Страница 10 из 16
Несколько бегунов, урча, выметнулись из кустов. Настя Лёня синхронно прикинули секиры в одну руку и поймали двух заражённых свободной рукой, одного под шею, другого просто сверху за башку. Тела тварей продолжали бежать, и позвонки хрустнули. Двух других они поймали за шею, на верхнюю грань секиры, между лезвий и приподняли. Ещё два хруста.
Один из бегунов попытался оббежать по дуге. Ага! Если у квазов заняты руки, то у них есть ноги. Подсечка, и огромный сапожище наступает на голову. Хруст. Настя Лёня весят как небольшой грузовичок — каждый.
Адольф Штирлиц, расставив клинки и прикрывая нас, гражданских, замер. Бегуны — это мелочь, не стоящая внимания, а вот где крупночь? Высунулась из кустов Ушастая и показала, что пристрелила пятерых. Ухватка Гостя из Будущего нашла ещё троих. Бегуны не проблема, Настя Лёня могут их голыми руками душить, пока в туалет не надо будет отойти, количество значения не имело, значение имело, где остальные и кто.
Перед этим кластером пустой, с очень долгой перезагрузкой, она может несколько месяцев идти, а за это время здесь может один, а может и семь раз обновиться. Вот и не знаем, сто пятьдесят человек тут было или больше тысячи, а бегуны — это только подтверждение, что обновлялся не раз, и крупняк их подъесть не успел. Вот уж не хорошо совпало, что Терем и Погребок одновременно появились, но порох и орудия оставлять нельзя, и там тоже нужны рукопашники.
Зачем нам так рисковать? Потому что надо! Погребок — это единственное место, где есть оружие, и третье место, где есть что-то из нашего времени. Пусть даже потёртый ПМ, и ещё надо ухитриться, чтобы патроны не перевели. Как всегда, у нас тут всё сложно!
Мы испытываем очень большие проблемы с хорошей походной одеждой и особенно обувью. Пара берц, которые мы снимаем в погребке с одних чудил, и пара наборов камуфлы с них же — это, пожалуй, единственная удобная одежда на все кластеры. К нам все в модном и непрактичном попадают. Если с одеждой вопросов нет, то обувь старинная совсем плохая.
Бабы у нас сарафаны да кокошники носят больше из расчета выпендриться. Как правило, сарафаны подвергаются современной доработке. Получается нечто такое: «я в лесу от озабоченных волков убегала». Вроде бы сарафан процентов 85 площади поверхности сохранил, а оптическая непрозрачность ну процентов пять, в край семь, не больше. А то, что мужики шаровары носят да рубахи — это по теме, поносил и в печь, стирать не надо. С мертвяка в одном экземпляре снял, поносил, потом опять постирал, а тут в Тереме всё прилетает сразу выстиранное, выглаженное, стопочкой сложенное.
Кусты хрустнули, и ещё одна стайка низших заражённых выскочила на нас. Передушили. И всё? Три минуты тишины, злой такой. И ничего?
— Выдвигаемся потихоньку, — щепчет одними губами наш командир.
Странно всё это. Настя Лёня заметно нервничают. Здесь всегда было много тварей, а сейчас нет. Значит, они где-то в другом месте. А где? Между тем, потихоньку двигаем булками и стараемся не шуметь. Пока дошли, на удивление без приключений, сошло семь холодных потов, два инфаркта, три инсульта. А мне ещё выступать надо!
Надеваю костюм, пиджак, брюки, футболку, золотую цепь, толстую и короткую, специально укорачивали по шее, золотые запонки и пару орущих, с огромными камнями перстней. Брюки заправляю в красные сапоги на деревенский манер. Это я в Тереме такие беру. Они мягкие и удобные, но не ноские, мужики попрочнее обувь носят, так что в красных сапогах я один хожу. Настя Лёня накидывают на плечи самые большие чёрные кожаные куртки, которые нашли. Застёгивать бесполезно, такого размера людей не бывает. Вроде ничего маскарад получается. Наградой за удачное шоу будут две неполных обоймы патронов к ПМ и наган с тремя патронами.
Провожу последний инструктаж, а за спиной уже начинает развеиваться туман.
— Настя Лёня, аккуратно ломайте шеи, чтобы не текло, а то и так с трупов одежду носим, а из хорошей камуфлы только тут встречается. Не пугать, как-нибудь улыбайтесь, что ли. Помним, всё, что замызгаем кровью, — в печь. Без моей команды просто стоим и ждем. Вещи не портить. Потянутся к оружию — валим всех нахрен.
Квазы кивали, мда-а-а-а… красавцы.
Погребок — это кабак из девяностых с бандитами. Народ там при ножах и даже стволах, чуть что — сразу стрелять. Первое время мы не успевали. Кто-то перерождался и патроны отстреливали, а потом мы целый план разработали по добыче патронов, когда позволяли кластеры, конечно.
Акт номер один. Включаю фонарь, пока нахожусь за углом лестницы, чтобы в тебя не пальнули в темноте от неожиданности. Кричу:
— Ау! Пацаны! Это только мне, как шахтерам, за неуплату свет отключили? Ха, вас тут тоже не уважают.
Спускаюсь и являю себя браткам. Фонарь несильный, чтобы не добавить света сверх меры. Чиркают зажигалками, не понимают, где находятся, нервничают. Хорошо. Почти всё тут. Два комплекта камуфлы, берцы, наган и ПМ. ПМ в этот раз один. Внимательно меня осматривают, но у меня тоже прикид пацанский, всё натуральное, без понтов. Камни и цепь правильная, не дутая, костюм дорогой, а вот брюки, заправленные в расшитые бисером красные сапоги. Обувь немного смущает.
— Я тут фильм про старину с ужасами снимаю, где-то на потолке пробки у них. Щас мои ребята актеры всё сделают, только от страха не обоссытесь. Они у меня рослые и в гриме. А фильм у нас ужасный. Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы…
И я изобразил что-то страшное и тупое. А в то время всё было как-то по-серьёзному и одновременно наивно. Все готовы, будут спокойствие изображать, даже если сюда колесница всадников армагеддона зарулит.
— Настя Лёня, где вы там копаетесь? Шухерее!
Акт номер два. Заходят квазы и тащат какую-нибудь тяжеленную, большую фигню. Когда у них руки заняты и они согнулись, то первый шок меньше. Проверено. Настю Лёню я затащил без траты драгоценных боеприпасов. Теперь знакомство с актёрами. И я рассыпаюсь в рассказе:
— У нас даже на веки броню приклеивают и на всё тело. Ноги удлинить, руки вытянуть и лишнего веса надо ещё килограмм пятьдесят наесть… Всё тело обклеиваем… Да, так два месяца и будут в гриме ходить, даже в туалет… Сложно? А капусты как поднять?
Народ тупит, перезагрузка зря не проходит, но не стреляют, а подтягиваются на шоу. Нам надо их к близнецам подтащить. Бандосы на них смотрят, щупают, ну еще бы, такие актеры, такой грим, разве что пока автографы не просят.
Акт номер три. Зрители обступили актёров. Когда квазы понимают, что нужные нам люди в зоне досягаемости, то начинают бить по головам. Через пару секунд все валяются уже без сознания. Главное, суету создать и Настю Лёню в середину комнаты незаметно, под шумок, затащить. Без стрельбы удаётся, кстати, не всегда. Но с каждым разом всё лучше и лучше.
Все в нокауте. Теперь будем ждать. Кто переродился, того раздевают и вышвыривают на улицу на доращивание, а кто не переродился — тащим на карантин.
Новичков к себе в банду, свежак на откорм, хабар делим. Всё по чесноку. Стрелка завершена.
Всё удалось просто идеально. Патроны целы, обувь и одежда чистые. Мы очень осторожно расшнуровывали обувь, расстёгивали пуговицы, собирали ценнейшую одежду в сумки и рюкзаки. Обязательно обыскивали карманы заражённых и вынимали кошельки. Барсетки были осмотрены, и — как я предсказывал — наган одна штука, ПМ одна штука, пара так себе ножичков, в обойме шесть патронов и в нагане традиционные три патрона.
К нам в проём двери закричала Эль-Маринель:
— Давайте быстрее! Кошки пошли!
Это плохо. Это первый признак. Кошки к нам прилетали почему-то только с церковью батюшки, дичали, размножались в ужасающих количествах. В общем, мы понаблюдали, у всяких птичек-синичек двенадцатого века не было никаких шансов против котэ двадцать первого, даже собаки отхватывали.
Несмотря на это, это были любимые твари, ну из тех, конечно, кто сразу не одичал. У меня самого был котяра. Масть зеленая. Эдакая бурая скотина с розовым носом. Огромный, уж не знаю, помесь там камышового с каким-то мастодонтом, но ласковый и наглый на пределе возможного, как и все у нас, он имел двойное имя — Морда-Морда. Так и звал — Морда-Морда.