёшь. Леший всегда знает, что в его лесу происходит, захочет нас услышать – услышит. Пока мы далеко, ему за нами следить резону нет, мало ли мы по каким делам Яги Виевны направляемся, а как поймёт, что мы к нему в гости следуем, непременно поинтересуется заранее – чего хотим. Так что, рот на замок.

На замок, так на замок. Жаль, конечно, вопросов у меня немало найдётся, но раз надо… я могу быть тихим, скромным и незаметным. Незаметным – это вообще для меня стиль жизни, я вовсе не герой, который всегда в первых рядах и всех за собой ведёт. Другой характер. А они меня всё в герои пихают, задания какие-то дают. Первое провалил уже, на следующее посылают, как бы и другие так же не закончились. С одной стороны, я и не расстроюсь, не претендую я на геройскую славу, а с другой, Яга принцип «ты мне – я тебе», видать, исповедует. Вот если бы вообще без Яги домой выбраться. Знать бы ещё как?

Мы шагали и шагали по едва заметной тропинке между сосен и ёлок. Иногда кот сворачивал с тропинки и пёр напролом через папоротник, кусты и бурелом. Ему хорошо, он, припадая к самой земле, проскальзывал под колючками кустов, подлезал под поваленными стволами, иногда легко карабкался на дерево и, прошагав по ветке задрав хвост, спрыгивал с другой стороны. Мне ж приходилось продираться, перелезать и обходить, делая большие круги, и потом бегом догонять кота, ушедшего далеко вперёд. Он меня не ждал, а я боялся отстать и остаться в лесу одному. Направление я давно потерял и даже вернуться к избушке на курьих ножках ни за что не смог бы. Потом кот выбирался на другую тропу, и мы опять шли вперёд гуськом. В такие моменты я крутил головой по сторонам в надежде увидеть что-то необычное или полезное. Но лес кругом был тих и однообразен. Ни птиц, ни зверей, пустой лес, хорошо хоть зелёный и то благодаря мне, моей живе – силе жизни.

Путешествие было довольно скучным и утомительным. Не то чтобы я не привык далеко ходить. Я с друзьями и подальше пешком ходил, и на пляж почти ежедневно – тоже не ближний свет. Но там всё же по дорогам, а не через дикий лес. Кот сказал – придём к обеду, часа четыре оставалось. Если бы у меня были часы, было бы легче. А по солнцу ориентироваться только очень приблизительно можно. А так время тянулось и тянулось. Вроде бы, иди – наслаждайся. Лес кругом, свежий воздух, солнышко светит, птички э… молчат. Зато мух и комаров нет!

Глава 11

Так я что-то привык, что лес пустой совсем, что, скорее, растерялся, чем испугался, когда на нас с рёвом медведь выскочил. Огромный такой, чёрно-бурый, лохматый, на задние лапы поднялся, передними размахивает, а когти с мой палец длиной, словно чёрные кривые кинжалы. Я невольно свой нож с резной рукояткой из-за пояса выхватил, и толку от него? Этот топтыгин меня одной лапой на куски покромсает, хоть с ножиком, хоть без. Одна надежда на кота, если превратится, то с мишкой размерами сравняется. Упс! Это что, кот Баюн? Это он, чёрной молнии подобный, на верхушку сосны взобрался? Бросил меня? Нет, ну нормально, да?! Меня на подвиги подбивает, упрекает, что я на Ивана-царевича не тяну, а сам удрал при первой опасности?! А мне куда деваться? Я так на дерево не взберусь, да и медведь-то уже подбирается прямо ко мне.

Я вытянул вперёд руку с ножом – призрачная защита, ясное дело, а какой у меня выбор? Медведь зарычал, раскрыв пасть и демонстрируя устрашающего вида клыки. Я отшатнулся и сделал два шага назад. Интересно, если я от страха в обморок упаду, он поверит, что я помер, и уйдёт? Я бы не поверил. И он, должно быть, не совсем дурак. Вот если бы заранее мёртвым притвориться, а теперь поздно. Зверь остановился, шумно принюхивался и внимательно смотрел на меня, точнее на нож, зажатый в моей руке. На рукоятку с головой медведя вырезанной. А взгляд такой умный, словно соображает. Э! Да он в самом деле разумный! Такой взгляд! Оборотень?! Ну, а что вы хотели? Это в обычном лесу такая идея в последнюю очередь в голову придёт, а в моём положении только так думать и надо. Да нет, какой оборотень! Это ж… Знаю я, похоже, что делать нужно.

– Прости, хозяин лесной, что потревожили покой твой, – говорю и в пояс до самой земли кланяюсь.

А у самого коленки дрожат. А ну, как я ошибся, и он сейчас бросится, пока я его из виду выпустил. Но нет. Повезло. Угадал я. Разогнул я спину, а вместо медведя старик стоит. Тощий, словно высохший хворост, космы серо-зелёные беспорядочно с головы свисают, нос длинный как сучок, сам словно мхом весь оброс и босиком, а пальцы подобно корням дерева вниз загнуты. Только глаза, как только что у медведя, ясным разумом светятся. Такого не проведёшь, сквозь землю видит. Вот как на Ягу смотришь и понимаешь, что обманывать даже пытаться не стоит, так и тут – внутренняя сила чувствуется.

– Вежливым гостям завсегда рады, даже незваным, – ухмыльнулся старичок. Голос у него был скрипучий резкий. – Зачем пожаловали?

Я беспомощно оглянулся, поискал глазами кота. Тот уже спустился по стволу пониже, уселся на большую ветку и взирал на нас с высоты с невозмутимым видом. Подсказывать мне он, по всей видимости, не собирался.

– По делу мы к тебе, лесной хозяин, – говорю осторожно, а сам пытаюсь с мыслями собраться.

– Лешим зови, – скрипит он. – Все так зовут.

– Точнее с просьбой, дедушка леший, – осмелел я.

– Ишь ты! Дедушка! – хмыкнул он. Повернулся и двинулся вперёд, махнув мне рукой. – Пойдём. И ты слезай, безобразник. – Это он уже коту, не оборачиваясь.

Кот и в самом деле, дождавшись приглашения, слез с дерева и потрусил вслед за мной, стараясь не высовываться. Не слишком ладят они, выходит. А говорил: «хорошие отношения, делить нечего». Ох, соврал чёрный кот! Чёрная кошка меж ними пробежала? Это я пошутил так. Не вслух, разумеется. А то эти двое в долгу не останутся. У дедушки лешего шутки – не всякий выдержит. А если б я со страху окочурился? Такого мишку косолапого увидишь – мало не покажется, до сих пор ноги дрожат. А уж Баюн не хуже лешего шутник, по его характеру видно, к каким он шуткам склонность имеет. Видать на почве розыгрышей друг друга у них конфликт и вышел. Мне в него мешаться не следует.

Леший брёл впереди, покряхтывая и переваливаясь из стороны в сторону. Я покорно плёлся позади, не решаясь ни обогнать, ни заговорить, вдруг сочтёт невежливым. Надо беречь наладившийся контакт. Одно счастье – идти оказалось совсем недалеко. Дом лешего удивил меня больше избушки на курьих ножках. Там я ожидал чего-то подобного, сказка – ложь, да в ней намёк. А про избушку лешего ничего читать не приходилось. Леший жил внутри огромного пня. Уж не знаю, что за дерево могло оставить такого размера пенёк. Может, огромный дуб? Нет, судя по обхвату, это было что-то вроде баобаба или секвойи, если их, конечно, можно представить в обычном сосновом бору. В общем, заросший мхом и папоротником пень был размером никак не меньше избушки Яги. Леший открыл дверь из цельного огромного куска морщинистой коры и пригнувшись зашёл внутрь.