Страница 103 из 113
Поцелуи становились жарче и откровеннее, розовая патока тумана в голове сменилась ослепляющими вспышками наслаждения, грудь болезненно ныла, требуя ласки, чувствительные вершинки царапало нежным шёлком сорочки, а мои от чего-то несмелые пальцы скребли по темным одеждам Азама, в происках лазейки. Прикоснуться к его коже мне хотелось больше, чем почувствовать его в себе.
Я вскрикнула от удовольствия, когда деликатные, но настойчивые пальцы любимого дотронулись до саднящей нетерпением и сочащейся влагой плоти, сквозь тонкое кружево белья. И зачем мне дополнительная преграда, мелькнуло на краю сознания, отныне буду ходить без трусиков…
- Аааах, - выдохнула я, когда палец отодвинул узкую полосу ткани и проник меж складок, скользя туда-сюда аккуратными движениями, настойчиво продвигаясь к заветному входу. – Дааааааххх.
Я была не особо красноречива, когда всего в одно мгновение Азам резко опустил меня на теплый гранит массажного стола, вышибая дыхание, разорвал одной рукой тонкое плетенье кружев, поддерживая другой голову и, терзая губы, вошёл. Сильно. Глубоко. Стремительно. А затем замер, давая мне прочувствовать этот момент, сделав первые мгновения соития медленными, томительными, невыносимо-долгими.
И я не выдержала. И качнулась вперед, приветствуя его вторжение.
Он поймал мой замутненный страстью взгляд, плавающий и расфокусированный, прикусил покрытую мурашками кожу груди, а затем провел языком по ключице, мучая, требуя признать его власть надо мной. Он поглаживал одно из полушарий, лаская вызывающе торчащий пик, перекатывая меж большим и указательным пальцами сморщенную ягодку соска, поглаживая, сжимая. Я выгибалась на встречу, требуя важных движений, но сильная ладонь, фиксирующая меня поперек живота, не давала шевелиться, а вместе с ощущениями внизу, пульсацией и волнующими откатами, удовольствие от ласк груди грозили свести меня с ума невозможностью разрядки.
- Хочу тебя, - всхлипнула я, когда бьющаяся меж бедер пульсация подступающего экстаза выстрелила в сосок, и шею, что сейчас терзал мучитель.
Он качнулся вперед, не сдержав стон и убрал руку, позволяя мне двигаться.
Я обняла его ногами, скрещивая их на талии и ощутимо стукнула пятками по шикарной заднице негодяя, провоцируя его и вдвигая в себя еще глубже. Он засмеялся и наконец-то начал ритмичные движения. Снова.
И снова.
И снова.
Я теряла разум от неторопливых движений, от ослепляющего удовольствия, зажигающегося глубоко внутри разбуженной чувственным удовольствием плоти.
От сносящего все на своем пути удовольствия картинка потеряла четкость, перед глазами все плыло, стены и пол слились в одно размытое пятно, но глаза, глаза темно-лиловые, сосредоточенные на мне и моей реакции на движение, не давали мне потеряться в буре впечатлений, словно якорь, возвращая меня в реальность бытия. Я ощущала как внутри, где-то очень глубоко, поднимается волна удовольствия, грозящая снести всё на своем пути.
- Держи меня, - хрипло прошептала я на выдохе, поддаваясь разрушающей мощи и закричала, капитулируя и теряясь в волнах стремительно накрывающего меня цунами оргазма.
- Всегда, - ответил он и догоняя меня в несколько движений, излился, прижимая моё бьющееся в экстазе, тело.
Пласт воды, давно вышедший из берегов и парящий над бассейном купели, обрушился в мраморную чашу, обдавая брызгами нас и всё вокруг. Хаотичные волны кружили по некогда ровной глади, вспенивая барашки и поднимая со дна жмых ароматных, судя по запаху, расслабляющих трав, кружа сухие листья в маленьких вихрях и выплескивая на мозаичный берег то ромашку, то лаймоновую цедру. Взлетевшее к потолку пламя восковых свечей опало, вновь создавая в купальне неяркое, томное освещение.
Тяжесть была приятной, но Тан зашевелился, выскальзывая из меня. Он поднял меня на руки и опустил в воду, перепрыгнув через мгновение бортик Азам погрузился в воду с головой, выныривая прямо надо мной.
- Лисса, я люблю тебя, и уверен ты тоже не равнодушна ко мне, - начал любимый. Я как завороженная следила за изгибом красивых губ, теряясь в сути слов. – Скажи, «да», и ты сделаешь меня счастливейшим из смертных.
Азам снял родовой перстень властителя, и проделав несложные манипуляции, хитро разделил его пополам, а затем протянул его мне.
В его глазах застыла надежда, а всегда твердая рука подрагивала, то ли от волнения, то ли от нетерпения.
- Да, - просто ответила я. – Конечно, да.