Квазар

Стоило только нашей группе оказаться в кругу, как из юрт повалил местный народ. Они были маленького роста даже относительно меня, лица напоминали гурутийскую расу, но форма лица была более округлой. Впереди шел главарь, с ног до головы одетый в одежду из меха животных. К его голове были прикреплены рога, что, предположила я, могло означать его отличные охотничьи навыки. Он приблизился к нашей группе и сделал громкий выкрик, поднимая руки вверх. Все утийцы, следовавшие за ним, повторили этот ритуал. Ан Ар стал что-то говорить на своем языке, а я в это время тихонько юркнула за его спину. Далее местный главарь развернулся и повел нашу группу в сторону поселения. Внутри оно оказалось больше, чем виделось со стороны, но все равно, нас было слишком много, чтобы всем комфортно тут разместиться. Теперь мне было понятно, о чем говорил мне ранее Ан Ар про проживание в условиях Утьи. После объяснений утийского главы, местные женщины стали провожать наших по юртам, и я видела, что всем приходилось ютиться по семь-восемь пришельцев на один дом. Это привело меня в ужас. Обстановка здесь действительно была доисторической. Так я не жила даже на Земле! Но еще в больший ужас я пришла, когда поняла, что Ан Ару, как главарю выделили отдельное жилище и он потащил меня за собой внутрь.

— Почему бы мне не жить вместе с Вин Арой, — начала я.

— Я не повторяю одного и того же по сто раз, — отрезал он, — ты живешь со мной.

Стоило нам войти внутрь довольно просторной юрты, как я со всей силы выдернула свое запястье, за которое он меня тащил, из его рук.

— Я не твоя собственность и прекрати дергать меня, как марианетку! — взвинтилась я.

К моему удивлению он не разозлился, а вместо этого подошел к очагу, располагавшемуся в центре юрты, и подбросил поленьев. Я осмотрелась. В комнате почти не было мебели и предметов быта. Возле единственной здесь толстой лежанки на деревянном полу стоял небольшой столик, на котором располагался графин с водой и две чашки. Над выходом висел большой круг, напоминающий ловца снов, украшенный длинными шкурками животных. Вокруг очага стопками были сложены дрова, прикрытые плотной бежевой тканью.

— Туалет общий, женский выкрашен в голубой цвет, выйдешь из жилища и повернешь направо, дойдешь до конца деревни.

— А где тут моются? — в оцепенении от примитивных условий спросила я.

— Здесь, приносят небольшую лохань с водой и можно омыться.

— Как долго нам придется здесь жить? — спросила я, оценивая, удастся ли мне продержаться и не заболеть.

— В лучшем случае три недели, — равнодушно ответил гурутиец, и жар прилил к моему лицу. Мне казалось, что это было выше моих сил. Все, что было здесь, начиная с ненавистного Ан Ара, заканчивая этим аборигенным образом жизни. Я нервно заходила по комнате, мечась, словно зверь, загнанный в клетку.

— Сейчас мы идем на разведку, ты ложись спать. Без меня из юрты не выходи, это может быть опасно. Для туалета воспользуйся ночным горшком, — он указал на предмет, стоящий у выхода. — В огонь периодически подкладывай поленья, если костер погаснет, ты замерзнешь. Под шкуры пока ложись в верхнем комбинезоне, когда я приду, снимешь. От его слов меня ошпарило кипятком.

— Зачем? — бросила я раздраженно.

— Вдвоем теплее спать полураздетыми, — сухо пояснил он.

— Я не собираюсь спать с тобой полураздетой, — фыркнула я с отвращением.

— Посмотрим, — с ухмылкой сказал он, взбесив меня еще больше.

Однако чуть позже я поняла его сарказм. Несмотря на разожженный огонь, мой зимний комбинезон и две шкуры, которыми я была укрыта, через час попытки заснуть я буквально стучала зубами. Непривычка находиться в таких условиях, невероятный холод в помещении, ледяной пол — все это казалось мне большим кошмаром, чем горячие объятия Ан Ара. Еще через час я готова была спать с ним хоть голой, лишь бы снова почувствовать приятное оживляющее тепло. Когда он, наконец, вернулся, я буквально стучала зубами и дрожала так, что шкуры, укрывающие меня, ходили ходуном.

Войдя в юрту, Ан Ар, взглянув на меня, покачал головой и тут же скинул на пол свою черную кожаную куртку и штаны. Откинув с меня шкуры, он развернул меня на спину. От этого меня буквально заколотило, и я могла слышать, как он что-то причитал на своем языке, пока расстегивал мой верхний комбинезон и стягивал его. Сняв с меня верхнюю одежду, он тут же лег рядом и прижал мое дрожащее тело к себе спиной, накрывая нас обоих сверху шкурами. Мне было все равно, что это был он. Его тело было словно горяченная печка, к которой я прильнула так плотно, как могла. Я старалась не думать о том, что мои бедра тесно прилегали к его гениталиям, сейчас это не имело никакого значения. Единственное, что меня волновало — это было его тепло. Меня продолжало колотить еще не меньше тридцати минут и Ан Ар какое-то время растирал пальцы моих рук, а мои ступни поставил на свои ноги так, чтобы они могли согреться. Наконец, мне стало немного легче, и я чуточку расслабилась. И как только это произошло, измученная этой пыткой окоченения, я провалилась в невероятно долгожданный сладкий сон.

Проснулась я в позе, от которой меня накрыло волной стыда. Я лежала на боку, головой на плече Ан Ара, мое тело было плотно прижато к нему, а одна нога закинута поверх мужчины, который, как оказалось уже не спал, а просто лежал, прижимая меня к себе. Одна моя рука была подо мной, другая покоилась на плече гурутийца и через нее я могла ощущать перетекающее из него спокойствие. Словно ошпаренная, я дернулась в сторону, но он не позволил, продолжая удерживать меня в изначальной позе.

— Проснулась? — спросил он и его голос впервые звучал мягко.

— Я не хочу спать в этом ужасном месте на этой кошмарной планете больше ни одной ночи, — сказала я сдавлено, — это просто издевательство.

— Ты вполне сладко спала на мне, — спокойно сказал он, так, словно в этом не было ничего не обычного, как будто до этого мы провели сотни совместных ночей. — Не беспокойся, больше поздно мы выходить не будем, будешь спать рядом, холодно больше не будет.

От смущения я даже не смогла найти слов, чтобы сразу ответить.

— Я бы не хотела спать с тобой, — я замялась, — так близко, мне это неловко, — запинаясь, выдавила я.

— Почему? — спросил он, как ни в чем не бывало.

— Потому что так спят только супруги, — сказала я с раздражением.

— Я не прикасался к тебе в этом смысле, — констатировал он, — мы не делали ничего, что делают муж и жена в постели.

— Ты бесчувственный, — сказала я, снова пытаясь выбраться из его железных рук.

— У тебя нет выбора, — сказал он, откинув меня на спину и нависая надо мной, — пока мы здесь, ты будешь спать со мной. Он пробежался холодным взглядом по моему лицу и тут же встал, укрывая меня шкурами.

— Я пойду умоюсь, у туалетов есть умывальник, полотенца утром принесли, — он указал на две довольно чистые тряпки, лежащие на столе. — Можешь последовать моему примеру.

Стоило ему выйти, как я тут же вскочила и нацепила на себя теплый комбинезон. В ужасе я представила себе, как буду снимать с себя всю одежду в ледяном туалете, поежилась, взяла полотенце, пониже натянула шапку, которую я и не снимала, и отправилась наружу. На улице уже было светло, но фиолетовые тучи затянули небо, поэтому вид был серым и унылым. Немногочисленные карликовые деревья, стоящие вдоль поселения, совсем не защищали деревню от ветра. Вокруг сновали местные жители, каждый занимаясь своим делом. Трое взрослых мужчин тащили большую деревянную лодку, обитую тюленьими шкурами. Я оглянулась и увидела, что неподалеку был довольно крупный водоем, напоминающий озеро, но вода была замерзшей, наверное, лодку утийцы собирались использовать с какой-то другой целью. Я двинулась вглубь поселения. По дороге встретила парочку местных, идущих к выходу с приспособлениями по типу копий и гарпунов. Несколько утийских женщин были заняты стиркой возле умывален, но при моем появлении они тут же испарились. Я, с трудом завершив утренние процедуры, все-таки немного посвежев, направилась назад в юрту. Я была намерена в любом случае найти себе занятие, потому что три недели сидеть у огня было бы для меня полным кошмаром. Вчера я заметила красивое украшение в интерьере жилища — нечто, напоминающее ловца снов. Я обожала творчество и вознамерилась присоединиться к тем, кто создавал эту красоту. Моя помощь может пригодиться и я хотела бы делать то, что мне нравилось.