Страница 5 из 27
Аннушка принимала Якова любым: усталым и увлечённым расследованием, сердитым и отстранённым, немым от переполнявших чувств и неприлично резким. Ей нужен был не отважный рыцарь в блестящих доспехах, не сказочный принц, не легендарный следователь, а просто Штольман Яков Платонович, со всеми его достоинствами и недостатками.
Платон Платонович грустно улыбнулся, осознав одну простую и печальную истину: у него самого пока такой вот барышни не было. И будет ли когда?
Сие одному Богу известно.
========== Дело № 1.3 ==========
Яков Платонович, пусть и не сразу, но всё же уступил просьбе горячо любимой супруги и взял её с собой в дом купца Белозерова. Правда, строго-настрого наказал никуда одной не ходить, бдительности не терять и в случае опасности сразу же звать на помощь. Анна Викторовна, разумеется, клятвенно обещала все наказы мужа самым добросовестным образом исполнить. Штольман в ответ лишь вздохнул, вспомнив, как Мария Тимофеевна в такие моменты губы поджимала и бросала в сторону: «Свежо предание».
Дом купца Белозерова был точным его отражением: большой, богатый, но без лишней нарочитости, безвкусием отдающей. Слуга, коий дверь отворил, телосложением удивительно напоминал медведя, молча выслушал имена посетителей, поклонился, попросил в гостиную пройти и там Ерофея Петровича обождать. Долго ждать купца не пришлось, пятнадцати минут не прошло, как хозяин вошёл, вежливо поклонился:
- Прошу прощения, коли сразу к делу перейду, чем я могу помочь?
Анна и Яков переглянулись, он чуть заметно кивнул.
- Ерофей Петрович, - Анна Викторовна обворожительно улыбнулась, - я пришла Ваших барышень навестить.
Купец вежливо растянул уголки рта в улыбке:
- Очень любезно с Вашей стороны, Анна Викторовна. Они у себя, Глафира проводит Вас.
Прибежавшая на звон колокольчика пышнотелая русоволосая девка низко поклонилась и почтительно повела гостью к барышням.
Господин Штольман остался с Ерофеем Петровичем, ещё раз уточняя детали произошедшего злоключения, беседуя со слугами и разыскивая способ, коим отрава могла проникнуть в дом.
Аннушка же меж тем завела непринуждённую беседу с Глафирой, которая, польщённая вниманием знатной барыни, была готова выболтать всё, что знала, а также щедро поделиться своими предположениями, строить кои была превеликая искусница. Из разговора со служанкой Анна Викторовна узнала, что барышни о смотринах не знали, батюшке-дядюшке не перечили, несчастной любви также не имели, а потому самолично травиться повода у них не было ни малейшего.
- Правду молвить, барыня, - Глафира опасливо по сторонам огляделась, предусмотрительно голос до шёпота понизив, - записка Варваре Петровне пришла, - девица округлила глаза, словно у неё внезапно запор случился, и выдохнула, - любовная.
- От кого же? – полюбопытствовала Анна, вспомнив смерть несчастной госпожи Кулешовой и гадая, не ревность ли стала причиной отравлений.
- Дык, знамо дело, от кавалера, - возвестила горничная, - а кто таков, мне не ведомо.
Глафира огорчённо вздохнула, досадуя на собственную недогадливость, и тут же озвучила самое потаённое предположение, о коем в доме только барин да его лакей не ведали:
- Полагаю, что от военного, с коим Варвара Петровна на бале танцевать изволила. Блестящий такой мужчина, по нему много барышень тоскует.
Анна Викторовна вздохнула, безошибочно угадав, о ком речь, и подумав, что, может, не так сильно и ошибалась Лизонька, когда говорила, что из-за холостяка Платона барышни на любое отчаяние пойдут.
- Прошу, - Глафира меж тем привела Аннушку в девичьи покои, в которых на диванах и высоком кресле расположились несчастные Варвара, Капочка и Ксения. – Барышни, к вам гостья.
- Скажи, что мы… - начала было Ксения и сконфуженно замолчала, увидев, что посетительница уже на пороге, а значит, выпроваживать её поздно и неприлично.
- Ой, Анна Викторовна, - всплеснула руками Капитолина и приветливо улыбнулась, - как я рада Вас видеть! Тот сонет, что Вы мне перевести помогли, я на музыку переложила и на вечере у Артемьевых исполнила, мне так рукоплескали, так рукоплескали!
- Да погоди ты, - прицыкнула на кузину Варвара, которую заботило совсем иное. – Анна Викторовна, а правда, что Вы духов видите?
Аннушка кивнула, дружелюбно глядя на девушек, в порыве любопытства даже позабывших о своём недуге.
- Ой, как же это, наверное, жутко, - охнула чувствительная Капочка, но Варвара пресекла её причитания властным взмахом руки:
- Подожди, не до тебя. А Вы можете спросить духов, кто мне послание написал? И мне ли оно вообще предназначалось?
…- Что?! – взвилась тётка Катерина с недавних пор взявшая Якова Платоновича и Анну Викторовну под свою опеку. – Ещё чего удумала, пусть гадает, как все нормальные девицы. Перед зеркалом сидит али башмачок кидает. Последнее, кстати, надёжное средство: кто не увернулся - тот и суженый. Главное, обувку потяжелее взять, чтобы наверняка.
- Катерина, - попыталась урезонить смутьянку бабушка, но та и при жизни не сильно правилами приличия заморачивалась.
- Я не осведомитель и не карты, чтобы по мне о судьбе пытали, - отрезала Катерина. – Тем более, не терплю глупых девиц, у коих разумения меньше, чем у бабочки.
- Катерина, - повысила голос бабуля.
Тётка фыркнула и замолчала, мстительно обдав холодным сквозняком ноги Варвары. Та ойкнула, по мушиному потёрла ступни друг о друга, выжидательно глядя на Анну Викторовну.
- Я… - Аннушка замялась, тщательно подбирая слова.
- Не ерунди, Варька, духи такими глупостями не занимаются, - по-кошачьи сощурила глаза Ксения.
- Прошу прощения, что вмешиваюсь, - в комнату заглянула раскрасневшаяся и запыхавшаяся горничная, - там офицер с визитом пожаловал. Ерофей Петрович приказали спросить, готовы ли вы к визиту?
Барышни дружно ахнули, ручками всплеснули, переглянулись, на миг позабыв не только о духах, но даже и вполне себе материальной Анне Викторовне. Ксения, как самая рассудительная, первая спросила:
- И кто же таков прибыл?
Глафира почесала кончик носа и расплылась в улыбке:
- Господин Шумский пожаловали-с.
…- Сейчас ему Яков Платонович устроит допрос с пристрастием по всей форме, - ехидно засмеялась тётка Катерина. – Опять потрава в доме, в коем он бывает.
– Николай никого не травил, - возмутилась Аннушка, заступаясь за друга детства, пред коим чувствовала себя немного виноватой.
- Ну да, он предпочитает стрелять своих жертв, что верно, то верно, - поддакнула тётка.
Анна Викторовна стиснула кулачки, досадуя, что призрачные родственники неуязвимы для живых, сердито выдохнула:
- Тётушка!…
Катерина на сей призыв лишь хехекнула, а Капитолина, единственная из барышень не увлечённая сборами для спуска вниз к кавалеру, удивлённо приподняла бровки:
- Простите, Анна Викторовна Вы что-то сказали?
- Я хотела спросить, не получал ли кто-либо из вас в дар какое-нибудь угощение или питьё.
- О! – цветом лица Капочка сравнялась с вышитыми на скатерти алыми маками, пальчики барышни затеребили манжету так, что даже нити затрещали. – Я… Мы…
Аннушка ловко подсела поближе к барышне, глядя на неё с сочувствием и готовностью выслушать и поддержать.
- Понимаете, - Капочка опять дёрнула манжету, - мы, точнее, не мы все, а Варвара получила записку, от поклонника…
Анна Викторовна кивнула и улыбнулась, вспомнив самое первое письмо от Якова, в котором он признался ей в любви. Сие послание согревало сердце госпожи Мироновой все убийственные часы разлуки, не давало сгинуть во мраке отчаяния и дарило надежду, которая порой ранила, словно тысяча отравленных кинжалов…
- Кавалер приглашал нас на прогулку, ну, Вареньку, - Капитолина воодушевлённо взмахнула руками и зачастила, - мы, естественно, с Варей отправились, на неё у пряничных рядов такая робость напала, жуть просто. А тут как раз шла Егоровна, нянька Ульяны Макаровой, мы её сызмальства знаем, она нас малых тетешкала всё. Ну, не Ульяна, конечно, а Егоровна, папенька даже хотел её к нам забрать, да Уляша родилась слабенькая, болезненная, нянюшка её оставить не смогла. А к нам всё одно как к дочерям относится.