Дорогой Аарон (ЛП)

Я бы подумала, что этот чувак не в себе. И если я сообщу своей семье о своих намерениях, они ответят мне ровно то же самое.

Но вот в чем прикол, впервые жизни мое чутье не говорило мне не делать этого. Оно говорило совершенно обратное. Давай, давай, давай. Несмотря на страх и беспокойство за свою безопасность. Разве не я сама ляпнула ему пару дней назад, что женщины постоянно путешествуют в одиночку?

Опять же, я не могу позволить себе купить билет на самолет. Было бы также очень безответственно с моей стороны пользоваться кредиткой, потому что у меня пока нет стабильного дохода. Я не купалась в роскоши, когда у меня было две постоянные работы, а сейчас и подавно.

Тем не менее, даже зная все это, я скрестила пальцы, и набрала номер, что дал мне Аарон.

Как только я увидела иконку трубки, что звонок пошел, я ринулась вверх по лестнице. И это было не самым умным решением, потому что, добежав до второго этажа, я запыхалась, но при этом еще не добралась до своей комнаты. Хорошо, что мама с Беном были на работе, потому некому было глядеть на меня, как на чокнутую, которой вдруг пришло на ум впервые в жизни вбежать вверх по лестнице.

Телефон продолжал звонить, когда я ворвалась в свою комнату. Через секунду, когда я захлопнула дверь, звонок хотел было уже переключиться на голосовую почту.

Но вот, когда я защелкнула замок, раздался знакомый звук «клик», который слышится, когда кто-то отвечает на звонок и я услышала свое имя:

— Руби?

Мне не хватало воздуха, хотелось хватать его ртом и, одновременно с этим, не дышать, когда баритон, с того конца линии, казалось вынул из меня всю душа и раскатал по ковру. Не знаю, что я ждала от Аарона, но уж точно не была готова к такому приятному глубокому голосу. Не голос, а то, что доктор прописал. Дружелюбный. Глубокий, но не слишком. Чуть хрипловатый. Идеальный.

И вот тут меня накрыло.

Он ответил. Я позвонила Аарону, и он ответил.

Я разговаривала с Аароном.

— Рубс? — вновь в трубке раздался красивый голос, в котором слышалось… удивление? Чем это он так озадачен? — Ты там? Я слышу, как ты дышишь.

Я перестала дышать. По крайней мере, через рот. И я сглотнула, хотя уверена, что это было больше похоже на «сглотнула так сглотнула».

И мужчина на линии усмехнулся. Добродушно, даже мило.

— Что делаешь? — спросил он. Этот вопрос он задавал мне уже кучу раз. Словно мы были не приятелями по переписке, а друзьями, которые дружили уже лет десять.

Это был Аарон. Аарон. Единственный человек, кроме моей лучшей подруги, который знал, что я однажды наступила на человеческое дерьмо. И вуаля…

— Я вбежала вверх по лестнице и запыхалась, — ответила я, держа телефон подальше ото рта, чтобы он не услышал, как я задыхаюсь.

Аарон хохотнул. И этот звук каким-то образом расслабил меня. Он напомнил мне нашу переписку в чате. Такую обыденную. Игривую. Дружелюбную. Всегда. С давним другом.

— Из-за беготни по лестнице? — переспросил он. И я будто воочию увидела, как он приподнял бровь. Дразня меня. Как обычно.

— Здесь очень много ступенек. — Я даже не осознавала, что улыбалась, пока не рассмеялась. Это же был Аарон. Всего лишь Аарон. — Что-то я не в форме. — Вот, пожалуйста. Что, черт возьми, я несу? — Прости, так неловко. Тебе, наверное, ничего не стоит пробежать марафон. Единственный раз, когда я бегала… никогда. Я вообще не бегаю. Прости, что говорю бессвязно. Я нервничаю и потому болтаю без умолку.

— А чего нервничать? Это же я, — растягивая слова, произнес он. У него был легкий луизианский акцент, который приятно оттенял его слова. «Это же я» — он уже говорил мне это несколько раз, и всякий раз эта фраза летела пробивала стрелой мое сердце, калеча любое оправдание, которое я подыскивала, чтобы убедить себя, что влюбиться в него, было вверх тупости.

Ну дурацкая же затея.

Дурацкая-предурацкая.

Будь у кого-то такой послужной список дурацких идей, как у меня, тот этот перец знал бы, как от них избавиться.

Но не я. Уж я-то себя знаю. Вот такая я идиотка. Слабачка. Я такая слабачка. «Она вся такая чувствительная» — это про меня.

Не понимая, что он будто лупит воображаемой бейсбольной битвой по моим коленям своим вот этим голосом и словами, он произнёс:

— Ты говоришь… — Он умолк в нерешительности.

— Как идиотка? — вырвалось у меня.

Аарон громко рассмеялся, от души, тем самым, в очередной раз, подсекая мои несчастные ноги, потому что он похоже совсем не чувствовал никакой неловкости и оказался таким приятным, и не ржал, как осел. Он был такой простой. И открытый. Неужели это тот самый парень, у которого было две дюжины чокнутых подружек. Все вдруг обрело смысл.

— Нет. Я себе по-другому представлял твой голос.

Сделав еще один глубокий вдох, в попытках привести дыхание в порядок, чтобы он вдруг не подумал, что у меня проблемы с сердцем, я, наконец, сделала шаг от своей двери, не обращая внимание на одежду, свисающую с двух стульев, и кучу грязной одежды, которая была слишком близко к куче чистой одежды, которую я вытащила из сушилки и бросила на пол три дня назад. Это Аарон, напомнила я себе. Я справлюсь.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, при этом мой голос прозвучал очень похожим на мой обычный, несмотря на то, что я находилась на грани нервного срыва.

И не в моем воображении он нерешительно произнес:

— Гмм…

У меня засосало под ложечкой.

— Что? Ты думал, что у меня голос как у Минни Маус?

Его «эээ» продлилось меньше секунды. Я расхохоталась, забыв, что запыхалась и психовала всего десять секунд назад.

— Неужели думал?

Он начала посмеиваться, словно старался сдержаться изо всех сил, но у него ничего не получалось.

— Я не знаю! Я думал, что твой голос будет моложе, не…

— Аарон, ты ранил меня. Ранил мою гордость. — Я фыркнула, плюхнувшись на край своей перебуробленной кровати, чувствуя себя совершенно спокойной.

Пришло его время рассмеяться. Громко, от души.

— Просто не верится, что тебе уже двадцать четыре, — попытался возразить он, прерываясь на смех.

— Я не это имела в виду. Ты думал, что я буду разговаривать, как пятнадцатилетняя болельщица из захолустья или вроде того. Да? — Ответа не последовало, только намек на звук, который шел откуда-то издалека, будто он смеялся, убрав телефон подальше. — Так было? Поверить не могу.

— Прости! — попытался он сказать, но начал еще сильнее смеяться. На этот раз прямо в трубку. От чего моя улыбка стала еще шире.

Хорошо, что дома никого нет, иначе посыпались бы вопросы, на которые я не хотела бы отвечать.

— Это потому что я рассказала тебе о косплее, да?

— Нет… — все же ответил спустя секунду-другую мужчина, с которым я переписывалась почти год.

— Лжец.

Смех Аарона вновь стал тише. Вот зуб даю, он опять убрал телефон подальше от лица. Моя лучшая подруга тоже всегда так делала, когда смеялась, что есть мочи.

— И отсутствие парня, — добавила я.

Даже, когда от убрал телефон подальше от своего рта, я слышала, как он опять покатился со смеху. Мне не должен был бы нравится этот звук, но нравился. Виновна.

— Не верю я тебе.

— У тебя голос, как у девушек из «секса по телефону», — наконец выдавил он, где-то минут через десять, как отсмеялся.

— Что? Нет, ничего подобного. — Он свой-то голос слышал?

— Ты себя вообще слышала хоть раз? Я смотрел телевизор вчера вечером, после того, как написал тебе, и появилась реклама с телефонами этих услуг. Вот у тебя голос, как у тех девушек. — Он умолк на мгновение, а потом другим голосом спросил: — Ты заболела?

У меня не было особых причин лыбиться, и все же мои губы растянулись до ушей.

— Нет, я выздоровела. Это мой обычный голос. Спасибо.

Еще одна пауза.

— Ты настоящая Руби?

— А сам-то как думаешь? — фыркнула я. — Или мне нужно поинтересоваться как там дела у твоей задницы, чтобы ты поверил?

Аарон поперхнулся. Мне не нужно было его видеть, чтобы понять насколько сильно вытянулось его лицо.