Страница 13 из 14
- Егор, - вот теперь голос мужа звучит угрожающе.
- Я только не думал, что массаж, это, - мальчик брезгливо морщится, - так мокро…
Просить не приходится - сам закрывает дверь и уходит.
- Продолжим? – едва не мурлычет Яр.
И мы с удовольствием продолжаем, но за грань переходит один из нас. Мне постоянно кажется, что снова войдет Егор, и зажимаюсь внутренне, ничего не могу с собой сделать, несмотря на поощряющие слова мужа.
Но Яр если и разочарован, то не показывает этого.
Долго целует, пока не остывает вода, а потом вспоминает, что обещал мне доказать, как дорого я ему обхожусь и подхватывает, торопит, выталкивает из ванной. Тащит в угол, хитро улыбаясь.
- Неужели накажешь? – притворяюсь испуганной и повисаю клещом на предплечье - Позволь, я вымолю у тебя прощение!
Он удивленно оборачивается, в вечернем свете солнца его волосы отдают рыжеватым отливом, и все, мне и не нужно его разрешение!
Тяну за ворот его халата, тянусь сама и целую, жадно целую, так, будто не виделись год, так, будто умру здесь, на этом белом ковролине, в его комнате, если не поддастся на уговоры моих губ. И дико радуюсь, что ограничивается минутным замешательством, а дольше уговаривать не приходится.
Его халат распахнут, мой отброшен на ковролин. Яр подхватывает меня, прислоняет к стене, потом слегка смещается в угол, в тот самый, для предполагаемого наказания. И я так завожусь, что ничего не вижу, кроме пшеничных волос с рыжиной и темных глаз с искринками смеха; и ничего не чувствую, кроме рук, губ и рвущейся наружу страсти. Он мой. Он для меня. Он со мной. А я растворяюсь в нем, и уже вижу звезды и фейерверки, когда происходит дежавю…
- Я думал, вы закончили со своим лечебным массажем, а вы… - возмущается мальчик, отворачиваясь от нас, прилипших к стене. – Даже спокойной ночи вам некогда сказать!
Хлопает громко дверью и уходит.
- А говорят, что два раза в одну воронку… - Яр отпускает мои ноги, тяжело дыша, накидывает мне на плечи халат. - Ну и денек, - садится в кресло, усаживает меня к себе на колени, и мы оба пытаемся отдышаться от дважды прерванного марафона.
- Придется пожелать ему добрых снов, - хмыкаю я. – А то ночь впереди, а твой брат очень настойчив.
- Ты хочешь, чтобы это сделал я? – поражается он.
- А ты никогда этого не делал? – поражаюсь в свою очередь.
- Ну…
- Ясно. – Не хочу подозревать его родителей во всех тяжких, но думается мне, что и Яру никто не желал добрых снов. Объясняю, что ребенку надо говорить ласковые слова на ночь (пусть хоть так для начала) и что так принято, и что это как оберег от плохих снов. Слушает меня внимательно, кивает изредка. Тяжело выдыхает, решившись, и встает. Мне, соответственно, тоже приходится встать, потому что я у него на коленях.
- Зайду к нему, - говорит Яр, - а ты пока посмотри, что я имел в виду.
Ничего не понимая, иду опять в угол, а тот после легкого прикосновения распахивается, преобразуясь в гардеробную. Платья, свитера, яркие кофточки, обувь в коробках…
- Все твоего размера, - опережает вопрос Яр. – Новое, никто не носил.
- А если мне не все понравится? – спрашиваю осторожно, потому что уже вижу, как это дорого и не хочу, чтобы он спускал деньги в корзину, как свадебные платье.
- Я и не надеюсь, что тебе понравится все. Светлана еще слишком мало знает о твоем вкусе, поэтому и прислала эти кружева. Джинсы там тоже есть, - ободряет, - а что не понравится, она вернет в магазины.
Я уже веселее смотрю на все эти новшества и даже радостно повизгиваю, когда натыкаюсь на джинсы, майки, бриджи, рубашки, кеды, босоножки, и кружева не пугают ценой. Яр понимает, что мне есть чем заняться и уходит к брату. Возвращается быстро или я так увлеклась рассматриванием белья.
- Спасибо! – чмокаю его благодарно, а он довольный собой, важно кивает. – Ну как?
Он бегло осматривает меня, думая, что я в новинке, но потом понимает, что я о Егоре и успокаивается.
- Зашел, - говорит задумчиво, - пожелал.
- И? – ну вот все надо вытаскивать из него!
- А он мне сказал спасибо. – И смотрит растерянно. – Не пожелал, мол, и тебе того же, не удивился, что я вообще пришел. А серьезно так говорит: спасибо.
- И что тебя не устраивает?
- Ты тоже сказала мне спасибо.
- Ну да, - соглашаюсь, а понять пока не могу.
- Но я ведь ему ничего не купил! А такое ощущение, что у нас товарно-денежные отношения!
- Ну знаешь… - отхожу к окошку, потому что фраза меня задевает. – Надо ребенку не раз в пятилетку желать добрых снов, когда он думает, что выклянчил у тебя это. И не будет его «спасибо» напоминать товарно-денежные отношения. От чистого сердца делать надо.
Стою, пыхчу втихаря, и не оборачиваюсь, когда он подходит.
- Прости, - говорит покаянно, - я все понял.
И я оборачиваюсь, потому что не злюсь больше и потому, что прощаю. И еще есть причина, о которой не хочу даже думать, но она настойчиво влезает в мои размышления, заполняет собой все мысли и делает на душе смуту…Такую смуту, что даже когда легли в постель, Яр после событий долгого дня уснул быстро, а я все думаю, думаю, кручусь, кручусь и ни в одном глазу.
Но я виню во всем чай. Если бы не он, выспалась бы, голова к утру просветлела и выбила из мыслей дурь, потому что это неправильно и действительно глупо…
Так не бывает, не должно быть, не со мной – это точно.
Переворачиваюсь на другой бок, лицом к мужу, рассматриваю его в тусклом свете луны. Просто закон притяжения, убеждаю себя, он – мой первый мужчина и он такой… Мои пальцы скользят по его груди, обводят темные соски и возвращаются к сердцу. Узнать бы его чувства и тогда в свои можно окунуться, а так…
А какие мои?!
Притяжение, притяжение, естественное притяжение – разучиваю новую мантру, и со временем начинаю сама себе верить. Самовнушение – великая вещь, вот если бы Лариса убедила себя, что встретит мужчину, мечтающего о такой жене, как она, не пылилось бы в шкафу свадебное платье…
О, замечаю, хорошо, что я переключилась на кого-то другого, потому что думать постоянно об одном человеке, да еще о чувствах к этому человеку, да еще когда не знаешь, что он чувствует к тебе…
Ну вот, опять…
Вздыхаю, отворачиваюсь к стенке и уже почти отвлекаюсь и почти и не думаю о мужчине, лежащем рядом, но вдруг чувствую, как его рука ложится на мой бок, и… снова по новой… думаю только о нем.
Усну я этой ночью или нет?!
Яр прижимается ближе, словно чувствует мое раздражение, его ровное дыхание убаюкивает и я начинаю теряться в закоулках долгожданного сна. А все-таки вечер был удивительным, размышляю сонно, и взгляд Яра, и улыбка, и ужин при свечах стоили того, чтобы так долго ворочаться. И Егор вел себя паинькой. Временно, не думаю, что один поход в парк создаст из воздуха дружбу, но ничего, теперь я знаю, за что стоит бороться…
Точнее, за кого…
Мое отравление чуть подпортило вечер, но зато никто не сидел без дела, столько внимания, столько заботы… хоть иди и завтра опять травись стаканчиком газировки… Хорошо, Егор в парке не пил, а то Яр замучился бы с тазиками между нами бегать…
Спать! Все, спать!
Какой из меня борец? Хихикаю втихаря. Борец никакой, по крайней мере, в открытую, потому что уверена: проиграю и сдамся противнику при малейшей угрозе пыток. Я – женщина. Я – мирный воин. Но кое-кому, если очень попросит, позволю взять себя в плен…
- Яр?.. Ты спишь, да?
Он сонно мычит.
- А, может, вернешь администраторшу в салон, а?
Переворачивается на другой бок.
- Это расценивать как «нет»?
Молчит, но я прислоняюсь к нему, глажу его плоский живот и жду. Не напрасно жду, потому что минуты через две он то ли вспоминает вопрос, то ли успевает его обдумать, то ли просто мечтает, чтобы его оставили в покое, и сонно говорит: