Страница 51 из 57
<p>
</p>
<p>
Догнать парад гомосексуалистов удалось лишь у Марсова поля благодаря милиционерам – как раз на том месте кордон разворачивал секс-меньшинств.</p>
<p>
Пока Табор и Дойчлянд разбирались в обстановке, их нагнал испачканный и запыхавшийся Ефрейтор.</p>
<p>
</p>
<p>
— Что это за говно? Куда они расходятся? — возмутился Ефрейтор.</p>
<p>
— Их мусора развернули… — начал объяснять Дойч.</p>
<p>
— Тупые пидоры, даже марш организовать не могут! Боже, как меня это заебало уже, — отчаянно всплеснул руками Ефрейтор. — Дайте-ка мне «Изабеллу», беру всю ответственность на себя.</p>
<p>
— Ты тут собрался чудить что ли? — обеспокоился Дойчлянд.</p>
<p>
— Хуй! Пойду к Казанскому! — решительно повернувшись в сторону Невского проспекта, ответил Ефрейтор.</p>
<p>
</p>
<p>
Тем временем у Казанского собора самоорганизовывался (во всяком случае, так думали пришедшие обыватели) «Марш мира» – митинг в поддержку Украины и против произошедшей там гражданской войны. Собравшиеся горожане выступали за мир, целостность Украины, европейские ценности и прочий гомосексуализм. С этим-то и намеревались бороться имперец, сторонник отделения Новороссии и просто нацист – Ефрейтор, а также идущие чуть поодаль и угорающие над другом Дойчлянд и Табор.</p>
<p>
</p>
<p>
Достигнув места назначения, Ефрейтор пробрался вглубь толпы из пятидесяти человек, поставил под ноги коробку со смесью и поджёг её. Для конспирации он стал истошно орать «Слава Украине». После второго выкрика, только он успел набрать в свои лёгкие воздуха для ещё одной попытки, его спеленали псы режима и увели в автозак.</p>
<p>
</p>
<p>
Тлеющая коробка из-под «Изабеллы» испустила галантную струйку дыма и потухла, не допустив встречи высокой температуры с союзом анальгина и гидроперита – так это случилось в нашем мире.</p>
<p>
</p>
<p>
Однако каждый, кто шёл в те минуты мимо Казанского собора, неся в своём теле изменённое до определённых пределов сознание, отчётливо видел, как с самой вершины купола молодой мужчина в белом балахоне бесцеремонно мочился в коробку, стоявшую у ног еврейского здоровяка из нашего мира, что-то кричавшего среди толпы себе подобных. Была ли это месть за старые обиды или, быть может, так эфемерное существо проявляло заботу об астматиках среди человеческой массы – для нас, смертных, останется тайной.</p>
<p>
</p>
<p>
Засвидетельствовав поражение Ефрейтора в борьбе с современным миром, Дойчлянд и Табор зашли в ближайший дворик и около часа смеялись над исходом своей нелепой акции.</p>
30 сентября
<p>
В этот погожий осенний денёк жители притона готовились хоронить Илью. Однако событию предшествовала целая череда розыскных мероприятий, ведь пока украденные документы музыканта бороздили прилавки чёрных рынков, Дойчлянд и компания не могли без них даже забрать труп из морга.</p>
<p>
В ходе анализа социальных сетей Дойчлянду удалось выйти на бывшую гражданскую жену Ильи, которая из всех родственников покойного могла вспомнить только троюродную тётю. Последняя, порывшись в старых папках, нашла копию просроченного паспорта Ильи. По этой мятой бумажке Дойчу выдали тело иркутского бродяги, и на десятый день после смерти Илью, наконец, собрались закапывать.</p>
<p>
</p>
<p>
Похороны – дело не дешёвое, притончанам по карману бьющее. И тут снова на помощь пришла троюродная тётя: она выдала 15 000 рублей на погребение и 2 500 на поминки. Вписался также монастырь, в котором когда-то жил Илья: из-под ряс на благое дело монахи вытащили 20 000 деревянных. Не обошлось и без знакомых ребят: набросали кто сколько мог.</p>
<p>
</p>
<p>
С горем пополам, несмотря на атеизм Дойчлянда, православного Илью стали хоронить по православному же обычаю – на Северном кладбище в Парголово.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойчлянд, Ефрейтор и Могила в тот же день помянули Илью на одну часть выданной тётей суммы в баре, другую же было решено оставить до годовщины событий 1993 года.</p>
<p>
</p>
<p>
Жизнь снова пошла своим чередом.</p>
4 октября
<p>
Чего хочет человек, который проснулся уже пьяным? Конечно, накатить ещё! Поэтому стук в дверь, не разбудивший Могилу и вынудивший подняться Дойчлянда, не показался последнему столь уж мучительным – на пороге стояло около пятнадцати национал-большевиков, которых привёл Ефрейтор. Пакеты в их руках гремели стеклом и хрустели упаковками от закусок.</p>
<p>
</p>
<p>
— Привет, — спросонья Дойчлянду показалось, что в его глазах как минимум десятерится, — я же не ебанулся, вас много?</p>
<p>
— Ха-ха-ха, — по своему обыкновению Ефрейтор чересчур громко рассмеялся, — много! И будут ещё!</p>
<p>
</p>
<p>
Толпа начала вваливаться в прихожую и представляться хозяину квартиры.</p>