Страница 62 из 92
Он вновь быстро кивнул, но мне почему-то стало не по себе. Да что с ним?
— Уверен?
— Ага, — сказал он, наконец его взгляд переместился чуть ниже, и на щеках появились ямочки. — Мило.
Мое лицо покраснело в цвет купальника. Учитывая с какой частотой я краснею, мне бы нужно поскорее обгореть на солнце, чтобы мой румянец не так сильно бросался в глаза.
Он коснулся указательным пальцем тесемки моего купальника, но настолько невесомо, что я не сразу это почувствовала.
— Сама сшила?
Я поборолась с желанием съежиться.
— Купальник?
— У-гу, — сказал он, уставившись на золотую застежку, притулившуюся между моими едва прикрытыми тканью сиськами.
Никто никогда прежде опускал взгляд ниже моей шеи.
— Нет. Это купальник Жасмин, но она отдала его мне. — Я потянула за тесемку, к которой он только что прикоснулся. — На ней купальник смотрится лучше, но мне он нравится.
Губы Аарона начали расползаться в самую мееедленную улыбку на свете. И была она какой-то почти жалостной что ли, если бы не движение уголка рта, из-за которого она превратилась в сладкую и милую. И это смутило еще больше. И он мог сказать все, что угодно, но произнес:
— Сомневаюсь, Руб, — и не меняя выражения лица, добавил: — у тебя нет шрама.
Я прочистила горло довольно громко, чтобы он поднял взгляд.
— После операции? — практически прохрипела я, хотя и так знала, что только об этом он и мог спросить.
Аарон кивнул, его взгляд вернулся к треугольнику обнаженной кожи на моей груди.
— Просто… катетеры были… — Я махнула рукой в сторону паха. — На бедрах.
Он оглядел меня, приподняв бровь.
— Вот как?
— Вот так. — Я улыбнулась.
Еще одна улыбка медленно расползлась по губам, о которой, скорее всего, я буду грезить всю оставшуюся жизнь.
— Что ж, тогда заканчивай мазаться кремом от загара.
Я сморщила нос, но потянулась за тюбиком, отчасти радуясь, что он оставил разговоры об операции. Я намазала ладонь солнцезащитным кремом, переводя взгляд с ладони на Аарона и обратно, пытаясь продолжить разговор, пока он не передумал.
— А ты с собой ничего не прихватил?
Хотя… знаем мы этих мужчин, крем — это для слабаков.
Я склонила голову набок и пристально посмотрела на него. Он расплылся в улыбке, будто и не пялился в никуда еще несколько мгновений назад, а потом таращился на мой купальник и грудь.
— Уломала, — наконец простонал он, взяв у меня крем от загара.
Изо всех сил стараясь не привлекать к себе внимания, я намазала кремом на предплечья, прежде чем перейти к бицепсам и плечам, наблюдая как он втирает едва заметное количество крема в свои ноги. Чуть выше лодыжек виднелась линия, где цвет кожи резко менялся со светлого на золотисто-коричневый. Похоже след от ботинок, подумала я.
— Эй, не скупись. Возьми еще солнцезащитного крема, если нужно, — сказала я.
Он хихикнул. И только-то. Я улыбнулась ему, и он улыбнулся мне в ответ, прежде чем опустил руку и вернулся к нанесению солнцезащитного крема, его руки скользнули под рубашку, чтобы почесать грудь, не обнажая ничего, кроме узкого бедра и дюйма кожи над плавками.
Я закончила мазать лицо солнцезащитным кремом, когда Аарон встал на колени на свое полотенце, лицом ко мне. Он не двигался ни секунды, а я не хотела смотреть ему в лицо, чтобы понять, на чем он сосредоточен, пока, наконец, он не произнес:
— Вот тут оставила.
Его большой палец провел по моему уху размазывая крем. А я ему позволила. Не должна была, но позволила. Мне пришлось уставиться себе на грудь, чтобы не выдать своих чувств, ту борьбу, что происходила у меня в душе, особенно после того, как он то же самое проделал с моим вторым ухом. Мне даже пришлось задержать дыхание, чтобы не начать прерывисто дышать.
Етить-колотить, он трогает мои уши. Не знай я о печальном опыте общения с мужчинами, то больше бы удивилась тому трепету, что испытывала, когда он трогал мочки моих ушей. Вот я жалкая.
Я сглотнула и подождала, пока Аарон переместит руку к центру моего лица, его большой палец медленно провел по моему подбородку, прежде чем отодвинуться и сказать:
— И здесь.
Все, что я могла выдавить, это:
— Спасибо, — и прозвучало это так, словно я стометровку только что пробежала.
Аарон поднялся на ноги, я за ним, продолжая втирать крем, уже под швы купальника в ягодицы. И тут Аарон скинул рубашку. Итак, он без рубашки. По идеи, ничего особенного, ведь я уже столько навидалась парней без рубашек… Имя им легион. Хвала тебе, о Интернет. Я могу быть спокойной как танк. Крутой.
Я старалась не смотреть на него, чтобы не смущать, продолжая втирать в кожу солнцезащитный крем. Когда прошло уже достаточно времени, и больше просто невозможно было придумать чем бы себя занять, я выдохнула. Подняв глаза, я уже улыбалась, и излучала непринужденность и дружелюбие. Его омывало солнце, разница между почти бронзовым цветом его лица, шеи и рук и более светлым, слегка загорелым оттенком на груди, ногах и ступнях была довольно очевидна. Хотя я бы никогда не назвал это загаром фермера. На его коже не было ни намека на красный или розовый цвет, как у мамы или Тали, если они слишком долго были на солнце. Как бы эти двое не старались, у них никогда не получалось загореть по-человечески. Либо красные как помидоры, либо белые, никаких полумер.
Аарон не такой. Он был светло золотым и золотым, и этого невозможно было скрыть. Но главное, что невозможно было утаить — тело, под тремя оттенками его кожи.
Ткните в меня чем-нибудь. Я пропала.
В эту долю секунду передо мной пронеслась вся моя жизнь.
Теперь мне не забыть Аарона. Никогда. Умереть мне в одиночестве. Я смирилась с этим, когда перестала пытаться хитрожопить, принимая во внимание его сложение. Он не был ни здоровяком, ни грузным, да и на бочку не походил. Аарон был чуть поздоровее пловца, но не уступал им в привлекательности телосложения, поджарый; плечи, ноги, живот одни сплошные мышцы. Идеальный. Совершенство, без изъяна. Как там в поговорке: Бог сломал жернова, после того как создал идеального человека (явно держа в уме пропорции Аарона). Все мышцы и кости были словно вылеплены скульптором. Блин, даже его соски были идеальными. Как? Ну как так-то?
Как я собираюсь вести себя как ни в чем не бывало почти целую неделю и считать, что он просто мой долбаный друг?
Внимание ответ: понятия не имею. Я лгала себе и пыталась убедить себя, что это возможно, но это ведь не так, от слова совсем?
Я сглотнула и отвела взгляд, напоминая себе, что не должна быть таким человеком. Я могу это сделать. Я смогу пережить эту неделю. Мне просто придется.
— Готова? — спросил он, вынуждая меня вновь взглянуть на его лицо, но на этот раз ни на что не отвлекаясь.
У меня в горле застрял ком, но я кивнула.
— Ага, — прохрипела я. — Но если ты хочешь пойти вперед и потусить с друзьями, я не против. Не хочу, чтобы ты все время растратил только на меня. — Его рот изогнулся. — В общем, я и одна не пропаду.
Его кадык дернулся.
— Ру, — произнес он очень спокойно. — Я предпочту позависать с тобой. — И будто его тела, выставленного как бы напоказ, было недостаточно, чтобы напомнить мне, насколько хреновая была идея приехать сюда, он зашагал к воде, добавив, — не нужно тебе быть одной.
Моя улыбка если и была натянутой и прямо-таки вопила «ты убиваешь меня», она совершенно никак на него не подействовала, и его выражение лица осталось безмятежным. Все, что я могла сделать, это издать некий звук, который мог означать все, что угодно.
Мы зашагали вперед молча. На пляже было много людей, но не сказать, что битком. В основном семьи с детьми, которые строили песочные замки и все такое.
Вода оказалась теплее, чем я думала.
— Не отрывай ноги от песка, чтобы не наступить на ската, — предупредил Аарон, бросив взгляд через плечо.
Скат? В воде? Я могла на него наступить?
Я была слишком занята попытками не смотреть на гладкую спину Аарона и его талию, в общем, совсем забила на то, что там плавало у ног. Мы с семьей уже трижды ездили отдыхать на Карибы, а моя мама не любитель ныряний с маской, поэтому всегда выбирала отели с бассейнами с кристально чистой водой. Я никогда раньше не плавала с маской. Вода здесь была чертовски чистой, но…