Страница 61 из 101
— Прелюбодеяние — грех.
— Знаю, мама.
— Ты будешь гореть в аду.
— Спасибо, мама, — подавляю смешок и смотрю в прищуренные синие глаза матери, которая уже полчаса объясняет. насколько плохо спасть с чужим мужчиной. — Я тоже тебя люблю.
— Если уж собралась разводиться, — тяжело вздыхает она, наверное все-таки забив на мою греховную натуру. — Хотя бы подождала, а потом занималась этим самым.
Вижу, что мама пошла на уступки, тихо смеюсь и обнимаю ее. Зарываюсь носом в шею, вдыхая любимый, ванильный запах. Она любит меня. Я знаю. Но я никогда не была той дочерью, которую она хотела. Слишком шумная, слишком активная. Одно сплошное слишком.
Она очень пыталась привить мне знания о домашнем хозяйстве, но я всегда убегала за братом. Так как я особо не ныла, впитывая все, что парни обсуждали или делали, он всегда таскал меня за собой. Потом подключился отец, видя, что я проявляю интерес к военной истории, оружию, охоте, скалолазанию и даже машинам.
По мне, так все лучше, чем сидеть и понарошку женить кукол и часами убираться по дому. Мама может и нашла свое призвание, а мне от этого всего было тошно.
Единственной уступкой было научиться готовить, и даже поступить в кулинарный техникум. «В конце концов — решила я тогда для себя - на войне тоже нужен повар». И на охоте. И на рыбалке.
Мама смахнула редко когда выступавшие слезы и спросила:
— И чем тебя привлек этот мужлан?
— Кроме того, что он похож на брата, отца и красив, как смертный грех? — напоминаю я с улыбкой и тут же поджимаю губы. — Не волнуйся, скоро он уедет, и я поступлю в твое полное распоряжение.
— Будем закручивать на зиму варенье? - поднимает она брови и меня клонит в сон только от одного упоминания об этом.
— Ну да, наверное. Пока… — медленно говорю, — я не найду работу.
Целую ее в щеку и провожаю.
Потом подхватываю Тёмку, уже нетерпеливо подпрыгивающего на месте, и иду гулять.
Погода сегодня шепчет. Приятный ветер обдувает кожу, развевает волосы, а листья на деревьях словно позолоченные от солнца, словно кистью художника.
И я наслаждаюсь прогулкой, часто вдыхая воздух и думая, что уже скоро фарс, названный браком, закончится, а я начну жить иначе.
Пусть даже без Артема. Но воспоминания будут меня греть долгими одинокими ночами.
Пытаться искать подобного мужчину даже смысла не имеет, а на меньшее я теперь не соглашусь. Лучше подождать эти полгода и снова оказаться в его объятиях. Если конечно он меня не забудет или не умрет.
На мгновение прикрываю глаза, пока Темка копошится в песочнице, среди других мамочек и детей, как вдруг слышу за спиной треск ветки.
Все чувства разом обостряются, а дыхание становится чаще и прерывистее.
В легком детском шуме двора треск звучит как выстрел, и я резко встаю со скамейки и оборачиваюсь.
— Вы? — вижу перед собой светловолосого громилу из приближенных к Макару и сразу прикрываю собой Тёму, невольно смотрю по сторонам, прикидывая, куда лучше рвануть.
— Не бойтесь, — протягивает он мяч, недавно укатившийся под скамейку.
— Я и не боюсь, — чуть задираю подбородок и смотрю на мяч в руке Данилы, как на гадюку. — Просто общаться с вами не желаю.
— Понимаю. Но вынужден настаивать.
— Вряд ли понимаете. Вас же не пытались изнасиловать восемь человек.
— А на вас вряд ли открывали охоту.
— Охоту? — непонимающе хмурюсь. Отец? — Кто на вас открыл охоту?
Только задаю вопрос, как Данила тут же отлетает в сторону, снесенный мощным ударом чужого корпуса. Артем.
Будь я пугливой барышней, наверное заверещала бы, попросила бы мужчин прекратить жестокую драку. Но я настолько привычная к мужским баталиям, которые порой случались из-за сущей мелочи, что как и дети во дворе смотрела во все глаза, как два крупных мускулистых тела схватились в битве почти что на смерть.
И, прикусив губу, восхищалась слаженными действиями Артема, который хоть и был меньше Данилы, но не уступал ему не на секунду. Руки, увитые венами, работали отчаянно и стремительно, не пропуская мимо не одного удара, зато Данила уже задыхался и уворачивался от кулаков из последних сил.
— Зачем приперся? Не терпится сдохнуть? — поднял Артем за грудки Данилу и бросил на скамейку, с которой тут же слетели несколько голубей.
— Дело есть, — откашлялся тот и сплюнул кровь в траву.
— Может не здесь? — предлагаю я, кивая на собравшуюся толпу, требующую зрелищ, хлеба они себе и сами купят.
— Домой я его не потащу.
— Там пустырь за домом, — предлагаю и, подхватывая смотрящего во все глаза Темку на руки, иду показывать дорогу.
— Ёзка, — кричит малыш и тычет пальцем мне за спину.
— Да, да, тезка идет за нами.
Артём на самом деле шел, а вот Данилу почти волочил за собой.
— Ну, — прорычал Артем и его, такого жесткого с ледяным взглядом, впору было бы испугаться, если бы это гнев был направлен на меня. Но я лишь ощутила легкий прилив возбуждения, во все глаза рассматривая любимого.
— Ваши блядки снимал один из парней, — без предисловий, вызвая дрожь во всем теле, начал говорить Данила, невольно скользя взглядом по моим неприкрытым коленкам. — Тот, которого ты в Девон сослал.