Чтобы желания сбывались

Неожиданный стук в прозрачную стенку одиночества настораживает человека точно так же, как внезапный стук в дверь. Кирочка чувствовала лёгкую растерянность; она внимательно прочитала свод Правил, который предлагают прочесть каждому, кто собрался поступать в Особое Подразделение. Кирочка была правильная девочка, она не собиралась ничего нарушать: если в Правилах сказано, что «глубокие личные взаимоотношения между служащими не допускаются», значит, не следует подвергать себя лишнему риску их возникновения… Почему же тогда эта девушка так спокойно к ней подходит? Неужели она забыла?

Кирочке вспомнилось, как Крайст угостил её после собеседования чаем. Они зашли в какую-то маленькую кафешку с высокими столиками, за которыми нужно стоять, а не сидеть; поболтали недолго, съели по пирожному, он спросил её, как всё прошло, а потом, при прощании сказал, подмигнув синим глазом:

– Только никому не рассказывай никогда, что мы с тобой пили тут чай. Теперь нам разрешено общаться только в служебных целях.

И добавил торжественно:

– Это был единственный наш чай. Первый и последний.

И рассмеялся. Кирочку поразило тогда, как это он умеет произносить такие грустные вещи с таким беспечным сияющим лицом.

Кирочка часто вспоминала, о чём говорила с ней на собеседовании полковник Айна Мерроуз – главный специалист по кадровой политике Подразделения.

– Я вас не буду спрашивать о чём-то обыкновенном, – предупредила она, – Только о том, чего вы не сможете сказать больше никому. Я попрошу вас ответить на мои вопросы с максимально возможной откровенностью, спешу заверить вас, ни одно слово не выйдет за пределы этого кабинета.

Кирочка немного волновалась; она сцепила руки в замок под столом и вращала большими пальцами.

– Вы были влюблены? – спросила Айна.

Кирочка сразу подумала о Саше Астерсе: самым необыкновенным впечатлением её жизни был именно он; за секунду перед её внутренним взором возникло его раскрасневшееся лицо на фоне электронной доски в кабинете физики.

– Наверное, – ответила она.

– В чём заключались и чем закончились ваши отношения?

Кирочка молчала; ей хотелось в этот момент собрать все тонкие прозрачные ниточки собственных воспоминаний, смотать в один клубок и протянуть Айне – пусть разбирается сама.

– Отношений как таковых не было, – сказала девушка.

– Но вы, вероятно, хотели этих отношений?

– Не думаю… – ответила Кирочка тихо.

Айна одобрительно улыбнулась.

– Мне очень нравится, что вы никогда не отвечаете с уверенностью; это означает, что вы действительно стараетесь быть откровенной. Чем более чутко человек прислушивается к себе, тем меньше понимает, что с ним происходит.

Пока Айна Мерроуз записывала что-то в блокнот, Кирочка разглядывала её. Мама заплетала ей в школу точно такую же косу – венком вокруг головы – только у Айны волосы были седые, как зола, как грозовое облако, как ледяной кристалл; несколько металлических шпилек удерживали эту своеобразную корону. После школы Кирочка решительно постриглась и теперь носила каре – её тяжёлые тёмные волосы лежали монолитом, не завивались и не топорщились, лишь слегка загибаясь на концах.

– Вы когда-либо думали о создании семьи? – спросила Айна.

– Я знаю, это запрещено, – с готовностью выпалила Кирочка, – я согласна от этого отказаться.

– Не торопитесь, – сказала с едва заметной улыбкой полковник Мерроуз, – прежде, чем от чего-то отказаться, надо понять и внутренне принять все причины, по которым данный отказ является необходимой мерой. Иначе вам сложно будет потом избежать лишних раздумий и сожалений.

Кирочка кивнула, приготовившись внимательно слушать.

– Семья очень сильно связывает человека, – начала Айна, – вы не думайте, что запрет на семейную жизнь – наша прихоть; это решение далось руководству очень тяжело; свод Правил вырабатывался долгие годы, методом проб и ошибок; на заре существования Подразделения офицерам разрешалось вступать в брак… Но… С течением времени стало понятно, что это отражается на качестве их службы не лучшим образом. У многих возникали серьёзные трудности. Семейный быт диктует человеку определённый стиль поведения, на него накладывается ряд обязательств, как физических, так и моральных, необходимость исполнять которые рано или поздно начинает ему досаждать; постоянное тесное взаимодействие с другими людьми ставит человека в зависимость от их настроения или состояния, ему сложнее сохранять внутреннее равновесие; конфликты в семейной жизни неизбежны – со временем люди привязываются друг к другу и у них формируются определённые ожидания. Семейный человек всегда «должен» членам своей семьи. А если эти ожидания не оправдываются – а так чаще всего и бывает, ведь никто не может быть точь-в-точь таким, каким его хотят видеть другие – люди начинают предъявлять друг другу претензии. Ссориться. Обижаться. И постепенно между ними отмирает всё хорошее. Поэтому несчастливых семей гораздо больше, чем счастливых. В семье вот ведь ещё какая неприятность: невозможно всем угодить, для всех и всегда быть хорошим; отвечая перед многими, всегда приходится кого-то предпочитать и кем-то пренебрегать, иначе невозможно… Это ввергает семейного человека в порочный круг бесконечных оправданий. Он крутится как белка в колесе, бестолково суетится, распыляется, и по мере того, как быт внедряется в духовную сферу человека, захватывает всё больший градус его внимания, внутренний мир человека начинает мельчать, и тот глобальный порыв к созиданию, что изначально заложен в каждом из нас, постепенно вырождается в погоню за мелочами. «Лишь бы всё у всех было хорошо». Разумеется, жизнь обыкновенного человека не лишена красок, она богата событиями и насыщена; обыкновенный человек может быть очень счастлив; но его счастье слишком ограничено, слишком узко; это совершенно не то счастье, которое испытывает человек, проникший умом в тайну материи или устремившийся сокровенной молитвой к непознанным вершинам духа. Лишь наедине со Вселенной можно проникнуться тем величественным и торжественным чувством гармонии, которое несёт свободное и ясное осознание собственного существования. Только при поддержании своего внутреннего мира в таком первозданно незамутнённом состоянии возможно научиться определять, где тонюсенькие ниточки причинно-следственных связей, которыми пронизано мироздание, разорваны неожиданным вторжением магии…

– А что такое магия вообще? – спросила Кирочка.

– Магия – это и есть нарушение причинно-следственной связи между событиями, и чем маг сильнее, тем на более грубое вторжение в законы природы он способен. Простой пример, я всегда привожу его курсантам на вводной лекции по курсу «Пути воздействия магии на материальные объекты»: всем известно, что между двумя сосудами, соединёнными трубкой, закачанный в один из сосудов газ спустя небольшое время распределится равномерно. Такое состояние системы наиболее вероятно, однако, чисто теоретически ничто не запрещает газу оставаться в одной половине сосуда, ведь все движения и соударения частиц газа абсолютно случайны. Практически любой маг может усилием воли удержать такой газ в одной половине сосуда, т.е. реализовать маловероятное состояние физической системы… Однако, мы отвлеклись от темы, – строго оборвала сама себя Айна Мерроуз, – как вы уже поняли, наша служба требует глубокого размышления, сосредоточения, я бы даже сказала, аскетизма. Как служение Богу. Тайна ускользает от тех, кто пытается прикоснуться к ней походя, между прочим… Но суета – это далеко не единственное неприятное следствие наличия привязанностей, другая опасность их в том, что они лишают объективности. К несчастью, люди склонны во многом оправдывать родных и близких. «Своих» и «чужих» всегда мерят разными мерками. А кто знает, как повернётся судьба? Вдруг ваша лучшая подруга окажется опасной ведьмой? Именно поэтому защитник магической справедливости должен быть одинок. Как перед лицом смерти или за миг до отхода ко сну. Только тогда он сможет принять верное решение.